Страница 16 из 17
Филипп бросил на нее обиженный взгляд.
– Не понимаю, о чем вы все говорите? Неужели мои действия способны разрушить чьи-то жизни?
– Не нарочно, конечно, – с нежностью заметила сестра.
В лицо им ударил пронизывающий зимний ветер, прилетевший с реки и пронесшийся по тихой улочке. Ноэми сегодня работала в его новой кондитерской, внося последние штрихи в отделку интерьера, но когда ребенок стал слишком сильно брыкаться, выражая свое недовольство, они решили немного прогуляться.
– Однако никто не будет ходить к ним, когда поблизости откроется твое шикарное заведение.
Филипп оглянулся на колдовскую витрину, явно сомневаясь в справедливости слов сестры. Иногда ему ужасно хотелось пройти полквартала, чтобы зайти к ним. Просто проскользнуть в чужой мир, словно он чувствовал, что ему необходимо найти вход в него. Даже если для этого ему придется барабанить каблуком в закрытую дверь.
– Ты понимаешь, что можешь украсть всех их клиентов? – продолжала сестра. – Тебе придется признать, что это немного стыдно. Это местечко – как одно из семи чудес Парижа. Таинственное, известное только истинным гурманам заведение.
– А я своих чудес ни от кого не скрываю, – парировал Филипп.
Его сестра странно закашлялась и прикусила губу. Он взглянул на нее с подозрением, но она лишь положила руку на округлившийся живот и, продолжая упорно покусывать нижнюю губу, ничего не добавила.
– И я сказал бы, что мое новое заведение как раз отлично поработает и на них. Моя кондитерская привлечет сюда больше народу, и значит, многие наконец обнаружат это таинственное чудо.
– Верно, – задумчиво согласилась Ноэми. – Твой план может сработать.
– Вот мне и непонятно, почему они не склонны проявлять благодарность.
Он нахмурился, вспомнив, с какой злорадной улыбочкой Магали предложила ему чашку горячего шоколада. Хотелось бы, по крайней мере в дальнейшем, не беспокоиться о том, что она намерена его отравить.
– Ты же понимаешь, что я смогу привлечь сюда людей со всего Парижа, если не со всего мира? Не у каждого хватит терпения отстоять в очереди. И весь мой избыток может перетечь к ним, – щедро прибавил он.
Вообще-то эти ведьмочки не заслужили этого, учитывая то, как Магали обошлась с ним, но вряд ли ему удастся выстроить баррикаду вдоль улицы и разорвать поток прохожих.
– Возможно, что ты и прав.
Его сестра, так же, как и он сам, могла быстро и реально оценить торговую ситуацию. Так бывает, когда ты с детства воспитываешься на принятии подобных решений, и они становятся обыденными, их просто обсуждают за завтраком, а завтраки эти обычно состояли из семейных фирменных pains au chocolat и croissants[39], постоянно признаваемых лучшими в Париже.
– Ты и правда можешь сослужить службу их бизнесу, – не могла не кивнуть с согласием Ноэми.
– Естественно! – возмущенно подхватил Филипп.
Дожидаясь уважительного отношения от собственных родственников, можно умудриться выдавить кровавые слезы из камня. Лишь матери иногда удавалось отдать ему дань некоторого уважения, да и то втайне от отца, чтобы не провоцировать всплеска зависти.
– Ты никогда не заглядываешь в альбом со старыми газетными вырезками? Маман ведь, по-моему, собирает их обо мне?
– Ты хотел сказать, что она собирает вырезки со статьями, где превозносят то одного члена нашей семьи, то другого? – сухо уточнила Ноэми. – Статьи, где обсуждаются наши фамильные достижения? Не забудь среди них мой успех в области оформления наших кондитерских и прочие наши успешные начинания!
Филипп, оценив свой прокол, мгновенно выправил диалог в нужное русло, нацепив маску смирения – на всякий случай не помешает, – но себя в обиду не дал.
– О, разумеется! Тебе нет равных в том, что касается изумительного дизайна кондитерских. – Он сделал легкую паузу, чтобы воздать сестре должное. – И я рад, – он кашлянул, – показать миру новые проекты твоих интерьеров в своих кафе. – Лукавый взгляд на Ноэми. – В любом случае мы с тобой знаем, что очереди к нам вытянутся на целый квартал. И надо сказать, что она… они… могли бы оценить по достоинству этот в деловом смысле немаловажный и продуктивный факт.
Неблагодарная ведьмочка. Он опять оглянулся на ту витрину. Взгляд отозвался противным покалыванием в спине.
– У тебя никогда не возникало ощущения, что кто-то пытается превратить тебя в жабу?
Или в дикого зверя. Находясь рядом с Магали Шодрон и ее соблазнительным шоколадом, он чувствовал, как в нем просыпаются какие-то звериные инстинкты.
– У меня? Нет. Но надеюсь, что и в твоем случае ты не имеешь в виду реальную трансформацию.
Глава 8
В тот день, когда открылась новая кондитерская Филиппа Лионне, в «Волшебную избушку» не заглянул ни один посетитель. Никто, включая верных соседей. Пустота кафе пробила необъятную брешь в душе Магали, почти пропасть, в которую она изо всех сил старалась не рухнуть. А ну как они с тетушками в одночасье потеряют это чудесное заведение?
Ее сердце встрепенулось от облегчения и благодарности, когда она увидела, как мадам Фернан вышла из своего дома ниже по улице и зашагала в их сторону, ее пуделиха резво бегала взад-вперед, едва не попав под колеса медленно проезжающего мопеда, пока затянутая в перчатку рука тщетно пыталась натянуть поводок. Увы, мадам Фернан даже не составила себе труда качнуть своей причудливой широкополой шляпой, чтобы прикрыть стыдливую улыбку, когда продефилировала прямиком мимо их витрины в сторону модной кондитерской.
Теперь он, несомненно, злорадствует, сознавая, как легко переманил у них всех клиентов! Перед их дверью никто не стоял, все толпились у входа в новое заведение Филиппа Лионне. Нет, кого она пытается обмануть? Разве можно потешаться над тем, чего вы не замечаете?
Толпа у входа в его кондитерскую, казалось, ожидала возвещенного глашатаями прибытия короля. «В новом платье»[40], – со злостью подумала Магали, пытаясь вообразить, как Филипп Лионне появляется перед этим ордами, совершенно не ведая о своей наготе.
– Тебе нехорошо, душенька? – раздался возле ее уха озабоченный голос тетушки Эши.
Магали вздрогнула. Ее руки вцепились в изогнутые поручни нарядной витрины, а ее лоб едва не упирался в стекло, словно она раздумывала, не утопиться ли ей в одном из декоративных озер на выставленных там и собственноручно изготовленных ею же тортиков.
– Мне… да… нет… мне хорошо…
Выставить врага голым перед толпой? Что ж, это сладкая месть… Впрочем, врагов надо уничтожать. Желательно – предать гильотине. Или сожжению на костре. В любом случае тут нужно нечто ужасное.
Тетушка Эша протянула ей чашку чая. Магали глубоко вдохнула запах горячего напитка – его пряный аромат, казалось, оживил ее мысли, загнав туманную отрешенность в глубину глаз. Ей ужасно захотелось выяснить, какие добавки использовала Эша, но она знала, что лучше не спрашивать. Раз уж Эша предлагает чай, то можно либо выпить его, либо отказаться, но не задавать никаких вопросов.
– Не могу поверить, что он прислал нам приглашение! – сварливо протянула Женевьева, вытащив из ящичка их кассового аппарата, безотказно служившего с двадцатых годов прошлого века, этот роскошный билет, отпечатанный на плотной бумаге, и постучала им по прилавку витрины. – Да, явившись к нему незваными, да еще с проклятьями, мы могли бы испортить им все веселье!
– Но его можно назвать проницательным и вполне разумным, – вкрадчиво заметила Эша, словно сочла необходимым подчеркнуть такую возможность.
Магали отвернулась. Какой предусмотрительный! Ей снова вспомнилась та коробка с рождественским подарком Филиппа… врага. Ее мучило жгучее любопытство. Какой волшебный ансамбль вкусов могла заключать в себе та коробка? Что она могла бы почувствовать, надкусив хотя бы одну из его миндальных ракушек? Проницательный и разумный… Хм… Она потерла ладонью затылок и шею. О да, Филипп Лионне чертовски умен!
39
Шоколадные бисквиты и круассаны (фр.).
40
Намек на сказку Андерсена «Новое платье короля».