Страница 55 из 64
Идеи партии, разумеется, активно претворялись в жизнь параллельно с борьбой против «воровского» движения. Уже 22 октября 1956 года министр внутренних дел Н. Стаханов рапортует ЦК КПСС о сокращении органов внутренних дел почти на 7 тысяч человек. (Это ещё можно было хотя бы как-то понять «в свете решений» XX-го съезда партии: возможно, одновременно проводилась негласная «чистка» работников милиции, особо скомпрометировавших себя в сталинский период).
10 декабря 1958 года «старшие товарищи» из Министерства внутренних дел СССР предложили МВД РСФСР убрать из органов ещё 14 331 человека.
Параллельно в ноябре 1958 года в Советском Союзе по инициативе ленинградских рабочих организуются первые Добровольные народные дружины — ДНД. К концу следующего года таких формирований по всей стране насчитывается 84 тысячи, они объединяют в своих рядах более двух миллионов человек. Конечно, это была серьёзная сила, способная помочь милиции.
И вот в 1959 году МВД СССР рапортует в отчёте ЦК КПСС:
«В результате повышения роли общественности в борьбе с преступностью и нарушениями общественного порядка количество возбуждённых милицией уголовных дел по сравнению с 1958 годом сократилось на 26, 4 %, а число лиц, привлечённых к уголовной ответственности, уменьшилось на 33, 8 %».
В РСФСР, по данным МВД, дела обстояли ещё лучше. За тот же период количество преступлений сократилось в России на 27,1 %, из них наиболее опасных преступлений — на 24,5 %.
Власти сделали вывод: раз всё идёт настолько замечательно, то зачем нам тратить народные деньги на содержание такой огромной армии профессиональных сотрудников? И в течение 1958–1959 годов уволили из МВД ещё 15 682 человека! Что позволило сэкономить 163 миллиона бюджетных рублей…
В конце концов опьянённый радужными перспективами скорой победы над преступностью при помощи бравых парней с повязками дружинников и примкнувших к ним милиционеров, Никита Хрущёв решил… вообще упразднить МВД СССР! Пусть с уголовниками борются на местах республиканские министерства… 13 января 1960 года появляется Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об упразднении Министерства внутренних дел СССР». 1 мая, в День всемирной солидарности трудящихся, МВД СССР исчезло.
Следовавшие один за другим, такие массированные удары по правоохранительным органам создавали благоприятные условия для «ренессанса» уголовщины. Уже 1960 год показал, что хрущёвская эйфория была, мягко говоря, преждевременна. Результаты сокращения милицейского аппарата отчётливо сказались на уровне преступности в стране. В первом полугодии 1960 года по сравнению со вторым полугодием 1959 года количество наиболее опасных преступлений подскочило на 22,9 %!
Никита Сергеевич был в гневе. Он потребовал более решительных и суровых мер по борьбе с преступностью. Был ужесточён Уголовный кодекс, причём смертная казнь признавалась допустимой даже в отношении несовершеннолетних!
В колонии, тюрьмы и лагеря хлынуло новое пополнение…
В местах лишения свободы дела обстояли тоже не самым лучшим образом. Здесь полным ходом с начала 60-х годов «закручивались гайки», «начальнички» решительно стремились отобрать у арестантов те льготы и послабления, которые лагерный люд сумел завоевать в результате восстаний начала — середины 50-х годов. Профессор Академии МВД РФ С. Кузьмин называет этот процесс «принятием новых мер по совершенствованию исправительно-трудовой политики». Толчок этому «совершенствованию» дало панически разгромное постановление Бюро ЦК КПСС «О состоянии борьбы с уголовной преступностью в РСФСР и политико-воспитательной работе в местах заключения», в котором фактически признавался провал официальной антикриминальной политики.
Творческим развитием генеральной линии партии явилось уже упоминавшееся выше Положение об исправительно-трудовых колониях и тюрьмах союзных республик от 3 апреля 1961 года.
Цель перед «тюремщиками» была поставлена достаточно ясная. Прежде всего — по возможности дифференцировать осуждённых, развести их по разным режимам в зависимости от тяжести преступления и профессионального уголовного стажа. Таким образом власть пыталась свести на нет влияние «воров» и их «идей» на основной контингент арестантов, искоренить арестантские «законы», «правила» и «понятия». «Законченные» «урки» должны сидеть в «своих» колониях и лагерях, «первоходы» — в своих. При этом и для впервые осужденных вводились режими разной строгости — в зависимости от тяжести преступления: для «тяжеловесов» создавались отдельные колонии усиленного режима. Практика, однако, показала несовершенство подобного разделения: ведь даже опытный, матёрый уголовник часто оказывался в одной «зоне» вместе с «первоходами», если он попадался в руки милиции впервые и получал первый срок. В то же время на строгий режим попадали в огромном количестве обычные «бомжи» и «труболёты», то есть бродяги, время от времени осуждавшиеся за тунеядство и, разумеется, не принадлежавшие к профессиональным преступникам.
Далее. Было решено, что пора кончать с неоправданным «либерализмом» в отношении лиц, отбывающих наказание «за колючкой». В тюрьме должно быть тяжело и страшно! Пусть тот, кто её прошёл, будет вспоминать о ней с ужасом и другим закажет туда попадать. (Профессор, полковник внутренней службы С. Кузьмин мило формулирует это как «ликвидацию необоснованных излишеств в условиях содержания правонарушителей»). В результате осуждённые лишились многих льгот, завоёванных ими в буквальном смысле кровью. Вместо этого были введены драконовские ограничения — в том числе на переписку с родными, на получение посылок и передач, на приобретение в магазинах колоний продуктов питания и предметов первой необходимости, запрещалось ношение «вольной» одежды и т. д.
Малолетним преступникам, например, разрешалось не более 6-ти посылок-передач в год, а взрослым, в зависимости от режима, от 1-й до 3-х передач. При этом вес посылки или передачи не должен был превышать 3-х килограммов. Мясо, мясные изделия, шоколад, цитрусовые и пр. были категорически запрещены к передаче арестантам. Да к тому же право даже на такую жалкую передачу осуждённый получал не ранее чем после отбытия ПОЛОВИНЫ СРОКА НАКАЗАНИЯ! В лагерном жаргоне до последнего времени первая передача так и называлась — «половинка»… В тюрьмах передачи и вовсе были запрещены.
То же самое и со свиданиями. Взрослым арестантам, в зависимости от вида режима, предоставлялось от 2-х до 5-ти свиданий (длительных и краткосрочных) в год. В тюрьмах «сидельцы» были лишены и этого.
Добавим: администрация имела право за «нарушения режима» вовсе лишать зэка передач и свиданий…
«…Сколько существует тюрьма, этот общественный институт, столько же продолжается борьба, кипит великая битва между зэками и обществом. За граммы, сантиметры, градусы и минуты. Идёт она с переменным успехом. То зэки напрут, а общество наступит. Там 50 граммов, здесь 5 сантиметров, тут 5 градусов отвоюют зэки, и глядишь — жизнь! Но не может общество допустить жизнь в тюрьме. Должно быть в тюрьме страшно, жутко — это же тюрьма, а не курорт. И вот уже напирает общество: там 50 граммов долой, здесь 10 сантиметров, тут 5 градусов, и начинают зэки доходить. Возникают сосаловка, мориловка, гнуловка. Начинаются людоедство, помешательство, самоубийства, убийства и побеги.
Много лет наблюдал я за этой борьбой, глухой и непонятной для посторонних. Есть у неё свои законы, свои великие даты, победы, битвы и поражения. Свои герои, свои полководцы. Линия фронта в этой войне, как, видимо, и в других войнах, всё время движется. Здесь она именуется режимом. Зависит она от готовности зэков идти на крайность из-за одного грамма, сантиметра, градуса или минуты. Ибо, как только ослабевает их оборона, тотчас же с победным кличем бросаются вперёд эскадроны с красными погонами или голубыми петлицами. Прорывают фронт, берут в клещи, ударяют с тыла — и горе побеждённым!»
(Владимир Буковский. «И возвращается ветер…»)