Реальность на продажу

Я не хотел с ним встречаться. Не потому, что испытывал к нему неприязнь. Просто не был уверен, что смогу держать себя в руках, а начинать перебранку у могилы Ричарда считал непозволительным и недопустимым. Но и делать вид, что совершенно его не замечаю, я в день похорон брата не посмел. Поэтому взял Карен за руку и повел ее к отцу и его жене, которые, стоя несколько поодаль, разговаривали с Соренсоном.

Заметив наше приближение, Соренсон пошел нам навстречу. Я представил его Карен.

— А мы знакомы, — улыбнулся он. — Последний раз встречались на конференции «Харрисон бразерс» в Бока-Ратоне. Помните?

— Ах да, — кивнула Карен. — Очень приятно вас снова повидать.

— А мне вас еще приятнее, — галантно ответил Соренсон. — Марк, я хотел бы заскочить сегодня днем на завод, если вы там будете.

— Буду, — пообещал я.

— Тогда до встречи! — Он повернулся и зашагал прочь.

— Я тоже пойду, пожалуй, — тактично предложила Карен. — Не буду вам мешать.

Я кивнул ей и повернулся к отцу.

— Здравствуй, папа. — В ответ я ждал чего угодно — осуждающего взгляда, упреков, каких-то вымученных, ничего не значащих слов...

Подбородок у отца задрожал, всхлипывая, он закрыл лицо ладонями, плечи его затряслись. Стоящая рядом с ним женщина бросила на меня смущенный растерянный взгляд и торопливо направилась вслед за Соренсоном и Карен.

Я обнял его за плечи. Он наконец сумел взять себя в руки.

— Я любил его, — выдохнул он. — Я любил вас обоих.

На меня налетела буря чувств — скорбь и боль из-за смерти Ричарда, сочувствие к горю отца, угрызения совести из-за того, что я совсем его забросил, саднящие воспоминания о тех, других, похоронах восемь лет назад... И за всем этим — холодная злая обида.

— Пойдем в дом Ричарда, выпьем чаю, — пригласил его я.

Отец огляделся по сторонам, поймал взгляд жены, которая, стоя ярдах в десяти, не сводила с него глаз. Она неуверенно улыбнулась. Потом кивком головы указала на ворота.

— Ладно, — пробормотал отец, и мы направились к дому.

В кухне было тепло и уютно. Я поставил чайник. Отец, устроившийся на стуле за кухонным столом, выглядел совсем немощным и тщедушным. Куда только подевался весь его властный вид, который я так крепко запомнил с детских лет. Нам так много надо было сказать друг другу, вот только произносить это вслух ни один из нас не хотел.

— В прошлом году я пару раз навещал Ричарда, — сообщил мне отец, и я удивленно поднял брови — брат мне ничего об этом не говорил. — В этих краях встречается несколько интересных видов пернатых. Многие из них во время перелетов устраиваются здесь на отдых, так что порой можно наблюдать по-настоящему редких птиц. Однажды в скалах к востоку отсюда мы видели пчелоеда, только представь себе!

Отец тяжело вздохнул.

— Он так любил эти места. Признавался мне, что здесь ему хорошо думается. А думать он у нас умел. — Сам обладающий недюжинным интеллектом, отец всегда утверждал, что у Ричарда мозги работают много лучше. — Когда он собрался уехать в Эдинбург, чтобы заняться бизнесом, я даже расстроился. Из Ричарда мог бы выйти великий ученый. Однако, порасспросив его в прошлом году о «Фэрсистемс», я стал понимать, почему он принял такое решение. Даже стал восхищаться этим его поступком.

Я слушал его не перебивая.

— Решение серьезных проблем или достижение крупных прорывов в науке — это длительный процесс, требующий множества публикаций в научных журналах или специальных обозрениях. — Отец, видимо, пришел в себя, речь его вновь стала точной и академичной, словно он читал лекцию студенческой аудитории. — Проблему, которой занимался Ричард, подобным образом решить было невозможно. Он взял на себя ответственность за то, чтобы виртуальная реальность органически вошла в жизнь нашего общества. И это задача не просто из области электроники или программного обеспечения. Это проблема умелого управления, искусного сбыта, повышения качества продукции, финансового обеспечения и выбора стратегии. От этого она становится только сложнее. Ричард был почти у цели, ему бы еще год...

Я знал, что в области техники Ричард был способен творить чудеса. Однако в финансах я разбирался гораздо лучше, а в этой области все поддается количественному определению. Как говорится, денежки счет любят. И с этой точки зрения еще неизвестно, насколько успешно шли бы дела у «Фэрсистемс».

— Мы должны сохранить компанию, Марк, — почти умоляюще посмотрел на меня отец. — Ради него.

— Куда разумнее ее продать. — Я подошел к окну; рыбацкая лодка, прыгая по волнам, упорно пробивалась в гавань.

— Может быть, если иметь в виду только деньги. Однако не забывай, что Ричард продавать компанию не хотел.

— Знаю. Но поверь мне, «Фэрсистемс» висит на волоске. У нас может не оказаться другого выхода.

— Сделай все, что сможешь.

— Обещаю, папа.

— Спасибо. — Отец глотнул из чашки уже остывшего чая, прокашлялся. — А насчет мамы...

— Нет, отец! — Я остановил его протестующим жестом руки. — Только не сейчас! А может, и вообще никогда...

Он отодвинул свою чашку, попытался улыбнуться, смутился и стал подниматься из-за стола.

— Ты отсюда прямо в Оксфорд? — поинтересовался я.

— Пообедаем с Уолтером, а потом на самолет.

Я бы, конечно, мог предложить ему остаться, но мне этого страшно не хотелось. Да и жена его ждет. Хорошо, что хоть с ней мне не пришлось общаться.

— Рад, что нам удалось поговорить, — сказал отец с порога.

— Я тоже.

Обманывал ли я его и заодно самого себя? Не знаю.

Он ушел. Через пару минут раздался стук в дверь. Карен. Вид у нее был опечаленный, но глаза оставались сухими.

— Ну, как ты тут? — обняла она меня.

— Паршиво.

— Как отец?

— Даже не знаю... Явно подавлен смертью Ричарда. Переживает из-за «Фэрсистемс», никак не хочет ее продавать. — Я опустил глаза и уставился в пол, едва сдерживая бушующие в моей груди чувства. — Странная у нас получилась встреча. Поначалу все шло хорошо, а потом я вспомнил, как он поступил с мамой... Мне так одиноко, Карен! Ричарда не стало, мама умерла, а отец...

— Надо было с ним объясниться наконец.

— Нет, — резко вскинул я голову. — Не могу. Пойми, пойти ему навстречу — значит предать маму!

Карен промолчала и положила голову мне на плечо.

— А тебе действительно необходимо уехать сегодня же? — спросил я.

— Да, обязательно. Извини, я и так еле выходной выпросила. Завтра с самого утра должна быть на работе.

— Ну что ж, ничего не поделаешь, — раздосадованно пробормотал я.

Соренсон появился в моем кабинете где-то в половине четвертого. После обеда я отвез Карен в аэропорт, а оттуда поехал в Гленротс. Я еще не оправился от выпавших мне сегодня утром переживаний, на душе было по-прежнему тяжело.

Соренсон же, как всегда, выглядел полным сил и пребывал в прекрасном настроении. Для него похороны Ричарда были уже позади.

— Ну, как у нас здесь дела? — первым делом спросил он.

— Держимся, — ответил я. — Продолжаю вникать в производственные тонкости. И вчера схлестнулся с Дэвидом.

— Ну-ка, ну-ка, это интересно!

Я рассказал ему о срыве переговоров с «Онада».

— Странно, — хмыкнул Соренсон. — Правильно, что не допустили заключения сделки, досадно только, что вам пришлось пойти на это в присутствии японцев. Не могу понять, зачем Бейкеру надо было соглашаться отдать им код.

— Он настаивает, что нам это выгодно. Утверждает, будто на сделке с «Онада» мог бы заработать два миллиона долларов. Однако я посмотрел досье — Ричард еще в марте безоговорочно вычеркнул этот пункт.

— Правда? — Соренсон задумался. — А как у Бейкера в остальном?

— Работает он отлично, я бы сказал. Много и результативно. Весьма профессионально собрал внушительный список клиентов.

— Вы уж постарайтесь как-нибудь с ним поладить, а? В данный момент терять нам его нельзя.

— Попробую.

— А что полиция? Продвинулась в расследовании убийства Ричарда?