Страница 89 из 151
Не менее опасные события назревали в Малой Азии. Здесь в 1073 г. восстал командир наемников
Руссель46, подчинив села и города Галатии и Ликаонии. Посланная против него армия сражалась без особого энтузиазма и была разбита; многие взятые в плен византийские аристократы примкнули к Русселю и возбуждали его против Михаила. Среди пленников находился и кесарь Иоанн; Руссель приказал облачить его в царские одежды и провозгласить василевсом. Вместе с новым императором мятежная армия двинулась на Константинополь, встречая поддержку всех тех, кто был недоволен мероприятиями Никифорицы. Правительству оставалось только одно — весьма опасное — средство:
обратиться за помощью к туркам
47
. Около горы Софон, недалеко от Никомидии, сельджуки разбили отряды Русселя наголову: и кесарь Иоанн, и Руссель оказались в плену.
Правда, жена выкупила Русселя из турецкого плена, и он еще некоторое время успешно действовал в Армениаке, но незадачливый узурпатор попал в руки своего племянника и, опасаясь мести, поспешил постричься.
Едва подавили мятеж Русселя, как в 1077 г. новый феодальный бунт охватил страну. Никифор Вриенний, которого поддерживала македонская знать, был провозглашен императором и двинул войска на Константинополь. Наступление зимы помешало успеху его предприятия, а затем правительство Михаила сумело мобилизовать против узурпатора наемные отряды, печенегов и флот. Вриенний отошел к Адрианополю. Почти одновременно начался другой феодальный мятеж, на этот раз в восточных фемах. Его возглавил Никифор Вотаниат, один из знатнейших феодалов востока. В мятеже участвовали многие аристократические фамилии, в том числе Дуки, а также представители высшего духовенства во главе с антиохийским патриархом Эмилианом. Всю эту знать объединяла ненависть к политике Никифорицы. Движение нашло своего идеолога в Михаиле Атталиате, умелом командире и знающем правоведе, страстно ненавидевшем Никифорицу. Весь пафос Атталиата направлен против столичного чиновничества и централизаторских тенденций: он обрушивается на прежних правителей империи, которые под предлогом общественной пользы совершали безбожные и противозаконные деяния48. Неоднократно подчеркивает Атталиат, что мелочная скупость правительства ромеев была причиной неудач в войне с сельджуками (в отличие от Пселла, который, напротив, «мотовство» считал одним из самых страшных пороков государя). Вотаниата Атталиат восхваляет как представителя знатного рода Фок, насчитывающего (какая точность!) 92 поколения славных мужей и восходящего, оказывается, к знаменитым Фабиям. Никифор, разумеется, божий избранник. Но что особенно важно для Атталиата - это щедрость его героя, с которым не могли сравнитьсязолотоносные реки Пактол и Хрисороя, протекавшие некогда в Лидии49. Так устами Атталиата была сформулирована программа провинциальной феодальной знати — программа щедрых уступок аристократии и церкви.
Вотаниат был уже пожилым человеком, опытным полководцем и дипломатом. Избегая поспешных действий, он прежде всего заручился поддержкой турок, отряды которых беспрепятственно проникали вплоть до Пропонтиды. В начале 1078 г. Вотаниат занял Никею и окрестные города. Правительство Михаила, оказавшееся между двух огней, не могло сопротивляться. В марте 1078 г. сторонники узурпатора принудили Михаила отречься и стать монахом Студийского монастыря, тогда как Никифорица искал спасения в бегстве, но вскоре был схвачен, выдан Вотаниату и погиб под пытками.
Никифор III Вотаниат (1078—1081) вступил на престол как вождь провинциальной знати. С самого начала мятежа он пользовался поддержкой Дук; теперь, по совету кесаря Иоанна, он женился на жене своего предшественника, прекрасной аланке Марии (несмотря на то, что Михаил был еще жив) — тем самым был скреплен его союз с Дуками50. Комнины перешли на его сторону сразу же после отречения Михаила. Суверенитет Вотаниата признал и куропалат Филарет Вахамий (см. выше, стр. 246), отложившийся при Михаиле VII и подчинивший своей власти такие крупные центры, как Мелитина, Эдесса и Антиохия. В течение длительного времени войска этого феодального сеньора были единственной силой, сдерживавшей натиск сельджуков; его сопротивление было сломлено только к 1085 г. Никифор стремился достигнуть соглашенияи с мятежным Вриеннием: он предложил Вриеннию титул кесаря и обещал усыновить его, а его сторонникам — даровать полную амнистию и возвратить прежние чины и должности. Вриенний не согласился, но потерпел поражение, попал в плен и был ослеплен.
Император Никифор Вотаниат с приближенными. Миниатюра из "Слов" Иоанна Златоуста. Париж. Национальная библиотека
Вотаниат правил в соответствии с программой Атталиата: щедро даровал он императорские пожалования, прощение недоимок и податные привилегии. Церквам была возвращена священная утварь, собственникам причалов — права, которых они лишились при Никифорице. Монастыри и светские феодалы получали хрисовулы, жаловавшие им деревни, крестьян, экскуссионные права. Расходы превышали поступления (значительно сократившиеся к тому же из-за потери малоазийских провинций, занятых турками), и казна, накопленная бережливым Никифорицей, быстро таяла. К тому же правительство Вотаниата порвало с осторожной внешней политикой Михаила VII и в труднейшей экономической ситуации действовало с великодержавными замашками. После падения Бари советники Михаила осознали мощь Норманского государства и стремились к союзу с Робертом Гвискаром, рассчитывая получить от него помощь против турок. Союз предстояло скрепить брачным договором: дочь норманского вождя прибыла в Константинополь как невеста юного Константина Дуки, сына и номинального соправителя Михаила. Окружение нового василевса враждебно относилось к норманнам и к пронорманским симпатиям Михаила; низложенного императора обвиняли в том, что он готов был передать страну врагу. Дочь «тирана» (так именовали Роберта Гвискара) изолировали от сына аланки Марии, остававшегося и при Вотаниате наследником престола, и оставили в византийской столице без средств к существованию.
Все это, естественно, превращало Роберта из союзника в отчаянного врага. При норманском дворе внезапно появился какой-томонах, выдававший себя за Михаила VII и умолявший «восстановить» его на престоле51. Назревала опасная война.
Откровенная поддержка Вотаниатом провинциальной феодальной знати вызывала возмущение масс. Болгария была охвачена народным движением: Лека, павликианин из Филиппополя, привлек на свою сторону печенегов, напал на Сердику и убил тамошнего епископа; в Месемврии пытался поднять восстание болгарин Добромир52. Правда, движение Леки и Добромира не имело серьезных последствий: вскоре им пришлось просить мира и принести присягу на верность. Более опасным было народное движение на востоке, где греческие крестьяне стали переходить на сторону сельджуков и вместе с ними, по словам Атталиата, «восставали против соплеменников»53.
Раздачи, осуществляемые Вотаниатом, не спасали от все новых и новых попыток узурпации престола. В Диррахии восстал наместник города Никифор Василаки, задумавший мятеж еще в правление Михаила VII. Василаки занял Фессалонику, но на этом его успехи и кончились: разбитый, он заперся в городе, был схвачен собственными сподвижниками и выдан победителю. Затем поднял мятеж Константин Дука, брат низложенного Михаила, — однако Вотаниат вступил в переговоры с войсками узурпатора, предложил им подарки и почетные титулы и склонил выдать Константина, который был пострижен и отправлен в ссылку. Особенно опасным явилось возмущение Никифора Мелиссина, малоазийского аристократа, находившегося в близком родстве с Комнинами.
Укрепившись в Никее и достигнув соглашения с турками, Мелиссин разбил посланные против него войска и двинулся к Константинополю. Столица снова была под угрозой. Однако Мелиссину не удалось захватить престол: в то время, как он приближался к городу, произошел еще один мятеж, стоивший Вотаниату трона, — восстали Комнины.