Страница 102 из 124
Лощина была весьма узкой и извивалась между крупных утесов. За одним из поворотов я увидел в каменной стене узкую щель, представляющую собой что-то вроде ответвления лощины.
Надеясь обмануть своих преследователей, я бросился в расселину и, прыгая с камня на камень, стал углубляться в недра скал. По мере того как я бежал, щель становилась все уже и уже, скалы по обе стороны ее громоздились все круче, все неприступнее. Наконец, я уперся в тупик. Не было никакой возможности взобраться на черную отвесную каменную стену, преградившую мне дорогу. Проклятый тупик оказался для меня ловушкой.
Пока я стоял перед скалой, ломая голову над тем, как мне выбраться из этого естественного капкана, до меня долетел взрыв хриплого хохота.
Подняв голову, я увидел на вершине скалы толпу хела-хела, пристально смотревших на меня.
В сгущающемся сумраке я мог различить их слепые белые глаза, странно мерцавшие над скалою. Не знаю, были ли эти существа слепы при дневном свете или обладали особым, заменявшим зрение, чувством, но несомненно: в этот момент они меня видели. К счастью, скала была отвесной, и они не могли ко мне спуститься. Я решил пролежать в тупике до наступления дня, стреляя во всякого, кто осмелился бы ко мне проникнуть.
Однако человек предполагает, а судьба располагает. Внезапно мои планы потерпели крах... Не успел я зарядить ружье, как услыхал отдаленный, быстро нараставший грохот. Заухали, загремели скалы, и какой-то огромный предмет тяжело упал в расстоянии какого-нибудь фута от меня. Это был обломок скалы, пущенный сверху преследовавшими меня дикарями. Очевидно, троглодиты пользовались подобными тупиками в борьбе с другими племенами как ловушкой. Я вспомнил, что такого рода тупики существуют в немногих неолитических крепостях, уцелевших до настоящего времени на западе Англии. Еще одна поразительная аналогия между марсианскими обезьянами и нашими доисторическими предками.
За камнем последовала целая туча стрел. Я спрятался под навес скалы и, сжавшись в комок, ждал дальнейших любезных приветствий марсиан. В данный момент под защитой скалы я находился в относительной безопасности.
Я начал было надеяться, что мои преследователи оставят меня в покое, когда снова услыхал густой рев. Выглянув из-под навеса, я увидел темные фигуры хела-хела (так я назвал своих врагов по их характерным крикам) на противоположной скале. Огромные неуклюжие силуэты обезьянолюдей четко вырисовывались на фоне неба. По их яростным жестам я заключил, что они меня видели. Вслед за тем огромная каменная глыба с грохотом упала в лощину и неминуемо раздавила бы меня, если бы я не отскочил в сторону. Я стал метаться взад и вперед по лощине, как зверь в клетке. Вокруг меня с грохотом валились все новые и новые глыбы – настоящий каменный дождь.
До сих пор не могу понять, как я тогда уцелел. Я проделывал чудеса ловкости, увертываясь от летящих в меня камней. Однако скоро я понял, что дальше так не может продолжаться. Надо было спасаться из проклятого тупика, иначе мне предстояла неминуемая гибель.
Я бросился сломя голову бежать по тесному проходу. Еще долго слышал я позади грохот камней и хриплые крики троглодитов.
Я благополучно добрался до конца прохода и считал себя уже спасенным, когда из-за последнего поворота на меня внезапно выскочил предводитель хела-хела.
Дикари двигались гуськом по лощине. Смутно припоминаю, что последовало дальше. На меня навалилась груда волосатых тел... Пронзительные крики, звериная удушливая вонь... В остервенении я наносил удары направо и налево, и, словно в бреду, слышал свой собственный охрипший, разъяренный голос. Помню, размахнувшись, я попал кулаком в чей-то огромный белый глаз... Потом черная фигура схватила меня поперек туловища, и я увидал перед глазами искаженную бешенством обезьянью морду. Я начал яростно извиваться в железных объятиях чудовища, брыкаясь ногами, колотя руками, по чему попало. Взревев от боли, троглодит выпустил меня. На секунду я оказался свободным и пустился было бежать, но тут огромная туша снова навалилась на меня... Еще мгновение, и я лежал на спине, хрипя и задыхаясь под тяжестью зверя. Я делал отчаянные усилия подняться на ноги, но никак не мог перевести дыхание. Странное дело, даже в этот ужасный момент голова моя оставалась совершенно ясной. Потом я почувствовал, как меня схватили и поставили на ноги... Тяжело дыша, я снова ринулся в борьбу, делая судорожные попытки вырваться на свободу. Но меня свирепо стиснули огромные лапы зверя... Я почувствовал, как почва уходит у меня из-под ног. Нахлынула темнота и погасила сознание.
Когда я пришел в себя, то увидел, что лежу в каком-то каменном колодце, в абсолютной темноте. Голова кружилась, все тело мучительно ныло. Я с трудом мог двигаться. Однако руки мои не были связаны, и я попытался встать на ноги. Я начал шарить руками по стенам и потолку и убедился, что нахожусь в низкой тесной пещере. Попробовал крикнуть, но ничего не услыхал в ответ, кроме эха, подхватившего звук моего голоса и далеко разнесшего его по подземным проходам. Обессилев от напряжения, я упал на пол и застонал. К моему ужасу, колодец наполнился душераздирающими воплями, навевавшими невыразимую жуть. Обшарив свои карманы, я разыскал коробку спичек. При первой же вспышке я разглядел голые черные стены пещеры, единственное отверстие которой было завалено камнями. К своему удивлению, я нашел на себе оба револьвера. Очевидно, человекоподобные обезьяны не понимали их значения.
Я испытывал приблизительно то же, что Иосиф, брошенный братьями в колодец. «Увижу ли я когда-нибудь дневной свет, – думалось мне, – или же я навеки погребен в этом каменном мешке? Используют ли меня человекоподобные обезьяны в качестве десерта после своего обильного ужина или же оставят меня на съедение подземным гадам, выползающим на охоту по ночам. Может быть, я нахожусь в пещере, принадлежащей одной из тех гигантских летучих мышей, которых я видел тогда ночью возле двуглавого скелета». При этой мысли я невольно вскрикнул от ужаса. Скалы заохали, заревели в ответ, словно хор ведьм на шабаше. Мне казалось, что я нахожусь на самом дне ада, в обители вечных мук и отчаяния. Я горько сожалел о том, что ввязался в битву с первым же встреченным мною троглодитом, что не поспешил убежать, спровадив чудовище на тот свет, и польстился на зловонное мясо самки. Однако упрекать себя было теперь бесполезно. Здесь, в непроглядной тьме, мне начинало казаться желанным беспощадное красное пламя марсианского неба. Я громко стонал и зажмуривал глаза, чтобы не видеть ужасного давящего мрака.
Внезапно я привскочил от ужаса: где-то не особенно далеко по подземным проходам раздавались чьи-то тяжелые глухие шаги. Я припал ухом к полу. Казалось, ко мне крадучись пробиралось какое-то чудовище на мягких, словно подбитых войлоком, лапах. Я вспомнил шаги, услышанные мною в ту ночь, когда я впервые увидел эти проклятые холмы, и почувствовал, что обливаюсь холодным потом. Какой-то гигантский зверь поспешно направляется сюда, может быть для того, чтобы отнести меня в свою пещеру, полную черепов. Я выхватил револьвер и торопливо его зарядил. Лучше покончить с собой, чем терпеть такой невыносимый ужас.
Я уже готов был спустить курок, когда мое внимание привлекли звуки босых бегущих ног. При вспышке фонарика я увидел волосатую лапу, просунувшуюся между камнями, завалившими вход в пещеру. Хела-хела возвращались за своей добычей. Я твердо решил не даваться живым в руки, или, вернее, в лапы этих жутких обезьянолюдей. Зажмурив глаза, я нажал курок и приготовился перейти в небытие... Курок сухо щелкнул.
Несколько мгновений я сидел с закрытыми глазами, удивляясь, что смерть так похожа на жизнь. Может быть, на Марсе вовсе и не существует смерти. Я осторожно открыл глаза и убедился, что все еще жив. Мой револьвер был пуст. Оказывается, по воле случая или судьбы вместо того, чтобы выстрелить в себя, я выстрелил в пещерных жителей. Во мраке я различил вокруг себя огромные черные фигуры. Меня схватили чьи-то гигантские волосатые руки. Итак, я снова оказался во власти марсианских обезьянолюдей.