Страница 48 из 124
Казаковский был рад именно тому, что она сама едет к ним. И в то же время смутное беспокойство не покидало его. С Екатериной Александровной произошло несчастье. В прошлом году, осенью. Она с геологами посещала одну из поисковых партий в Приморье. Ехали на шустром «газике». А какие у геологов дороги? Тропы не тропы, дороги не дороги, наспех пробитые в тайге просеки да проложенные по склонам гор самодельные трассы. На одной из таких дорог, на склоне горы, «газик» и забуксовал, вернее, из-под колес потекла каменистой рекой осыпь. Всё, как ему писали товарищи, произошло в считаные секунды. Машина потеряла управление, стремительно поползла вниз, перевернулась и покатилась вниз. Радкевич успела выпрыгнуть, но зацепилась за дверцу шарфом и полой куртки, упала вниз лицом. Машина и потянула ее за собой по каменистой реке…
Когда Екатерину Александровну доставили в ближайшую больницу, молодой врач растерялся. Он не знал, с чего начинать, – то ли спасать лицо женщины, то ли обрабатывать другие раны. Екатерина Александровна была в сознании, у нее хватило выдержки – и она слабым голосом стала руководить действиями молодого малоопытного хирурга… А через несколько недель, едва-едва поправившись, Радкевич, не покидая больницы, включилась в научную деятельность, руководила своими подчиненными, проверяла научные работы, давала указания, наставления. Своим мужественным поведением, перенеся десятки сложнейших операций, она еще раз показала, что у нее железный характер.
Казаковский был рад тому, что Радкевич снова будет в Солнечном. К ней привыкли и давно считают своей. При ее личном участии и под ее руководством изучались геология, металлогения, минералогия и многое другое, раскрывающее богатства обширного района Мяочана. Да к тому же Казаковский хорошо знал по личному опыту, что ее труды по тектонике и геологии Тихоокеанского рудного пояса представляют не только теоретическую научную ценность, но и крайне необходимы геологам в их практической деятельности. Книги Радкевич помогали ему, молодому руководителю экспедиции, не только глубже и конкретнее вникать в сложные теоретические вопросы ведения разведки и оценки месторождения, но и вести каждодневные практические дела. И он, Евгений, все больше и больше проникался мыслью о том, что в геологических вопросах и разведке полезных ископаемых наука и производство тесно переплетены. Они неотделимы друг от друга. Между ними подчас трудно провести границу и сказать, что это – чистая теория, а это – практика. Они, теория и практика, совмещаются в каждой геологической работе, начиная с открытия и кончая детальной разведкой месторождения.
Дорога, пробитая в тайге, казалась бесконечно зеленым туннелем, ведущим куда-то вниз, в туманную темноту. День давно подошел к концу, и сумерки быстро окутали долину, только на вершинах сопок, на каменистых пиках, вздымавшихся круто в синее безоблачное небо, еще буйствовало вечернее солнце, окрашивая горы теплым закатным светом. А из долины, где бежала норовистая горная река, уже несло приятной остужающей прохладой, словно где-то там открыли дверцу холодильника. Евгений, не выпуская из рук руля, чуть высунулся за лобовое стекло, давая волю встречному ветерку расшевелить прическу, поласкать кутерьму густых волос. Тугая струя вычесывала из них запахи буровой и пыль штрека, сдувала ее с лица и, словно ладошками сынишки, ласково проводила по щекам, давила на глаза. Евгений прибавил скорости, лихо лавируя между выступами и нагромождениями камней, подпрыгивая на рытвинах и ухабах, на толстых корнях, пересекавших дорогу, словно темно-коричневые толстые питоны. Старенький разбитый, не раз чиненый-перечиненый «газик», железный и норовистый «козел», жестко пружинил на тугих рессорах, подпрыгивал и перескакивал через преграды, так что ездоку приходилось все время быть в напряжении, постоянно ощущать каждую неровность дороги.
Ведя машину, Казаковский мысленно уже находился в Солнечном, готовился к предстоящей планерке, прокручивал в своей голове доклады с мест, пытаясь за ответами руководителей, за интонацией их голоса понять, проникнуть в глубину той сущности, которую они, руководители подразделений, не высказывали, которую прикрыли цифрами, процентами, метрами…
Геологоразведочная экспедиция – большой живой организм, со своими сложностями, особенностями и противоречиями. И не всегда все идет гладко, имеются свои трудности – объективные и субъективные. Евгений рано научился анализировать свои и чужие поступки, научился наблюдать сам себя, стремясь ценить каждое свое слово, быть пунктуальным даже в мелочах. Он, в силу сложившихся обстоятельств жизни, поставивших его на видимую со всех сторон руководящую высоту, не растерялся и не потерялся в нахлынувшем на него потоке разнообразной информации, а наоборот, мобилизовал свои внутренние силы и с первых же самостоятельных шагов начальника вырабатывал в себе способность к комплексному, всестороннему подходу к любой задаче, стремился понять и соединить разнопричинные и разнохарактерные явления, выискивая в них что-то единое, общее и характерное, стремился к установлению невидимых, скрытых причинно-следственных связей далеко стоящих друг от друга явлений, фактов, событий, выделяя из них главные и первостепенные. А это делать не так-то легко, когда на тебя обрушивается поток геологических, социальных, политических, бытовых, воспитательных и прочих проблем, поднимаемых сотрудниками разных специальностей, возрастов, настроений, и ему, начальнику, надо во все вникнуть, во всем разобраться, – а часто для раздумья нет нужного времени, надо разбираться по ходу жизни, на месте и быстро, связывая эти проблемы в единый комплексный узел для принятия скорого и единственно правильного решения.
Если бы у него сейчас спросили: нравится ли ему такая беспокойно хлопотливая жизнь, полная беготни и нервотрепки, постоянного напряжения и постоянной ответственности, то он навряд ли бы смог ответить. Только пожал бы неопределенно плечами, потому что никогда не задумывался над этим вопросом, принимая жизнь такой, какая выпала на его долю. Евгений просто ощущал в себе растущие силы и нерастраченный запас жизненной энергии, которые искренне желал потратить на общую пользу родной страны. Сложности не пугали его, а трудности не останавливали, поскольку он всегда сам стремился навстречу трудностям и сложностям, они вызывали у него лишь одно – непреодолимое желание не только помериться с ними своими силами, но и добиться желаемого, победного результата. А добиться победного результата можно было – он это хорошо понимал, – лишь сплотив разнохарактерных людей в единый боеспособный организм живого коллектива.
А в этом непростом деле, как он понял с самого первого дня, с самого первого шага, что его первостепенная задача как руководителя, как организатора, заключается в простой истине: в человеческом умении сделать так, чтобы каждый работник, каждый сотрудник считал свое дело наиглавнейшим, независимо от его действительной значимости и масштабности. А этого можно добиться лишь тогда, когда создана творческая атмосфера, которая благоприятствовала бы каждому сотруднику максимально раскрывать свои знания и способности. И еще он думал о том, что для создания такой атмосферы нужно не поднимать себя над подчиненными, а уметь терпеливо слушать их, как можно бесстрастнее, объективнее оценивая любую сложившуюся ситуацию, свои и чужие поступки, видеть в каждом работнике не только чисто профессиональные сильные и слабые стороны, но видеть в нем человеческую индивидуальность со всем множеством его сложных и порой противоречивых интересов и устремлений. Видеть человека таким, каков он есть в своей сущности и, главное, предугадывать, каким он может быть в трудной ситуации. И уже на этой многогранной базе, опираясь на нее, ставить перед человеком, предельно четко и ясно, конкретные задания, указывая не только на начальный этап процесса, а сразу же нацеливая на будущий конечный результат, чтобы каждый мысленно видел то, к чему надо стремиться в своей работе. И так, работая с каждым в отдельности, спрессовывать общие усилия всего коллектива в едином русле, в едином направлении.