Страница 110 из 228
С этим никто на корабле не спорил.
— Но это не то, к чему я тебя готовила, — сказала ей Вольева спустя некоторое время после инцидента с орудием из Тайника. — Совсем не то. Я не сомневаюсь, что ты справишься со скафандром не хуже любой из нас, что ты вряд ли струсишь под огнем противника.
— Хорошо, но тогда…
— Я не могу снова рисковать жизнью моего артиллериста. — Они разговаривали в Паучнике, но Вольева все равно понижала голос. — Чтобы идти на поверхность Ресургема, нужны лишь три человека, а это значит, что в тебе необходимости нет. Не только я, но и Суджика, и Кжарваль умеют обращаться со скафандрами. Фактически мы уже приступили к тренировкам.
— Тогда разреши мне хоть в них участвовать.
Вольева подняла руку, явно намереваясь отказать и в этой просьбе, но тут же передумала.
— Ладно, Хоури. Будешь тренироваться с нами. Только это ничего не меняет.
О да, это она понимала. Между Вольевой и Хоури теперь сложились совсем другие отношения — такие, какими они стали после того, как Хоури выдала ей басню, что она — Хоури — подсадная утка другой команды. Мадемуазель уже давно подготовила ее к той миленькой беседе, и это сработало отлично, вплоть до намека на «Галатею», которая, будучи совершенно ни при чем, была расчетливо даже не названа по имени, чтобы Вольева могла сделать вывод сама и получить от этого процесса определенное удовлетворение. Это была хитрая приманка, но важно было одно — Вольева ее заглотала. Вольева приняла и сказочку насчет Похитителя Солнц — что он часть разработанной людьми программы проникновения в тыл противника, — так что на данный момент ее любопытство было вполне удовлетворено. Теперь они с Вольевой равны, у обеих есть что прятать от остальных членов команды, хотя то, что Вольева думает о Хоури, весьма далеко от истины.
— Я поняла, — сказала Хоури.
— Хотя оно и обидно, — усмехнулась Вольева. — У меня ведь такое впечатление, что тебе всегда хотелось встретиться с Силвестом. Конечно, у тебя будет такой шанс, когда мы вернемся на борт…
Хоури улыбнулась.
— Ну, до этого нам еще идти и идти, верно?
Зал №2 был двойником того зала, где стояли орудия из Тайника, но в отличие от него, не содержал ничего, кроме пустоты. Давление в нем поддерживалось выше одной стандартной атмосферы. В этом не было ничего особенного — он представлял собой самый большой резервуар годного для дыхания воздуха на борту корабля, и по этой причине использовался для подачи воздуха в те отсеки, где обычно был вакуум, когда в них почему-либо требовалось войти без скафандров.
Обычно здесь поддерживалась сила тяжести, соответствующая одному g, которая обеспечивалась тягой корабля или вращением цилиндрического зала вокруг своей продольной оси. Сейчас тяга отсутствовала — корабль крутился на орбите вокруг Ресургема, так что сила тяжести вырабатывалась только вращением зала и была направлена в направлении от продольной оси к стенам этого огромного цилиндра. В центре зала сила тяжести отсутствовала, предметы свободно зависали в воздухе на несколько минут, пока какой-либо толчок не уводил их в сторону. А потом их уносило все дальше и дальше, все ниже и ниже. При этом ничто в зале не падало по прямой, во всяком случае, с точки зрения наблюдателя, стоящего на вращающейся стенке барабана.
Они вошли в зал через стальную дверь, вделанную в торцевую стену. Дверь в то же мгновение захлопнулась. Ее
внутренняя поверхность была покрыта ожогами и вмятинами от действия различных видов оружия. Точно такие же следы обнаружились и на всех стенах зала. Насколько могла видеть Хоури (а видеть она могла на любое расстояние, благодаря видеосистемам скафандра), на оболочке зала не было ни одного квадратного метра, который не был бы не обожжен, исцарапан, измочален, истыкан, измолочен, оплавлен или корродирован каким-нибудь видом оружия. Вероятно, некогда стены были серебристыми, теперь же стали почти красными, что тоже указывало на огромное количество полученных ими ранений. Освещение зала исходило не от стационарных источников света, а от свободно плавающих управляемых устройств, каждое из которых выбирало какой-то участок стены и заливало его ярким безжизненным светом. Устройства непрерывно перемещались подобно рою испуганных светляков. В результате ни одна тень в зале не оставалась неподвижной более нескольких секунд, и было невозможно смотреть в каком-либо направлении без того, чтобы через мгновение не оказаться залитым ослепительным светом, смазывавшим все детали и тени.
— Ты уверена, что справишься? — спросила Суджика, когда дверь плотно захлопнулась за ними. — Остерегайся нанести скафандру ущерб. Слыхала поговорку: испортишь один, купишь другой. Таково правило.
— Ты лучше заботься о собственном, — огрызнулась Хоури. Затем она переключилась на личный канал, чтобы ее могла слышать одна Суджика. — Возможно, мне только кажется, но у меня сложилось впечатление, что ты не слишком меня любишь?
— Это почему же ты вообразила такое?
— Думаю, что это дело каким-то образом упирается в Нагорного, — сказала Хоури и замолкла. Ей пришло в голову, что личные каналы фактически таковыми не являются, но с другой стороны, она ведь не собиралась говорить ничего такого, что не было известно любому возможному слушателю. Особенно Вольевой.
— Не знаю, что с ним случилось, за исключением того, что ты с ним была очень близка.
— Близка — не то слово, Хоури.
— Ладно, пусть вы были любовниками. Я не хотела так говорить, боялась обидеть тебя.
— А ты не бойся меня обидеть, девочка. Все было так давно.
Их прервал голос Вольевой:
— Оттолкнуться и спуститься к стене зала, всем троим!
Они повиновались, используя свои скафандры в режиме небольшого усиления, чтобы оттолкнуться от плит, образующих заднюю стенку цилиндра. С того момента, как они вошли в зал, они находились в состоянии невесомости, но чем ближе было к полупотолку, тем больше росла центробежная сила, и появилось ощущение веса. Изменение было небольшим — гель-воздух сглаживал его, — но все же создалось ощущение верха и низа.
— Я поняла, за что ты меня терпеть не можешь, — продолжила разговор Хоури.