Ложный след

За столом воцарилось молчание. Похоже, все обдумывали сказанное Валландером.

— Другими словами, нам известно, на что должна быть направлена работа по розыску, — продолжил Валландер. — На то, чтобы найти связь между Веттерстедтом и Карлманом. Но это не значит, что других проблем у нас нет.

Посмотрев на присутствующих, он понял, что они знают, к чему он клонит.

— Этот человек может совершить очередное убийство, — сказал Валландер. — Мы не знаем, зачем ему понадобилось убивать Веттерстедта и Карлмана. И с равным успехом не знаем, нужен ли ему кто-то еще. Мы не знаем, кто это может быть. Мы можем возлагать надежды только на то, что те, кто находится под угрозой, сами это понимают.

— Еще многое нам неизвестно, — сказал Мартинсон. — Он сумасшедший? Что им двигало: месть или что-то другое? Мы пока даже не можем утверждать, что преступник не выдумал себе какого-нибудь мотива, причины которого кроются не в реальных событиях. Никто не может сказать, что творится в этой запутанной душе.

— Разумеется, ты прав, — ответил Валландер. — В нашем распоряжении весьма сомнительные сведения.

— А может, это только начало, — хмуро заметил Хансон. — Неужели на нашу голову свалился серийный убийца?

— Такое вполне может быть, — уверенно ответил Валландер. — Поэтому надо немедленно попросить дополнительную помощь. Прежде всего, обратимся в Судебно-психиатрическое отделение в Стокгольме. У убийцы настолько характерная манера, особенно все эти скальпы, что там, наверно, смогут дать, что называется, психологический портрет преступника.

— Совершал ли он убийства прежде? — спросил Сведберг. — Или он только сейчас распоясался?

— Не знаю, — ответил Валландер. — Но ведет он себя осмотрительно. У меня такое чувство, что он заранее тщательно все планирует. Когда он наносит удар, то действует без колебаний. На то есть, по меньшей мере, две причины. Во-первых, он просто-напросто не хочет попасться. А во-вторых, он в любом случае не желает, чтобы его остановили, прежде чем он выполнит свои намерения.

— Мы должны исходить из следующего, — сказал он в заключение. — Где находится связующее звено между Веттерстедтом и Карлманом? В каком месте эти две линии пересекаются? Вот что надо выяснить. И сделать это нужно как можно быстрее.

— А еще надо привыкнуть к тому, что теперь нам не придется работать спокойно, — сказал Хансон. — Вокруг будут роиться журналисты. Им известно, что с Карлмана сняли скальп. Они получили новость, которой так жаждали. По какой-то загадочной причине шведы в период отпусков обожают читать о зверских преступлениях.

— Может, это не так уж и плохо, — сказал Валландер. — По крайней мере, это может послужить предупреждением для тех, у кого есть причины опасаться, что их имена значатся в списке очередников убийцы.

— Надо подчеркнуть, что мы хотим раздобыть некую тайную информацию о предстоящих преступлениях, — сказала Анн-Бритт. — Если предположить, что ты прав, и убийца действует в соответствии со своим воображаемым списком, то его потенциальные жертвы должны понимать, что над ними нависла угроза. Возможно, кто-то из них знает или, по крайней мере, догадывается, кто убийца.

— Совершенно верно, — сказал Валландер, повернувшись к Хансону. — Надо как можно быстрее созвать пресс-конференцию. Сообщим абсолютно все, что нам известно. Что мы ищем одного и того же преступника. И что нам нужна любая тайная информация.

Сведберг встал и раскрыл окно. Мартинсон широко и протяжно зевнул.

— Все устали, — сказал Валландер. — И все-таки надо продолжать. Поспим, когда будет такая возможность.

В дверь постучали. Полицейский принес карту. Они расстелили ее на столе и стали искать Доминиканскую Республику и город Сантьяго.

— С девушкой подождем, — сказал Валландер. — Это можно выяснить потом.

— Ответ я отправлю в любом случае, — сказал Мартинсон. — Мы всегда можем попросить о том, чтобы прислали более подробную информацию о ее исчезновении.

— И как ее сюда занесло, — пробормотал Валландер.

— В сообщении Интерпола говорится, что ей семнадцать лет, — сказал Мартинсон. — А рост у нее 160 сантиметров.

— Перешли туда описание украшения, — сказал Валландер. — Если отец его опознает, тогда все ясно.

В десять минут восьмого они вышли из конференц-зала. Хансон занялся организацией встречи с прессой. Валландер вместе с Анн-Бритт Хёглунд направились в ее кабинет.

— Мы его поймаем? — спросила она серьезно.

— Не знаю, — ответил Валландер. — Кажется, мы напали на верный след. Пора отказаться от мысли, что этот преступник убивает того, кто случайно появляется у него на пути. Он хочет чего-то определенного. Скальпы для него — это трофеи.

Она села за стол, а Валландер прислонился к дверному косяку.

— Зачем нужны трофеи? — спросила Анн-Бритт.

— Чтобы ими гордиться.

— Перед другими или перед самим собой?

— И так, и так.

И вдруг он понял, почему Анн-Бритт спрашивает про трофеи.

— Ты думаешь, он снимает скальпы, чтобы показать их кому-нибудь?

— Во всяком случае, такой вариант не стоит исключать, — ответила она.

— Не стоит, — сказал Валландер. — Не будем сбрасывать это со счетов.

Уже стоя в дверях, он обернулся:

— Ты звонила в Стокгольм? — спросил он.

— Сегодня Праздник середины лета, — ответила Анн-Бритт. — Думаю, вряд ли там кто-то дежурит.

— Тогда позвони домой кому-нибудь из врачей, — сказал Валландер. — Мы не можем терять столько времени, поскольку ничего не знаем о его планах насчет следующего убийства.

Валландер вошел в свой кабинет и тяжело опустился на стул для посетителей. Какой-то мускул в ноге странно подергивался. Голова раскалывалась от усталости. Закрыв глаза, он откинулся на стуле. И вскоре заснул.

Он неожиданно проснулся от того, что в кабинет кто-то вошел. Бросив взгляд на часы, он увидел, что проспал почти час. Голова по-прежнему слегка побаливала. И все-таки он почувствовал, что усталость немного отступила.

В дверях стоял Нюберг. Глаза у него покраснели, а волосы стояли дыбом.

— Не собирался тебя будить, — извинился он.

— Я просто задремал, — ответил Валландер. — Есть какие-нибудь новости?

Нюберг покачал головой.

— Негусто, — сказал он. — Единственное, до чего я додумался, это то, что у человека, убившего Карлмана, одежда должна быть перепачкана кровью. Предвосхищая судебно-медицинскую экспертизу, можно утверждать, что удар был нанесен прямо сверху. Это значит, что человек, державший топор, стоял очень близко.

— Ты уверен, что это был топор?

— Я ни в чем не уверен, — ответил Нюберг. — Это, конечно, могла быть и здоровенная сабля. Или что-то еще. Но выглядит так, будто голову разрубили, как полено.

Валландеру сразу стало дурно.

— Довольно, — сказал он. — Таким образом, одежда у убийцы перепачкана кровью. Его могли увидеть. Гости, присутствовавшие на празднике, исключаются. Никто из них кровью перепачкан не был.

— Мы искали вдоль изгороди, — продолжил Нюберг. — Нашли дорожку вдоль рапсового поля и вверх по холму. Фермер, у которого земля вокруг усадьбы Карлмана, спросил, не надо ли скосить рапс в этом месте. Я согласился.

— Правильно сделал, — сказал Валландер. — Для рапса уже не сезон.

— Я тоже так думаю, — сказал Нюберг. — Все-таки на дворе середина лета.

— А холм? — спросил Валландер.

— Кто-то там побывал, — ответил Нюберг. — Трава помята. Причем таким образом, как будто кто-то на ней сидел. Мы взяли пробы травы и земли.

— И все?

— Думаю, вряд ли старый велосипед представляет для нас какой-то интерес, — сказал Нюберг.

— Собака потеряла след, — сказал Валландер. — Почему так произошло?

— Об этом спроси у собаковода, — ответил Нюберг. — Может быть, какое-то постороннее вещество вдруг оказалось таким сильным, что перебило найденный след. Есть масса объяснений тому, что след исчез.

Валландер обдумывал сказанное.

— Иди домой и выспись, — сказал он. — Вроде все закончено.