Страница 9 из 36
«Да, месье, Париж действительно прекрасный город, — вдруг вспоминаю слова Поля, студента-искусствоведа, периодически подрабатывающего ночными дежурствами в отеле, где я остановился. — И жить в нем прекрасно... До тех пор, пока вам везет. Пока у вас есть приличная работа, немного денег и свой угол. Пока вы здоровы... Первоначальные возможности, конечно, у всех разные. Но можно быть выходцем из преуспевающей семьи, а потом разориться и в считанные дни растерять все свое благополучие, а можно быть сыном бедного крестьянина и выбиться в состоятельные люди. Всякое случается. Главное, чтобы тебе везло... Невезучим в Париже делать нечего. Очень жестокий город для невезучих».
Можно было бы возразить Полю, хотя бы прояснить и уточнить статистическую вероятность событий, но я не стал этого делать, так как с главной мыслью его был согласен: до тех пор, пока везет... Плохо приходится тем, кто вынужден перешагнуть через это «пока». И еще хуже тем, кто с этого начинает жизнь. В Париже им, наверное, особенно горько и обидно.
...На переходе станции «Монпарнас-Бьенвеню» красивая девушка поет песню, аккомпанируя себе на гитаре. Поет о любви, свободе, правде. Изредка ей бросают монеты...
Золото безымянных царей
Когда напряженнейшая, буквально без сна и отдыха, работа была закончена, последняя бусинка тщательно упакована и ящики с находками приготовлены к отправке в Кабул, Виталий Кошелев, с нескрываемой грустью зачехляя фотоаппарат, в чреве которого зафиксировались призрачные подобия ошеломляющей реальности, открывавшейся нам в течение последних месяцев, сказал:
— Есть в мире вещи и получше, но не было еще таких...
И поверьте, никого не удивил шекспировский ритм фразы.
История науки полна парадоксов. Наша советско-афганская экспедиция (1 О работе этой экспедиции см. «Вокруг света» 1971, № 11 (И. Кругликова, В. Сарианиди «Фрески в песках»), 1973, № 7 (В. Сарианиди «Там, где жил Заратуштра»).) пополнила их коллекцию.
15 ноября в Кабуле открылся Международный кушанский семинар, на котором присутствовали крупнейшие востоковеды мира, так как кушанская проблема — одна из ключевых для понимания тысячелетней истории народов древнего мира.
Журнал «Вокруг света» в свое время знакомил своих читателей с этой проблемой (см. статью Г. Пугаченковой «Города Гераева рода», опубликованную в № 8 за 1968 год), поэтому напомню ее лишь вкратце.
Некогда земли, лежащие по обе стороны Амударьи на территориях нынешних Узбекистана, Таджикистана, Северного Афганистана, именовались Бактрией. В середине V века до нашей эры она входила в состав древнеперсидской империи Ахеменидов. В 329 году до нашей эры Бактрия была захвачена Александром Македонским, и после его смерти здесь возникает Греко-Бактрийское царство — сплав восточной и эллинской культур. Государство это существовало почти столетие — и в общих чертах его история нам известна по античным хроникам и результатам археологических раскопок. Знаем также и то, что в середине II века до нашей эры Греко-Бактрийское царство гибнет от натиска среднеазиатских кочевников, объединенных под властью могущественнейших из этих племен — кушан. Осев в Бактрии, они со временем создают Кушанскую империю — одну из величайших в древнем мире, равную по своему могуществу таким колоссам, как Рим и Парфия.
...Однако между последними событиями и гибелью Греко-Бактрийского царства лежит «темный период», практически совершенно неизвестная исследователям эпоха.
И буквально в тот же день, когда начался семинар, 15 ноября 1978 года, мы вскрыли первое погребение близ холма Тилля-Тепе, где ранее нашей экспедицией был открыт монументальный комплекс царского дворца или храма II—I тысячелетий до нашей эры...
Под бактрийским солнцем засверкала почти фантастическая картина: груда золотых украшений, которая почти целиком скрывала останки погребенного! А впереди нас ожидало «археологическое счастье» еще пяти таких же «золотых» раскопов. И все эти шесть погребений, хранивших в себе около 20 тысяч золотых изделий, были сделаны именно в этот «темный период» кушанской истории...
Нас сразу же насторожило одно противоречие — поражающее воображение богатство и удивительная примитивность самих погребальных комплексов: полное отсутствие следов каких бы то ни было надмогильных памятников, простые прямоугольные и неглубокие — до 1,5—2 метров — могильные ямы, не всегда даже обмазанные изнутри штукатуркой. Объяснить это мы можем пока только одним. Захоронения производились спустя почти пять веков после того, как было заброшено то поселение на Тилля-Тепе, дворец или храм которого мы открыли ранее. И в то же самое время, когда рядом возникает новый — уже античный город Емши-Тепе. Фантастическое богатство захоронений позволяет заключить, что здесь были погребены останки первых кушанских царей, резиденция которых была в Емши-Тепе.
И, видимо, правители Емши-Тепе, желая охранить вечный покой своих могил, уберечь их от алчности грабителей, устроили родовую усыпальницу так, чтобы никто, кроме них, не знал ее местоположения. Именно этим, вероятно, объясняется и то, что царский некрополь находился вне стен Емши-Тепе, но так, чтобы склон холма, где он был «замаскирован», хорошо просматривался из окон царской цитадели. А столь примитивные конструкции могил можно объяснить тем, что захоронения совершались спешно, возможно, ночами, втайне от чужих глаз.
...Но это все, естественно, выяснилось потом, а тогда, 15 ноября, мы были просто ошеломлены открывшимся с поистине царской щедростью историческим богатством.
Скажу прямо, экспедиция для такого открытия «технически» не была подготовлена. С самого начала выяснилось, что не хватает простых, но крайне необходимых вещей, вплоть до коробочек для хранения такого количества находок, не говоря уже о запасах цветных фото- и кинопленок. Но нам помогли советские специалисты — техники, инженеры, врачи, строители, — находящиеся в Афганистане. Любители-фотографы Анатолий Черноиван и Виталий Кошелев до полуночи засиживались в импровизированной фотолаборатории, снимая и проявляя многие десятки, если не сотни, метров пленки. Стоматолог Андроник Мкртычян выпотрошил из амбулаторной аптечки все коробки под названием «Боры зубные», куда вместо боров аккуратно помещались золотые изделия, поступающие из очередных погребений. Вадим Корычев все свои выходные дни проводил за теодолитом, делая инструментальную съемку холма и самих раскопок. Вадим Кайгородов, Александр Степичев, Вениамин Саркисянц оказывали экспедиции техническую помощь — начиная от бульдозеров и кончая прожекторами.
Каждое захоронение отняло у нас около полутора месяцев работы. В могилах находили от 2500 до 3 тысяч золотых предметов, которые, наслоившись друг на друга, создавали хаотическое на первый взгляд нагромождение. И каждую из этих находок надо было тщательнейшим образом «заинвентаризовать» — описать, зафиксировать на полевых планшетах и т. д. и т. п. Слой за слоем мы снимали тысячи золотых бляшек, браслетов, пока появлялись сами останки погребенных. И каждый такой слой надо было «читать» — видеть в этой груде сокровищ контуры одежд, головных уборов, поясов, расположение украшений, которые некогда их покрывали.
Весть о нашем открытии разошлась по всему Афганистану, и к нашим раскопкам стекались самые разные люди — были случаи, когда бедные крестьяне, в складчину нанимавшие грузовики, чуть ли не всей деревней приезжали за многие сотни километров.
А открылось нам в раскопе действительно не только богатство, но истинные шедевры древнего искусства.
...Золотые короны, украшенные фигурными цветами, инкрустированные жемчугом и бирюзой, стилизованными деревьями с птицами на ветвях... Массивные золотые браслеты, концы которых мастера изготовили в виде фигур животных — то хищников с устрашающе оскаленной пастью, то стремительно мчащихся антилоп со зрачками из бирюзы и сердолика и бирюзовыми копытцами, ушами, рогами.