Страница 63 из 64
Чего уж там говорить о самом Тэрле, ставшем после вынужденного возвращения в деревню настоящим ее старостой, на которого односельчане — и Струн в их числе — молились, быть может, даже еще более пылко, нежели на беору прославленного Лаирта. В отличие от легендарного героя, тоже по происхождению фолдита, ушедшего из этих мест по первому зову Дули, Тэрл был своим, понятным, земным, начисто лишенным присущей людям его чина спеси, горделивости и позерства. Что тем более свойственно вабонам малорослым, желающим показать всем и вся, что они тоже кое-чего стоят. Не будучи великаном, Струн мог судить об этом по самому себе. Ему был особо памятен день их первой встречи, когда он вместе с остальными жителями туна пришел на площадь перед теремом познакомиться с новоприбывшим бойцом из гвардии самого Ракли, бойцом, которого прочили в новые аолы на смену недавно почившему, приходившемуся ему дядей. Струн по молодости считал, что столь ответственный титул должен не передаваться по наследству, а заслуживаться и прежде всего — долгой и праведной жизнью в туне, а не в каком-то там замке или Пограничье.
Тэрл приехал в деревню накануне ночью и до утра отсыпался, так что те, кто не был знаком с ним заранее, терялись в догадках относительно того, каков он с виду, тогда как старики только знай себе пересмеивались да перешептывались. Вероятно, они же пустили слух, будто Тэрл — настоящий гигант, не подошедший Ракли именно потому, что его было видно издалека даже за макушками деревьев. Поскольку время шло, а из терема никто не выходил, собравшиеся на площади стали волноваться. Посланный на всякий случай проверить, все ли в порядке, Кемпли, могучий кузнец, лишь недавно остепенившийся и даже перебравшийся в отдельный торп, а тогда задиристый и бесшабашный, вернулся ни с чем. Терем был пуст. Толпа недовольно загудела. Бросились шарить по избам. Никого. Так бы и проискали до ночи, если бы кто-то не сообразил заглянуть на пашню. А там — чудо чудное! Ходит себе по полю одна-одинешенька лошадь, а за ней плуг тащится, да так тащится, что земля в обе стороны бурунами раскрывается, будто по маслу ножом кто полосует. И, только присмотревшись, поняли удивленные фолдиты, что на плуг могучим плечом налегает маленький человечек с длиннющими руками. На дворе жара, солнце палит нещадно, а он знай себе ковыляет через кочки да весело посвистывает, помогая и лошади, и плугу. Заметил односельчан, остановился, помахал рукой: мол, давайте, присоединяйтесь. Оказалось, он за утро вспахал самый трудный участок поля, до которого у них все никак руки не доходили. Так в работе и познакомились.
Правда, Струн с Кемпли и здесь не сразу присоединились к тем, кому новый аол пришелся ко двору. Что земли не боится — хорошо, так ведь на том и стоим. Маловато будет. Решили проверить, что он еще умеет. Думали под кровом ночи напасть да бока для острастки намять, но Кемпли в конце концов от этого замысла отказался — жалко ему стало, карлик все-таки. А тут как раз оказия подвернулась: Артаим, аол самого большого из окрестных тунов, созывал сходку, и Тэрл был вынужден, отложив дела и оседлав Зорьку, двинуться в путь. С собой, как ни странно, он захватил не кого-нибудь, а Струна и братьев-близнецов Нэлса и Гилтана. Кемпли на прощание попросил Струна попотчевать Тэрла тумаками и от себя тоже. Братья знали о готовящемся и нисколько не возражали против того, чтобы проверить бывшего виггера на прочность, однако отговорили Струна нападать на своего предводителя по дороге на сходку: убивать его они, разумеется, не собирались, но если не испугается, еще выдаст, того и гляди, Артаиму, конфуз получится. Зато уж на обратном пути Струн, перемигнувшись с братьями, взял Зорьку под уздцы и предложил Тэрлу спешиться.
О том, что было дальше, Струну до сих пор, по прошествии стольких зим, вспоминалось со стыдом. Трое крепких парней долго выплевывали и отряхивали грязь, опасливо косясь на улыбающегося карлика. Вместо того чтобы выставить на всеобщее посмешище за неумение совладать с одним-единственным противником, а то и с позором прогнать из деревни как преступников, он неожиданно похвалил их за смелость и предложил в свободные от работы на поле минуты преподать им несколько уроков того, что он назвал «правильной дракой». «Несколько уроков» затянулись и превратились в любимое времяпрепровождение не только для Струна, близнецов и сознавшегося в своей причастности к провалившемуся заговору Кемпли, но и для большинства их односельчан, которым всегда хотелось уметь противостоять чванливым виггерам, не говоря уж о еще более близких соседях — шеважа. С точки зрения фолдита, извечно предпочитавшего добрый плуг самому острому мечу, Тэрл обладал поразительными навыками боя как с одним, так и с несколькими противниками одновременно, причем не только с оружием, но и голыми руками.
Где и когда он успел набраться всех этих прыжков, подсечек, обманных ударов, коварных заломов и прочих хитростей, от которых и у многочисленных учеников в прямом смысле слова голова шла кругом, для всех оставалось тайной. Правда, учил Тэрл настолько доходчиво, что у Струна особенно поначалу возникало ощущение, будто ничего сложного в движениях нет — повторяй поточнее, и все само собой получится. Только со временем становилось понятно, что простота Тэрла — это тоже своеобразная хитрость: чем увереннее становились действия Струна, чувствовавшего, что он вот-вот догонит, а то и превзойдет своего наставника, тем удивительней было обнаруживать, что Тэрл словно ускользает, становится быстрее, резче, изворотливее, не сильно, чуть-чуть, но ровно настолько, чтобы в конечном итоге выходить из поединка победителем. Судя по разговорам, то же самое происходило и с другими учениками, среди которых со временем появилось даже несколько женщин.
Примечательно, что с их приходом слухи о несвойственных фолдитам занятиях боевым ремеслом не просочились в другие туны. Не потому, что Струн с друзьями тщательно помалкивали, они просто не считали нужным никому об этом рассказывать. Так, на всякий случай. Даже Кемпли, перебравшись с умножающимся семейством в отдельный торп, исправно продолжал хранить молчание. Единственное, чего не хватало Струну, так это применить полученный опыт в повседневной жизни. Как фолдит, знающий землю и умеющий ходить за плугом, он не допускался до ратных походов виггеров в Пограничье, а шеважа до сих пор оттуда не показывали даже носа. Из односельчан Струн по-прежнему не мог победить одного только Тэрла и теперь, с появлением Фейли и Мадлоха, втайне надеялся на то, что у него еще будет время проверить на них свои силы.
— Думаю, что в подпол нашего друга люди Ракли пролезут раньше нас, — нарушил затянувшееся молчание Тэрл, поудобнее устраиваясь на шкурах и прикрывая глаза. — Насколько я видел, бревна там уже почти растащили, так что осталось разгрести завалы остывшего пепла. Если захотят, могут справиться меньше чем за день. — Да, — продолжал он, заворачивая на себя край шкуры. — Элета оказалась права: что-то меня знобить начинает.
— Может, тебе еще чего-нибудь горяченького выпить? — предложил Фейли.
— Нет уж. — Тэрл был бледен, но старался улыбаться. — Пива ты мне не даешь, а микстур с меня хватит. Так о чем мы говорили?
— О том, что вам действительно лучше отдохнуть и поспать, — вмешался Струн, поглядывая на собравшихся и ища у них поддержку. Нэлс и Гилтан дружно закивали, Мадлох продолжал смотреть в окно на не унимавшийся дождь, а Фейли, казалось, погрузился в невеселые раздумья и ничего вокруг не замечал. — Вита Тэрл, если не думаете о себе, подумайте о туне. Вы потеряли слишком много крови, а нам вы нужны здоровым и сильным. Кто знает, что задумали шеважа…
— Благодарю, что напомнил, — продолжая кутаться в шкуру, раненый приподнялся на локте. Его воспаленный взгляд был напряжен и подслеповат. — Повстречался я тут с Кемпли. Говорит, видел тут давеча дикарей. Возле самого Мхового источника. Двое их вроде бы было. Лазутчики, похоже.
Фейли слушал не прерывая. Струн оглянулся на братьев и кивнул. Гилтан быстро вышел из терема. Нэлс на всякий случай приблизился к двери и встал к ней боком, положив заскорузлую ладонь на рукоять меча. Мадлох неприязненно поморщился, но промолчал.