Страница 15 из 25
Аллах и в другое время постоянно помогал мне; так, когда я собирался походом против столицы Рума, я пожелал узнать наперед, осуществится ли мое намерение. Я отправился на могилу шейха Ясави[37] и просил погадать мне[38]. Посредством гадания я узнал, что если во время войны мне будет грозить опасность, мне стоит лишь прочитать одно четверостишие, и успех всегда будет мне обеспечен.
Я твердо запомнил четверостишие; во время боя с Кайсаром семьдесят раз прочитал его про себя и одержал блестящую победу.
Магическое четверостишие – фетишизм слов и ритма слов; прежняя, домухаммедовская поэзия арабов-бедуинов, орудие ядовитой сатиры, скепсиса, отрицания, после Мухаммеда покрывается густым слоем самoй примитивной магии; в силу талисмана-четверостишия, автоматически повторяемого магическое число раз, слепо верит великий суевер Тимур. Четверостишие строго выдержано в стиле параллелистических антитез: ночь темная – день ясный; земля – цветник благоухающий: трудное – легкое, – и дает динамику раскрытия потенций, заложенных в магическом субъекте.
Аллах оказал мне помощь и в 801 году [хиджры][39]. Потомок Чингисхана, хакан Туклук-Тимур, двинул много воинов Джете для завоевания Мавераннахра и перешел у Ходжента Сайхун. Амиры Мавераннахра и Хаджи[40]-Барлас сильно испугались, переправились через Джайхун[41] и искали спасения в бегстве в Хорасан[42].
Я был в нерешимости: последовать ли общему примеру и спасаться бегством в Хорасан или добровольно присоединиться к войску хакана Туклук-Тимура?
Только одним путем я мог выйти из мучительного положения: попросить совета у моего уважаемого духовного руководителя, шейха Заин-эд-дина Абу-Бекра Тайабади; я немедленно написал ему письмо, в котором спрашивал как мне лучше всего поступить по отношению к хакану Туклук-Тимуру?
Шейх написал мне в ответ:
«Четвертый халиф Али привел такое изречение: «Если небо – лук, а судьба – стрелы, то стрелок – сам Аллах; куда убежишь [от него]?» «Присоединись к Туклук-Тимуру, потому что он – тень Аллаха».
Я понял ответ почтенного шейха так, что Аллах велит мне действовать заодно с хаканом Туклук-Тимуром, и поспешил присоединиться к нему у Ходжента на берегу Сайхуна.
Ответ шейха построен на крайне интересном сравнении: Аллах – лучник (стрелок из лука), небо – лук, судьба – стрелы, выпущенные лучником из лука. Любопытны и форма сравнения, и его глубокий философский смысл. Форма сравнения взята у знакомого тогдашнему воину оружия; она и привычна, и очень наглядна; шейх знал, как лучше всего воздействовать на воображение воина. Смысл сравнения заключен в попытке решить проблему взаимоотношений между высшим существом и судьбою; вопрос решен здесь иначе, чем, например, в античном мире, где судьба ставится над высшим существом, где Зевс лишь путем весов узнает волю Мойры (судьбы); а тут, наоборот, Аллах посылает судьбу, его воля и есть судьба. Здесь опять четвертый халиф Али ассоциируется с Тимуром, как его патрон и духовный руководитель, опять подчеркивается близость шиитов к Тимуру.
Хакан Туклук-Тимур был весьма доволен, что я добровольно присоединился к нему, и по воле Аллаха наградил меня полным доверием. Он во всяком деле совещался со мною и ни одного своего намерения не осуществил без разговора со мною. Так, однажды Туклук-Тимуру дали знать, что его амиры в Кипчакской степи[43] подняли знамя бунта. Хакан спросил меня, как лучше поступить: самому ли идти на кипчаков и примерно их наказать или послать одних богадуров? Я подал ему совет:
– Если ты пошлешь кого-нибудь, то будет две опасности; если пойдешь сам – одна опасность; умный человек тот, кто предпочитает одну опасность двум.
Другой раз хакан Туклук-Тимур просил моего совета по какому-то очень важному делу; я отвечал ему так:
– Твое величие подобно огромному шатру, который раскинут над всем Мавераннахром.
Столбы, которые поддерживают этот шатер, – справедливость; веревки, на которых покоится крыша, – беспристрастие; колья, которыми укреплен шатер, – правда.
Поддерживай этими тремя качествами твое величие, как колья, столбы и веревки поддерживают шатер; всякий найдет спасение под сенью шатра, а бегущий прочь погибнет.
Шейхам, улемам и сайидам оказывай высокое уважение; ко всем людям, тебе подвластным, богатым и бедным, относись справедливо; хороших людей поощряй дарами, дурных старайся исправить наказанием; снабжай воинов всем необходимым, а слугам своим плати жалование исправно; пусть твой воин будет убит, но жалование его должно быть уплачено.
Однажды приближенные хакана Туклук-Тимура ограбили народ; пострадавшие принесли жалобу самому хакану. Туклук-Тимур обратился ко мне за советом, я ответил:
– У турок ум такой же узкий, как и глаза; чтобы добиться от них преданности, необходимо насытить их глаза и сердце.
Туклук-Тимур остался очень доволен моим советом.
Вскоре хакан отправился походом на кипчаков, сам предводительствуя своими воинами, а власть над Мавераннахром на время своей отлучки передал мне; он дал мне грамоту, в которой значилось, что хакан Туклук-Тимур отдал Мавераннахр брату своему Тимуру. Так было сделано, чтобы избежать притязаний со стороны врагов хакана Туклук-Тимура и междоусобий.
Однажды во сне явился мне Посланник Аллаха и сказал:
– Тимур! Семьдесят твоих потомков[44] будут правителями в награду за то, что ты с большим уважением относился к моему потомству [сайидам].
Я запомнил этот сон.
В 862 году [хиджры][45] хакан Туклук-Тимур вернулся в Мавераннахр, заранее известив меня о своем прибытии. Я с большим торжеством встретил Туклук-Тимура.
Сравнения и притчи «премудрого советника» – доказательство политических талантов Тимура.
Первое «сравнение» основано на: 1) реальном образе «беды-опасности»; 2) апофеозе личной инициативы вождя и 3) количественной пропорции «бед-опасностей»; построено в форме своеобразного силлогизма, вывод из которого вытекает с железной необходимостью.
Вторая «притча» дает композицию идеальных качеств правителя в форме устройства шатра, хорошо знакомого всякому воину того времени; конкретные образы кольев, столбов и веревок, поддерживающих шатер, символизируют справедливость, беспристрастие и правду – все, чем должен обладать правитель, особенно больших масштабов; притча осложняется дальше темой о спасающихся под сенью шатра-государства и погибающих вне его и заканчивается рядом практических советов правителю, как целесообразнее использовать для государственных задач духовенство, воинов и слуг, как поощрять (здесь социальная характеристика перебивается моральной) хороших людей и наказывать плохих.
37
В г. Туркестане находится древняя мечеть чтимого «правоверными» святого хазрета Ясави; в мечети – знамена и гробница Ясави; гробница – древний предмет паломничества со всех сторон Туркестана.
38
Гадание на могиле чтимых шейхов – очень распространенный у «правоверных» пережиток старинной магии, сильный не только в низах общества, но и у самого джехангира, быть может, самого суеверного из всех окружавших и подвластных ему людей.
39
Снова ошибочная хронология «Автобиографии» и спутанный порядок событий. В 801 году хиджры (1399 г. н. э.) не мог появиться в Мавераннахре для его завоевания давно умерший хакан Джете Туклук-Тимур; здесь перебежка, обычная в первой части «Автобиографии», от очень позднего события в жизни Тимура к очень раннему; по невнимательности автор позабыл передвинуть назад и хронологию; здесь, вероятнее всего, нужно читать 761 год хиджры (1360 г. н. э.).
40
Всякий «правоверный», совершивший «хадж», священное паломничество в Мекку к Каабе (см. ниже Хадж), получал звание «хаджи» и пользовался правом носить чалму.
41
В оригинале «Автобиографии» стоит Сайхун (Сырдарья); конечно, по контексту нужно читать Джайхун (Амударья).
42
Хорасан – северо-восточная провинция Персии (Ирана).
43
Кипчакские улусы. Кипчаками писатели «правоверных» называли народ, известный нам под именем половцев; степи киргизские, уральские, приволжские и придонские носили название Дешти Кипчак.
44
Семьдесят потомков – «семьдесят», как мы видели, магически-сказочное число. Многочисленность потомства особенно почиталась арабами, а потом вообще «правоверными». Поэт Захейр (в книге «Столетники») говорит: «В нем соединялись знаменитость аристократа и самое большое число потомков в лоне его племени». Таким образом, Мухаммед обещает Тимуру самую почетную награду, какая только может выпасть на долю «правоверного».
45
862 год хиджры (1458 год н. э.), т. е. 53 года спустя после смерти Тимура, – явная ошибка; вероятно, нужно читать 752 год хиджры (1361 г. н. э.).