Повесть о детстве

— Где ваш доктор? — строго спросила бабушка.

— Я,— недовольно хмурясь, ответил мужчина.— Что там у вас?

__ цт0 там у ваС) хохела бы я знать! — громко заговорила бабушка.— Я уя?е догадываюсь, какой там порядок, если у мужчины в руках чашка... Больной Моисей Солас у вас?

— У меня,— уже робея, ответил доктор.

— Я сейчас же должна его видеть. Я должна посмотреть, на какую постель вы положили этого человека. Я должна сейчас же...

— Послушайте, дорогая,— набравшись духу, остановил её доктор,— перестаньте шуметь. Лечу я, а не вы. Что вам нужно?

— Хорошо,— смирилась бабушка,— возьмите эту корзинку и занесите ему. Не буду же я надеяться на ваше питание! Возьмите это, только не вздумайте кормить всех. Это одному Моисею Соласу. И пусть там переложат всё в ваши тарелки и по-суду сейчас же вернут мне. Слышите? И пусть Моисей напишет на бумажечке, что и сколько оп получил. Я здесь подожду.

Доктор с удивлением посмотрел на бабушку, потом на Сёму и, взяв корзинку, возвратился в дом.

— Бабушка,— укоризненно сказал Сёма,— разве можно так говорить?

— А что, я буду перед ним кланяться?

— Бабушка, но ведь это доктор!

— Доктор? — насмешливо повторила бабушка.— Он такой доктор, как я. Где ты видел доктора в такой рубашке? Доктор носит чёрный костюм и часы с цепочкой. А это... Это же просто фельдшер...

— Тише! — оборвал бабушку Сёма.— Кажется, он идёт.

На улицу вышел доктор и, поставив рядом с бабушкой корзинку с опорожнённой посудой, протянул записочку. Сёма принялся рассматривать бумажку, но бабушка нетерпеливо толкнула его локтем:

— Что ты там смотришь? Читай вслух!

— «Дорогие мои,— запинаясь, начал Сёма, с трудом разбирая слабые карандашные строки,— напрасно вы беспокоились обо мне. Я уже чувствую себя неплохо, кризис миновал... (Бабушка слушала Сёму рассеянно: она ожидала чего-то другого.) Только слабость ещё. Всё же скоро подымусь. Сейчас не время для постели...»

— Ты так будешь читать до завтра! — рассердилась бабушка.— Читай быстрее.

— «Всё, что вы передали, я получил... (Бабушка оживилась и подошла поближе к Сёме.) Тарелку глубокую супа, оладьи— шесть штук».

— Правильно,— бабушка кивнула головой,— шесть штук. Читай дальше.

— Дальше ничего нет,— вмешался доктор,— это всё, что вы передали.

Бабушка смутилась, подняла пустую корзинку и взяла Сёму за руку. Сёма поклопился доктору и предостерегающе сказал:

— За ним надо смотреть! День и ночь!

— А вы кто будете? — заинтересовался доктор.

— Кто я буду — не знаю,— сухо ответил Сёма,— пока что я курьер комиссара.

Но должность Сомы не произвола на доктора штк л кого впечатления, оп как-то странно хмыкнул посом и открыл дверь. «Да,— с обидой подумал Сёма,— теперь я таки вижу, что оп просто фельдшер!»

* * *

Бабушка пошла домой, Сёма решил но пути заглянуть к Шоре. Доля спал после ночного дежурства, широко разбросав ноги и открыв рот. Шера что-то стряпала па столе, руки её были мокры, и она протянула Сёмо локоть.

— Ну, здравствуй,— хмуро сказал Сёма,— Помнишь, ты меня спрашивала: а в боку не колет, а под ложечкой не сосёт?

— Помню,— недоумевая, призналась Шера.

— Так вот, я думаю, что если есть больница, так в пей найдётся место и для тебя.

— Нет,— засмеялась Шера,— я совсем пе собираюсь ходить

за больными. Целый день, слушать — ой и ой! Нет, я обойдусь без этого удовольствия!

— Как,— строго спросил Сёма,— ты отказываешься ухаживать за ранеными? Ты отказываешься подать им стакан воды? Хорошее дело, а ещё говоришь — вместе, вместе!

— Разве это так нужно? — смутилась Шера.

— Нужно,— повторил Сёма.— Поможешь и посмотришь. А может быть, этот доктор — так себе? А может быть, у него не хватает рук? Знаешь, как в болышцо бывает: этот кричит — живот болит, а этому надо положить мокрый платок на голову... Н ты же за мной ухаживала! — вдруг вспомнил Сёма и обрадовался.— Я не знаю,— опять заговорил Сёма,— но если б я был девушкой, я бы только и думал, как попасть в больницу. Ведь это удовольствие: ходишь возле человека, кладёшь ему полотенце или горячую бутылку, а человек выздоравливает, выздоравливает...

— Ну хорошо,— улыбнулась Шера.— Ты меня уже наполовину уговорил. А когда можно пойти?

— Идём хоть сейчас,— загорелся Сёма.— Правда, там доктор не такой уж, но пойдём. Пусть он видит от нас помощь. И Трофим,— добавил Сёма,— будет очень доволен.

Шера помыла руки, надела тёплую кофточку, и они вышли на улицу.

— А ты зайдёшь за мной? — спросила Шера.

— Иди сама, не бойся. Я тебя подожду на этом углу.

— Ой, Сёма, тогда я, кажется, поворачиваю обратно.

— Глупая,— снисходительно сказал Сёма,— ты заходишь и говоришь: так и так.

— Нет,—остановила его Шера,— ты не отделывайся этими словами: «Так и так!» Это я сама знаю. А вот что сказать дальше?

— Очень просто. «Если хотите — это ты говоришь, Шера! — я могу приходить к вам помогать». Так просто... Постучишь внизу.

Шера поправила платок и вздохнула:

— Хорошо. А ты здесь будешь ждать?

— Буду.

— Ну, я пошла.

Сёма присел на скамеечку, с тревогой ожидая возвращения Шеры. «А что тут такого? — спрашивал оп себя.— Я делаю одно, она делает другое, и вместе получается услуга комиссару». Но Шера не заставила себя долго ждать: через несколько минут она вернулась с растерянным и даже испуганным лицом.

— Я говорила: не надо идти,— закричала она,— так нет! Твои выдумки!

— А в чём дело? — спросил Сёма, с трудом скрывая своё волнение.

— Ни в чём,— обиженно заговорила Шера.— Он открыл дверь, выставил вперёд свою руку и сказал: «Идите, идите! Сейчас у меня спят!»

— А ты что?

— Я ушла.

— Так я и знал! — с досадой произнёс Сёма.— А ты сказала, что тебя послал курьер военного комиссара?

— Нет,— смутилась опять Шера,— по сказала.

— Но это же самое главное! Иди сейчас и начинай прямо с этого.

Шера с грустыо посмотрела на Сёму и, покорившись, вновь пошла к больнице... Сёма сидел на скамеечке и считал секунды. Раз — это секунда, два — это две секунды... Но ему не пришлось считать долго. На этот раз визит Шеры был ещё более краток.

— Ну что? — спросил её Сёма.— Всё в порядке?

Шера молча опустилась па скамейку.

— Ну что? — уже нервничая, повторил Сёма.

— То же самое,— сказала Шера и вытерла концом платка губы.— Опять: «Идите, у меня спят!»

— А ты сказала, кто тебя послал? — нерешительно осведомился Сёма.

— Сказала.

— А он что?

— А он сказал, что ому плевать на всех курьеров, вместе взятых.

Сёма вскочил и, одёрнув шинель, со злобой сказал:

— Ну, на всех — это, может бить, но на такого одного — не выйдет. Пойдём!

— Опять туда? — удивилась Шера.

— Опять.

Шера пожала плечами, по всё ж о поптла за пим. Любопытство пересилило неловкость, и Шере было уже интересно знать, как поговорит Сёма с доктором. Сёма поднял кулак и решительно постучал в дверь. Доктор вышел на улицу, и, не глядя на Сёму, сердито сказал:

— Господи боже мой, когда я вас уже научу стучать по-че-ловечески!.. Ах, это вы? — удивился ои, узнав Сёму.— Опять с бабушкой?

— Нет...— хмуро ответил Сома.— С Шорой.

— Одну минуточку,— вежливо сказал доктор и, обернувшись, плотно закрыл дверь.

— Ты видишь,— Сёма подмигнул Шере,— уже совсем другой тон!

В это время доктор приблизился к ним и, сморщившись, заговорил:

— Вы будете ещё долго ломиться ко мне? Приходят и поднимают шум!— Доктор подошёл к Сёме и постучал по лбу указательным пальцем: — Вы соображаете, что вы делаете? Если у меня спят больные, во время сражения я могу выйти и прекратить бой! Вы слышите?..

Сёма смущённо молчал.

— Девочку я возьму,— опять заговорил доктор, хмыкая носом и глядя поверх очков.— Можете прийти завтра... А вы, молодой человек, лучше постарались бы достать дров, потому что моим больным холодно,— строго добавил он.— А когда моим больным холодно, я могу потушить все печки и затопить больничную! Вы слышите?..