Страница 33 из 48
В 1790 г., когда Англия еще выжидала и не выступила против Франции, она стремилась ослабить своего потенциального соратника Россию, лишив союзников в войне, которую Россия тогда вела и против Турции, и против Швеции. Когда проходили переговоры о мире между Россией и этими странами, английское правительство пыталось навязать свою волю России и лишить ее завоеваний на юге. Оно подготовило грозный ультиматум для вручения России, а флот получил приказ привести себя в боевую готовность. Питт явно вел дело к войне с Россией с целью обуздать ее. Однако российское правительство сумело заключить мир и со Швецией, и с Турцией без английского посредничества.
Акции Лондона и их смысл помнили и хорошо понимали в Санкт-Петербурге. Они не могли не сказываться на отношениях между двумя странами.
Неудивительно, что Россия после разгрома в 1800 г. французскими войсками Австрии не только предприняла шаги для заключения мира с Францией, но и выступила против произвола Англии на морях. Борьба против Франции на суше пока не давала положительных результатов. Но на морях эти результаты были налицо. Под предлогом борьбы с военной контрабандой английское правительство присвоило себе право останавливать, задерживать и обыскивать любое судно, идущее под флагом нейтральной страны. Многие из таких судов, даже те, груз которых не имел никакого отношения к военной контрабанде, приводились в английские порты, и здесь специальные суды объявляли их призами. Действия английского правительства представляли собой грубый произвол в отношении нейтральных стран. Лондон не только наносил им тяжелое оскорбление, но и душил их торговлю, создавая почву для расширения деятельности своих торговцев и судовладельцев.
Война для них оказывалась золотым дном. Внешнеторговый оборот Англии (считая вывоз и ввоз), составлявший в 1792 г. 44,5 млн. ф. ст., увеличился в 1797 г. до 50 млн. ф. ст., а в 1800 г.— до 73,7 млн. ф. ст.(1)
Естественно, что другие государства не могли с этим мириться. Впервые против английского разбоя на море (ведь такому обращению подвергались не суда противника, что в условиях войны было бы естественным, а суда не воюющих против Англии держав) нейтральные страны выступили в 1780 г. Тогда Россия проявила инициативу в объединении своих единомышленников для отпора английскому флоту, нападавшему на их торговые суда. Российское правительство направило одну из своих военных эскадр в Северное море для защиты торговли. Произволу Англии на морях был противопоставлен «вооруженный нейтралитет», в котором, кроме России, приняли участие Голландия, Дания, Швеция, Пруссия, Австрия, Португалия и Королевство обеих Сицилии. «Вооруженный нейтралитет» серьезно подорвал господство Англии на море и поддержал принцип свободы морей и свободной торговли нейтральных стран в период войны.
Теперь, вновь начав вооруженную борьбу против Франции, Англия вернулась к старому, к попыткам навязать свою волю всем неанглийским судам, выходящим в море. Это вызвало естественную реакцию возмущения у нейтральных стран. Понятно, что Наполеон, обладавший к тому времени уже всей полнотой власти во Франции, использовал сложившуюся ситуацию и попытался подтолкнуть Россию, Данию и других к оказанию противодействия Англии.
В Санкт-Петербурге антианглийские настроения усиливались еще и потому, что английское правительство вело себя недобросовестно в отношении России в районе Средиземного моря, стремясь ограничить здесь ее возможности. Оно совершенно не желало учитывать заинтересованность России в обладании свободным выходом в океан, а затем на Балтику к северо-западным территориям.
В общем, Англия вела себя таким образом, будто хотела дать убедительное подтверждение справедливости слов Ж.-Ж. Руссо, сказанных в конце XVIII в.: «...не считайте, что трактаты и союзы что-нибудь стоят» (2). Действительно, договоры и соглашения между правительствами всегда являются фиксацией компромисса, соответствующего соотношению сил и возможностей его участников па момент подписания документа. Однако такое соотношение с течением времени — а в условиях войны время течет очень быстро — изменяется, и основа соглашения слабеет или исчезает вовсе. Тогда договор или разрывается его участниками, или сохраняется, но лишь как видимость.
На претензии Англии, подкрепляемые насилием со стороны ее флота, ответили объединением четыре страны. 16 декабря 1800 г. в Санкт-Петербурге подписали договор, который возобновлял «вооруженный нейтралитет» 1780 г., Россия и Швеция. Вскоре к ним присоединились Дания и Пруссия. Договор гласил, что нейтральные суда должны беспрепятственно участвовать в прибрежных и колониальных торговых операциях воюющих стран; неприятельский груз под нейтральным флагом не может подлежать захвату; коммерческие суда, следующие под конвоем военных кораблей, не могут подлежать досмотру; морские припасы, перевозимые на нейтральных судах, не должны считаться военной контрабандой. Договаривающиеся страны условились, если необходимо, отстаивать эти принципы силой, ведь каждое из положений ставило заслон несправедливым притязаниям Англии, от реализации которых зависело ее господство на море и, следовательно, ее доминирующая роль в мировых делах.
Кроме того, в России после занятия Мальты англичанами и их явного намерения сохранить остров за собой, в конце 1800 г. был наложен секвестр на английскую собственность. Правительство распорядилось задержать 300 английских судов в русских портах, а команды снять с них и отправить в глубь страны.
Таким образом, Англия не только потеряла своих союзников в борьбе против Франции, но и получила в ответ на несправедливые претензии нового мощного противника. Если бы противник добился своего, Англии пришлось бы признать крах притязаний на господство на морях, в колониях, в мировой торговле. Питт говорил, что под вопрос поставлены «морское превосходство» Англии, а также ее «надежды на континенте» (3). Таким образом, он прямо заявил о стремлении Англии добиться господства на море и обеспечить решение европейских дел в соответствии с ее интересами. Питт заметил также, что от «превосходства военно-морского флота Англии зависит ее безопасность» (4). В этом был свой резон: борьба против Франции приняла такой характер, что становилась реальной попытка со стороны французов высадиться на Британские острова. Никто не сомневался, что тогда Англию ждет полный разгром. Спасение виделось в том, чтобы английский флот, господствуя у беретов Европы, не допустил высадки на английскую землю французских дивизий.
Лорд Гренвиль говорил: «если мы уступим им (т. е. участникам «вооруженного нейтралитета».— В. Т.), мы наверняка сразу же разоружим наш флот и предопределим сдачу нами без дальнейшей борьбы всего, что мы захватили в виде компенсации за континентальные приобретения Франции» (5). Кроме этих соображений, английское правительство и адмиралтейство заботили и другие обстоятельства. Успех «вооруженного нейтралитета» означал бы, что торговля Англии и других стран Западной Европы с государствами, расположенными по берегам Балтики, перешла бы в руки купцом и владельцев судов четырех стран. И следовательно, Англия утратила бы весьма значительные доходы. К тому же на протяжении столетия строительство английского флота все больше и больше зависело от поступления из района Балтийского моря досок, мачтового леса, смолы, дегтя, парусины, пеньки и даже меди и железа (6).
По всем этим соображениям английское правительство в начале 1801 г. приняло решение направить эскадру в Балтийское море, чтобы вынудить участников «вооруженного нейтралитета» отказаться от противодействия Англии на море. Имелось в виду припугнуть четыре державы поочередно применением силы и заставить их расторгнуть заключенный между ними договор, а если такая дипломатия не даст немедленных результатов, то уничтожить их флоты.
Вскоре Питт из-за расхождений, касавшихся политики в отношении Ирландии, подал в отставку. Новое правительство сформировал Г. Аддингтон. Министром иностранных дел стал Р. Дженкинсон (впоследствии лорд Ливерпуль). Адмиралтейство возглавил вместо Спенсера лорд Сент-Винсент, под начальством которого, как мы помним, Нельсон служил на Средиземном море. Смена правительства на решении балтийского вопроса, однако, не отразилась.