Страница 8 из 31
Больше всего уязвило Александра то, что, когда он впервые отважился выйти на улицы оккупиро- ванного Нежина, его как близкого друга встретил изменник Пройдаков. А как же, ведь Александр — сын врага Советской власти! Пройдаков сразу же за- числил Александра машинистом. «Для почина» Кузь- меико расплавил контрольную пробку, и паровоз на двое суток выбыл из строя. Эту аварию он объяснил тем, что водомерное стекло разбилось. Поверили. Как же не поверить сыну врага Советской власти! Вообще за Александром не очень-то следили, и он довольно успешно развернул работу. Теперь в созданной им подпольной группе насчитывалось одиннадцать человек. Дня не проходит, чтобы они не поработали: подсыпали песок в смазку, портили тормозные краны и манометры, разбивали водомер- ные стекла и скоростемеры, обрывали различные поводки, забрасывали гайки и зубила в золотники... И то, что паровозы больше простаивали в депо на ремонте, чем выходили на линию, было им лучшей наградой. В депо работали чешские и югославские рабочие. В их бараке был радиоприемник. Кузьменко устроил туда уборщицами двух надежных девушек. Чехи и югославы также ненавидели немцев и позволяли де- вушкам слушать московские передачи. Теперь под- польщикам было о чем поговорить с нежинцами. Как-то Александр встретил на вокзале Анатолия Бендысика, своего давнего друга со станции Круты, где протекало его детство. Анатолий рассказал, что в Круты вернулся их старый друг — Шурка Берез- нев. Он поселился в семье своей сестры Анны Тимо- феевны Помаз, жены местного доктора. Этот рассказ взволновал Александра, напомнил детские годы, го- рячую дружбу с Шуркой. Их так и звали тогда: Шурка и Шурик. В первый же свободный от работы день Кузь- менко поехал в Круты. Он сразу нашел Ивана Ва- сильевича Помаза. Разве же есть в Крут ах человек, который бы не знал, где живет врач Помаз! Этот доктор вот уже свыше четверти века работает здесь. Уважают кру- тинцы и его жену Анну Тимофеевну — требователь- 41
ную и сердечную учительницу математики, заста- вившую детвору полюбить эту мудрую науку. Знают тут и о горестях, которые принесла этой семье проклятая война. Больно отозвался в сердцах местных жителей страшный треугольник — письмо лейтенанта, сообщившего родителям о героической смерти Юрия Помаза; юноша погиб в рукопашном бою и похоронен товарищами под вербой на станции Калораш, возле Кишинева. Видели, как врач, худой и измученный, возвра- тился домой из плена. Но не долго он прожил после этого в своем доме. Какой-то фашистский прихво- стень выбросил Помаза из дому, и он нашел приста- нище у младшей сестры учительницы — Любови Ти- мофеевны. Знали, что там л^е нашел приют и ее брат — инженер из Москвы Шурка Березнев. Вот не знали только крутинцы, почему старый врач бросил сельскую больницу, которой отдал два- дцать пять лет жизни, и стал вдруг заниматься част- ной практикой. Но все равно все продолжали обра- щаться за советом и помощью к Ивану Васильевичу. В майское утро 1942 года, когда в доме Помаза появился высокий железнодорожник с сундучком, какие обыкновенно носят машинисты, вся семья была в сборе. Анна Тимофеевна сказала старшей до- чери: — Леля, проводи больного к отцу. Но «пациент» не тронулся с места. — Что пятью пять будет двадцать пять и что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, я узнал от вас, Анна Тимофеевна, и запомнил на всю жизнь... Почему же вы не помните своих благодар- ных учеников, дорогая учительница? Анна Тимофеевна посмотрела на гостя повнима- тельней и воскликнула: — Шурик! Иван, Шурка, Леля, к нам Шурик при- ехал!— и бросилась целовать дорогого гостя. Вскоре Александр Кузьменко сидел в кабинете врача. Не успели они завести разговор, как в каби- нет неожиданно вошел и расселся как у себя дома какой-то молодой человек. — Знакомьтесь, хлопцы,— сказал Иван Василь- евич. 42
— Василий,— отрекомендовался гость; немного помолчав, он добавил: — Филоненко. — Александр Кузьменко. В этом доме меня зовут просто Шурик. Гость заметил: — Вижу, здесь собираются только свои... Кузьменко поразили эти слова. Неужели у Пома- зов с этим Василием отношения больше, чем просто дружеские? Когда на другой день Кузьменко уезжал от Пома- зов, он знал, что Василий Филоненко — бывший сек- ретарь райкома комсомола — помогает своим друзьям коммунистам создавать в Ичнянских лесах парти- занский отряд, что большую помощь медикаментами оказывает отряду старый доктор, что Березнев вы- полняет задание Филоненко, что они ищут связи с другими подпольными группами. Кузьменко обещал Помазам вскоре вернуться к ним с членами Руково- дящего центра подпольной парторганизации «Смерть немецким оккупантам!». 3. Они вышли из дома Помазов втроем: Кирилл Тка- чев, Валентин Черепанов и Василий Филоненко. Прошли немного по дороге, оглянулись. На крыльце стоял врач. Он помахал им рукой, желая счастливого пути. Уже с месяц Ткачев и Черепанов не были в Киеве. Они помогали Березневу, Бендысику и Филоненко создавать на станциях Круты и Плески партийное подполье. Сейчас они отправляются в Киев с отчетом. Работать становилось трудней. Гитлеровцы, все больше ощущавшие нарастающее сопротивление со- ветских людей, усилили слежку. Борьба разгоралась. Ежедневно то в одном, то в другом месте взлетали на воздух воинские эшелоны, горели паровозы, пор- тились станки, срывалась отправка снаряжения и продовольствия на фронт. Большевистские листовки, которые появлялись всюду, звалР1 жителей Украины бороться против оккупантов. Из города Ровно, «столицы» оккупированной 43
Украины и ставки самого рейхскомиссара Эриха Коха, поступил приказ всем учреждениям секретной службы покончить с партизанами и подпольщиками. На совещании, состоявшемся вблизи Житомира, бли- жайший подручный Гитлера — Гиммлер докладывал, что фюрер обеспокоен положением дел. Он с нетер- пением ждет сообщения о том, что Украина наконец очищена от «украинского быдла». Бесноватый фюрер издавна мечтал на плодородных украинских землях поселить 25 миллионов колонистов-немцев. Гитле- ровцы этого и не скрывали. В газете «Новэ укра- инськэ слово» можно было прочесть: «Непосредст- венная задача сельского хозяйства Украины теперь — это обеспечение прокормления немецкого войска и населения Германии... Следовательно, будут приня- ты все меры для достижения решительного успеха». «Все меры»... Населению Украины хорошо изве- стны эти фашистские «меры», и оно отвечало на них по-своему. Гиммлер выходил из себя: «Эти парши- вые большевики-подпольщики осмеливаются доса- ждать, мешать, оказывать сопротивление...» Когда в Киеве оказался поврежденным телефон- ный кабель, немецкий комендант генерал-майор Эбергард приказал расстрелять для острастки четы- реста ни в чем не повинных киевлян. На следующий день вышел из строя телефон в другом районе го- рода. Тогда по приказу Эбергарда в Первомайском парке повесили несколько советских патриотов и к телам казненных прикрепили дощечки с надписью: «Партизан». Ночью дощечки исчезли. Вместо них ка- кие-то смельчаки написали: «Жертвы фашистского террора». Фашисты приставили к виселицам охрану. А утром увидели невероятное: трупы повешенных исчезли, а на веревках качались часовые. «Вот кто заслужил виселицу!» — вывели на дощечках неизве- стные. Начальник полиции и жандармерии Киевской об- ласти генерал-лейтенант Шеер отныне не рисковал выходить из дому без усиленной охраны. Шпики шныряли по городу в поисках подпольщиков. Поэтому Ткачев, Черепанов и Филоненко действо- вали очень осторожно. Под видом железнодорожни- ков, возвращающихся из рейса домой, они сели в 44
поезд, следовавший в Киев. Василий Филоненко вы- шел в Нежине. Он может свободно ходить по городу. Если его остановит патруль,— покажет справку за подписью врача Помаза, что он, Филоненко, «болеет туберкулезом и направляется в Нежинскую больни- цу на консультацию». В полдень Василий остановился на Гоголевской улице перед дверью небольшой часовой мастерской. Вошел, и над его головой запел мелодичный звонок. Юноша-часовщик даже головы не поднял. — Что вам угодно? — пробурчал он сквозь зубы. — Карманные часы на пятнадцати камнях можно к завтрашнему утру отремонтировать? — спросил Василий и вынул из кармана открытые часы. Часовщик порывисто поднялся: — К утру не смогу. И вообще я ремонтирую только будильники. — А девушка Галя, с длинной косой, говорила, что ремонтируете... Юноша подал Василию руку. — Здравствуй, а я уже жду, жду... Волновался, не стряслось ли чего. Ну, давай знакомиться. Я Иван Литвин, бывший командир, а теперь, как видишь, кустарничаю. — А я Филоненко. Медикаменты достал? — А как же! Подвода нужна. Тут много чего. Есть вата, бинты, лекарства, хирургический инстру- мент. Девушки из больницы понатаскали. — Завтра утром к тебе подъедет на телеге чело- век с длинными черными усами. На голове у него будет кожаная кепка. Пароль тот же. — Ясно! — произнес Иван и опять склонился над столиком.— Вот партизанам часы налаживаю. В лесу, говорят, ни часов, ни петухов нет, а немцев надо уни- чтожать по точному московскому времени. Василий рассмеялся: — Шутишь? Это хорошо. А теперь дело слушай. Нужно надежную явку найти, чтобы оружие при- нять. Может быть, его много будет. Поищи человека. Задание ответственное. А я через три дня приду. Условившись о новой встрече, он попрощался с Литвиным. Филоненко торопился на базар. Там его ждала сестра Анна, которая жила в селе Черняховке. 45