Этот бессмертный (сборник)

Я поклялся, по крайней мере, как следует его накормить.

Глава 3

Льюис и я изучали друг друга, разделенные остатками обеда и широким столом. Предъявленные им бумаги удостоверяли, что податель сего является агентом Центрального Департамента Разведки Земли. Внешностью он напоминал выбритую обезьяну. Это был маленький, высохший, сморщенный человек с неотступно назойливо-любопытным взглядом. К тому же ему явно было пора на пенсию. Когда он представлялся, то держался несколько робко и заикался, но обед, как оказалось, произвел на него расслабляющее действие, и заикание прекратилось.

— Обед был превосходным, мистер Сандау. Теперь, если позволите, я хотел бы обсудить дело, по которому прибыл сюда.

— Тогда давайте перейдем наверх. Там мы сможем подышать свежим воздухом.

Мы встали из-за стола, захватив с собой наши бокалы, и я повел его к лифту.

Пять секунд спустя лифт доставил нас в сад на крыше, и я жестом пригласил усаживаться в шезлонги под каштанами.

— Здесь вам удобно?

Он кивнул и опустился в шезлонг. Сумерки дышали прохладным бризом.

— Это врезается в память и впечатляет, — проронил он, огладывая погруженный в тени сад. — Вы умеете удовлетворять все свои прихоти.

— Та прихоть, в которой мы сейчас находимся, рассчитана на полную маскировку места при разведке с воздуха.

— О, об этом я даже не подумал!

Я предложил ему сигару, от которой он отказался. Поэтому я закурил сам и поинтересовался:

— Итак, о чем вы должны были со мной поговорить?

— Вы согласитесь отправиться вместе со мной на Землю и встретиться с моим начальником?

— Нет. На этот вопрос я ответил уже дюжину раз в дюжине писем. Земля вредно действует на мою нервную систему. Такое потрясение мне уже не под силу. Поэтому я и живу здесь. На Земле слишком тесно, там полно бюрократов. Это совершенно нездоровое место и страдает к тому же от такого количества массовых психозов, что их не перечислишь. Что бы ни хотел мне сказать ваш начальник, вы можете сказать вместо него, и я отвечу вам, и вы передадите ему ответ.

— Обычно, — произнес он, — такие вещи решаются на уровне отдела.

— Мне очень жаль, и поэтому я готов, если потребуется, оплатить кодированную курьер-грамму отсюда на Землю.

— Ответ слишком дорого обойдется Департаменту. Наш бюджет невелик, вы меня понимаете?

— Ради Бога, я оплачу и ответ! Только прекратите забивать мне почтовый ящик письмами, которые до сих пор странным образом именуются почтой наземной доставки.

— Нет! Ни в коем случае, — в его тоне зазвучали панические нотки. — Прежде подобным образом никогда не поступали. Человеко-часы, затраченные на решение вопроса об оплате вашего ответа, окажутся слишком дорогостоящими!

Я глубоко вздохнул о твоей судьбе, мать-Земля. Что за чудесные создания оккупировали тебя? Вот правительство — оно рождается, сторожит границы, потом наступает пора затвердения, специализации, рождаются слои управления и цепи команд. Да-да, об этом говорил еще Макс Вебер. Он считал бюрократию неизбежным результатом эволюции всякого учреждения, и он считал, что это хорошо. Если считаете нужным, после последнего Слова поставьте запятую, добавьте восклицание «Боже!». Потому что в истории любой бюрократии наступает время, когда система начинает пародировать саму себя. Вспомните, что сотворила застрявшая машина громадной Австро-Венгерской империи с Кафкой, а русская — с Гоголем. Бедняги, они потеряли разум. И вот теперь я видел перед собой человека, выжившего в общении с бесконечно более сложной структурой. Это указывало на то, что его умственные способности находятся на самом низком уровне, и он эмоционально уравновешен, или, наоборот, что он мазохист с железной волей. И поэтому, мать-Земля, я внутренне рыдал о тебе в тот момент грандиозного парада, называемого Время: мимо проходят клоуны, и все знают, что где-то внутри их сердца навеки разбиты.

— Тогда скажите, что вам от меня нужно, и я отвечу вам сразу на этом самом месте, — меня все в нем начинало раздражать.

Он вытащил из внутреннего кармана запечатанный конверт, украшенный многочисленными штампами и значками службы безопасности, которые я не стал внимательно изучать даже после того, как он передал конверт мне.

— В случае, если вы откажетесь вернуться вместе со мной на Землю, я должен вручить вам это.

— А если бы я согласился лететь, что бы вы сделали с конвертом?

— Вернул бы его начальнику.

— Чтобы он вручил его мне?

— Вероятно.

Я разорвал конверт и вытащил листок бумаги.

В сумеречном свете вечера я поднес листок поближе к глазам, чуть прищурившись. Это был список шести имен, и я тщательно следил за выражением лица чиновника с Земли, пока читал его.

Это были имена людей, которых я ненавидел или любил из давно покрывшегося пылью списка некрологов.

А кроме того, все они фигурировали на шести фотоснимках, которые мне в недалеком прошлом довелось узреть.

Я выдохнул облачко дыма, свернул лист, положил его в конверт и опустил его на стол между нами.

— Что все это должно означать? — поинтересовался я немного спустя.

— Все они — потенциально живы. Я прошу вас уничтожить список при первой же возможности.

— Ладно. А почему они считаются потенциально живыми?

— Потому что были похищены их Воспроизводящие Ленты.

— Каким образом?

— Мы не знаем.

— И вы прилетели сюда…

— …потому что вы единственная зацепка, которую мы смогли обнаружить. Вы знали их всех.

Первой моей реакцией было недоверие, но я не подал виду и ничего не сказал. Воспроизводящие Ленты, как я полагал, невозможно было украсть или раздобыть каким-то иным способом. Тридцать дней длится их короткая жизнь, а потом не остается и следа. Я сам пытался добраться до такой Ленты однажды — и ничего не вышло. Их охранники не поддаются подкупу, их хранилища абсолютно недоступны.

И по этой причине я тоже никогда теперь не посещаю Землю. Я не переношу необходимости носить воспроизводящую панель даже короткое время. Все рождающиеся на Земле получают такую панель с первого дня жизни — она подсаживается в их тела. Лица, посещающие Землю или временно живущие там, обязаны носить панель, пока не покинут Землю.

Эти панели транслируют электромагнитную матрицу нервной системы. Они записывают подвижный отпечаток человеческого бытия, каждый из которых так же уникален, как и отпечатки пальцев. Их назначение — передать финальное состояние матрицы в момент смерти человека. Смерть — спусковой крючок, пуля — психика человека, цель — сенсоры машин. Это очень сложная и громоздкая машина, и она записывает принятые сигналы на отрезок Ленты, который спокойно умещается на вашей ладони. Все, чем был человек или надеялся быть, теперь станет весить меньше унции. И через тридцать дней Ленту уничтожают. Так-то вот! И все.

Но бывали случаи — очень редкие и хранящиеся в секрете, — когда Ленты постигала иная участь. Назначение всего сложного и дорогостоящего процесса состоит в следующем: имеются люди, которые, умирая внезапно, во время пребывания на планете Земля, уносят в эту слезную долину небытия информацию, необходимую экономике-технологии или национальным интересам Земли. Вся система воспроизведения и направлена на возвращение этих ценных данных. Но даже сверхмощная машина не в состоянии извлечь из Ленты всю необходимую информацию. Поэтому у каждого носителя панели берется и замораживается образец ткани. Эту ткань вместе с Лентой хранят тридцать дней и тоже уничтожают. Если необходимо совершить воспроизведение, то из образца ткани выращивается целое новое тело с помощью РУРа, Резервуара Ускоренного Роста, которое полностью дублирует старое. Но мозг нового тела — чистый лист. На этот чистый лист накладывается записанная матрица сознания, и новый индивид обладает теперь всеми мыслями и памятью погибшего оригинала вплоть до самого момента смерти. И он способен сообщить информацию, которую Мировой Конгресс намеревался воспроизвести. Вся система находится в квадратной, в четверть мили площадью, крепости в Далласе и охраняется как зеница ока.