Ганнибал у ворот

(11) Все решили, что его следует – честью ли или силой – вернуть и заставить сначала лично исполнить все обязанности перед богами и людьми, а затем уже отправиться к войску и в провинцию. (12) Послами (постановлено было отправить таковых) избраны были Квинт Теренций и Марк Антистий; но их слова так же мало подействовали на него, как в его первое консульство письмо сената.

(13) Через несколько дней он вступил в должность; но, когда он приносил жертву, теленок, раненный уже, вырвался из рук священнослужителей и обрызгал своей кровью многих из присутствовавших[169]; (14) вдали же смятения и тревоги было еще больше, так как не знали, в чем причина испуга.

Многие видели в этом предзнаменование больших ужасов. (15) Затем он принял два легиона от прошлогоднего консула Семпрония и два от претора Гая Атилия[170] и повел свое войско по горным тропинкам Апеннин в Этрурию.

Книга XXII

1. (1) Уже приближалась весна, когда Ганнибал снялся с зимнего лагеря[171]; не раз уже тщетно пытался он перейти Апеннины, стояли невыносимые морозы, однако и медлить было очень опасно и страшно. (2) Галлы, которых раньше подстрекала надежда пограбить и нажиться, увидев, что не они расхищают чужое, а собственная их земля стала местом военных действий и отягощена зимними лагерями обеих сторон, перенесли свою ненависть с римлян на Ганнибала.

(3) Галльские вожди часто старались заманить его в западню, которую устраивали с таким же легкомыслием, с каким и раскрывали, не доверяя друг другу. Ганнибал уцелел: он одевался по-разному, менял шапки и таким образом не попался в ловушку. (4) Сняться пораньше с зимнего лагеря побудил его все-таки страх.

В это самое время – в мартовские иды – в Риме вступил в свою должность консул Гней Сервилий. (5) Он доложил сенату о положении государства, и тут ненависть к Фламинию вспыхнула с новой силой. Двое консулов были избраны, говорили сенаторы, а имеется только один.

(6) Разве есть у Фламиния законная власть? Разве есть у него право ауспиций? Власть должностного лица берет начало из дома – от государственных и частных пенатов. Консул облекается ею и несет ее с собой после того, как он справил Латинские празднества, принес жертву на горе[172], произнес положенные обеты на Капитолии. (7) А частный человек не имеет права ауспиций и нельзя, отправившись из Рима без них, совершить настоящие ауспиции на чужой почве.

(8) Становилось еще страшнее от пугающих знамений, о которых оповещали со всех сторон: в Сицилии у многих солдат загорелись дротики; в Сардинии у всадника, объезжавшего караулы на стене, вспыхнул в руке жезл; на побережье сверкало множество огней; на двух щитах выступил кровавый пот; (9) каких-то солдат убило молнией; солнечный диск на виду у всех сделался меньше; в Пренесте с неба падали раскаленные камни; в Арпах видели на небе щиты и солнце, сражающееся с луной; (10) в Капене среди дня взошли две луны; в Цере вода была смешана с кровью и даже Геркулесов источник был в кровавых пятнах; в Антии в корзины жнецов падали окровавленные колосья; (11) в Фалериях небо словно раскололось и из огромной щели сверкнул нестерпимый свет; дощечки с предсказаниями вдруг стали тоньше, одна из них выпала сама собой с такой надписью: «Маворс[173] бряцает своим оружием»; (12) в это же время в Риме на статуе Марса[174] на Аппиевой дороге и на статуях волков выступил пот; в Капуе небо, казалось, охвачено было огнем, а луна падала с дождем вместе. (13) Ввиду этого поверили и другим – не столь достопамятным – знамениям: у некоторых хозяев козы обросли длинной шерстью, курица превратилась в петуха, а петух в курицу.

(14) Сведения эти доложили сенату и в курию ввели самих рассказчиков. Консул посоветовался с сенаторами, как умилостивить богов. (15) Постановлено было отвратить эти зловещие знамения принесением в жертву взрослых животных и сосунков и трехдневным молебствием богам во всех храмах; (16) а об остальном пусть децемвиры справятся в Книгах, и пусть будет выполнено все, что угодно богам.

(17) По указанию децемвиров постановлено было прежде всего Юпитеру поднести золотую молнию весом в пятьдесят фунтов, а Юноне и Минерве[175] — вещи, сделанные из серебра; (18) Юноне Царице на Авентине и Юноне Спасительнице в Ланувии принести в жертву взрослых животных; матронам сложиться – пусть каждая внесет сколько может – и поднести дар Юноне Царице на Авентине и устроить лектистерний; отпущенницам собрать денег – с каждой по ее средствам – и поднести дар Феронии[176]. (19) Это было исполнено, и децемвиры на форуме в Ардее принесли в жертву крупных животных.

В конце декабря в Риме у храма Сатурна совершили жертвоприношение и, как велено было, устроили лектистерний (ложе для богов застилали сенаторы)[177] и пиршество для народа; (20) день и ночь по городу раздавались клики в честь Сатурналий, и народ постановил считать этот день навсегда праздничным.

2. (1) Пока консул[178] в Риме умилостивлял богов и занят был набором солдат, Ганнибал снялся с зимних лагерей, так как до него дошел слух, что консул Фламиний уже прибыл в Арретий[179]. (2) Туда вели две дороги: одна дальняя, но более легкая, и другая, ближайшая, через болота, затопленные Арно, разлившимся более обычного.

Ганнибал пошел через болота; (3) испанцев, африканцев и весь цвет своего старого войска он отправил вперед вместе с обозом, чтобы, если придется где остановиться, у них под рукой было все необходимое; за ними – в середине отряда – шли галлы, а замыкали его всадники.

(4) Магон с легковооруженными нумидийцами должен был заставлять солдат держать строй – особенно галлов (этот народ не умеет переносить тягот дальнего пути), если они станут разбредаться или не захотят идти дальше. (5) Передовые отряды шли за проводниками, преодолевая глубокие места реки, водовороты, трясины, солдат засасывало тиной, но они выбирались и не отставали от знамен.

(6) Галлы, не способные ни удержаться на ногах, поскользнувшись, ни выбраться из водоворота, совсем пали духом: (7) одни едва тащились от усталости; другие, отчаявшись и обессилев, валились с ног и умирали среди трупов вьючных животных. Сильнее всего страдали они от отсутствия сна, которое терпели четыре дня и три ночи. (8) Повсюду вода, нигде не найдешь сухого места, не растянешься на земле, чтобы немного соснуть.

Усталые люди ненадолго ложились на груды поклажи, торчавшие из воды, (9) или на трупы вьючных животных, повсюду валявшиеся на пути. (10) У Ганнибала с самой весны с ее непостоянной, то жаркой, то холодной, погодой болели глаза; он ехал на единственном уцелевшем слоне, возвышавшемся над водой; (11) голова у полководца была тяжела от бодрствования, ночной сырости и болотного воздуха. Лечиться не было ни места, ни времени, и он ослеп на один глаз[180].

169

Это считалось дурным знамением.

170

Однако согласно гл. 39, 3 претор Атилий передал свой легион Корнелию, а согласно гл. 62, 10 – находился уже в Риме.

171

В гл. 58 предыдущей книги Ливий уже говорил о выступлении Ганнибала с зимних квартир.

172

То есть на Альбанской горе (около 30 км от Рима).

173

Маворс – архаическая форма имени бога войны Марса.

174

Храм Марса находился на второй миле Аппиевой дороги, которая вела от Капенских ворот в Сервиевой стене мимо Альбанской горы к Капуе.

175

Юнона и Минерва почитались вместе с Юпитером в Капитолийском храме, где им были посвящены особые приделы. Эти три божества составляли так называемую Капитолийскую троицу.

176

Ферония – древнеиталийское божество зерна и исцеления. В Риме на Марсовом поле был посвященный ей храм, где рабы отпускались на волю. В храме Феронии в Таррацине была скамья с надписью: «Пусть сядет достойный раб и встанет свободным».

177

Обычно это делали децемвиры по делам священнодействий.

178

Сервилий.

179

Арретий (ныне Ареццо) – город на северо-востоке Этрурии, в 80 км к юго-востоку от Флоренции.

180

По Корнелию Непоту (4, 3) – правый.