Призрак Фаберже

Все засмеялись.

— Не знаю, как перевести «розги», но бьют они очень больно, — подмигнул Виктории Саша. — Кстати, фуршет уже в разгаре. Может быть, пойдем?

Они перешли в соседний зал. В углу настраивался небольшой оркестр народных инструментов — две балалайки, гитара, скрипка, аккордеон и домра. Рядом с отсутствующим видом переминались две певицы в русских народных костюмах.

— Похоже, профсоюз скоморохов объявил забастовку, — язвительно заметила Виктория.

— Ничего, сейчас они оживут, — успокоил ее Саша. — Им надо немного раскачаться.

Словно услышав его слова, музыканты ударили по струнам, и в зале зазвучала бодрая мелодия «Калинки». Растянув губы в улыбке, певицы стали покачивать юбками в такт музыке.

— Ну вот, я же говорил, — сказал Саша, поворачиваясь к столу с закусками.

— В Кремле могли бы устроить что-нибудь и поприличнее, — проворчал Геннадий, брезгливо указав на стол, который, на Сашин взгляд, просто ломился от еды.

— Более чем достаточно, чтобы поужинать, — возразил Саша.

— Не хватит даже на закуску.

— Вы слишком привередливы, — улыбнулся Саша.

Наполнив тарелки, все четверо устроились за небольшим накрытым скатертью столом, стоявшим у окна, которое выходило во внутренний двор. За стеклом кружился легкий снежок.

— Вот тебе и заснеженный Кремль, — сказала Виктория, осторожно втыкая вилку в маринованный гриб. — Один из пунктов программы выполнен, осталось еще два.

— Боюсь, что не смогу обеспечить тебе парней из Большого, — улыбнулся Саша. — Извини, Виктория, но мне надо поговорить с Геннадием. Позже я тебе все расскажу.

— D’accord[20], — согласилась Виктория. — Давай действуй, русское чудо.

Улыбнувшись, Саша повернулся к Геннадию, и они заговорили по-русски.

— Геннадий, когда я слонялся рядом с витриной, где лежит колье Александры Федоровны, то услышал разговор двух музейных работников, один из которых директор Алмазного фонда…

— Наверняка какая-нибудь чушь. Алмазный фонд подчиняется Министерству финансов. А там работают чиновники, а не искусствоведы.

— И тем не менее он сказал нечто весьма интересное. По его словам, в архивах есть конфискационные документы Комиссии по изъятию ценностей. Что они собой представляют?

— Это скорее миф, чем реальность.

— А если серьезно? Что это за документы?

— После революции якобы создали Комиссию по изъятию ценностей, чтобы систематизировать и оценить реквизированную собственность аристократии. Были составлены списки.

— Дела о конфискации?

— Не совсем. В конце тридцатых, когда были сняты все сливки, отец народов решил пойти дальше. Он распорядился арестовать всех уцелевших членов богатых семей и тех, кто раньше находился у них в услужении. НКВД вытряс из них все, что они знали о ценностях, принадлежавших их родственникам и хозяевам.

Сашу передернуло.

— Если и есть дела о конфискации, то вряд ли они точны. Но можно поинтересоваться, если они, конечно, не засекречены.

— По словам директора, они не засекречены.

— Тогда завтра, когда пойдем в Государственный архив, спросим о них у Кирилла Степановича. Но ты должен обязательно поговорить с Орловским. Вот кто знает практически все.

— Что ж, подождем до завтра.

Увидев, что к ним приближаются Дикаринские, Саша встал из-за стола.

— Ну, так как, Александр Кириллович? — начал Дикаринский, усадив жену на маленький стульчик и заняв место за их столом. — Каково ваше мнение как специалиста? Что здесь самое лучшее? Что посоветуете купить?

— Но ведь по этим вопросам вас консультирует Дмитрий, — сказал Саша, снова садясь за стол.

— Одна голова хорошо, а две лучше.

— Колье, конечно, изумительное, но, на мой взгляд, его принадлежность императрице не совсем доказана. Мои симпатии на стороне императорского чайного сервиза. Прекрасная работа, отличное состояние, бесспорное происхождение.

— А Снегурочка?

— Боюсь, что ничего не смогу сказать, пока не отозван иск.

— Похвальная принципиальность, — одобрительно сказал Дикаринский.

— Саша… — раздался голос Виктории.

— Я благодарен вам за доверие… — продолжал Саша.

— Саша… — перебила его Виктория, вцепившись ему в руку под столом.

— Что случилось? — спросил он, взглянув туда, куда, не отрываясь, смотрела Виктория.

У входа в зал он увидел невысокого седого человека, оживленно беседующего с какими-то людьми.

— Черт! Да ведь это Крейг Типпет.

— Посмотри, кто рядом с ним, — прошептала Виктория.

Рядом с Типпетом Саша заметил высокую черноволосую женщину, стоявшую к ним спиной. Красное платье с глубоким вырезом подчеркивало ослепительную белизну ее кожи. Типпет что-то сказал, и она рассмеялась, чуть повернув голову. Саша увидел знакомый профиль.

Это была Марина.

— Не может быть, — тихо проговорил он.

— Может, — возразила Виктория. — Я никогда ей не верила.

Марина их сразу заметила и повернулась к Типпету. Они пошли по залу, медленно приближаясь к Сашиной компании.

— Надо соблюдать приличия. Все-таки она моя кузина, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

— Я думала, что ты меня так и не пригласишь, — проворковала Виктория, хватая Сашу за руку и вытаскивая на площадку для танцев. — Это моя любимая мелодия.

— Виктория, это ведь «Подмосковные вечера». Ты хоть когда-нибудь их слышала?

— Мне достаточно того, что это фокстрот, и я уверена, что тебе нужно собраться с мыслями, прежде чем с ней говорить. Давай начинай.

— Но это же смешно, — запротестовал Саша, пытаясь вырваться.

— Саша, ты что, считаешь, что Марина примчалась из Нью-Йорка с адвокатом, ведущим дело против «Лейтона», чтобы встретиться с тобой в Кремле и пожелать удачи? Она уверена в своих силах и явилась сюда, чтобы подложить бомбу.

Саша обнял Викторию за талию, и они вышли на паркет.

— Медленно, медленно, быстро, быстро, медленно, медленно, — начал приговаривать Саша в такт музыке.

— Вот так-то лучше, — прошептала Виктория ему на ухо. — Что собираешься делать?

— Просто не буду обсуждать с ней никаких вопросов, касающихся статуэтки.

— Не пойдет. Еще есть варианты?

— Боюсь, что нет, — вздохнул Саша.

— Зато у меня есть.

— Ну и что ты придумала? — спросил Саша, когда они проплывали мимо Марины с Крейгом, которые тоже решили потанцевать.

— Сказать ей всю правду.

— Что значит правду?

— Что статуэтка поддельная. Ты же сам мне сказал. Она явилась сюда, потому что спелась с этим адвокатом и думает, что сможет запросто обтяпать свое дельце. Если ты ей скажешь, что статуэтка, возможно, фальшивая, она потеряет почву под ногами, и тебе удастся привлечь ее на свою сторону. Поверь мне, она не захочет выглядеть идиоткой. Если ты сумеешь ее убедить, она сломается, гарантирую.

Они продолжали молча танцевать, пока не закончилась музыка.

— Ну что, входим в клетку со львом? — спросила Виктория.

— Согласен, — решительно ответил Саша, и они направились к выходу.

Заметив, что они уходят, Марина подошла сама.

— Саша, как хорошо, что ты здесь! Вы ведь знакомы с Крейгом?

— Да. Рад вас снова видеть.

— Что-то мы часто встречаемся, — с улыбкой заметил Типпет.

— Надеюсь, это случайность, — ответил Саша, не поддержав шутки. — Марина, это Виктория де Витт.

Марина подняла брови.

— Мы встречались в Париже. Саша, но это же чисто семейное дело.

— Виктория тоже член семьи, — возразил он. — Можешь говорить при ней.

— Саша, давай не будем устраивать сцен, — сказала Марина, переходя на русский. — Я хочу побеседовать с тобой в присутствии мистера Типпета. Нам предстоит серьезный разговор.

— Отлично, — согласился Саша, продолжая говорить по-английски. — Мы с Викторией собираемся к «Максиму», чтобы немного выпить. Почему бы вам не присоединиться к нам минут через сорок пять?

— Саша, я… — начала Марина.

— С удовольствием, — перебил ее Типпет. — Надеюсь, вы там тоже будете, мисс де Витт?

20

Идет (фр.).