Великий труженик

- Вы не можете заслужить Божьего прощения своими поступками. Нужно просто принять Бога в свое сердце,— добавил другой.

Однажды в среду Джон как обычно рано встал и, одевшись, открыл Библию. Он внимательно читал слова. Казалось, они обещали ему, что вскоре должно произойти нечто замечательное.

Перед тем как уйти из дому после завтрака, он снова взял Библию и раскрыл ее наугад. Он прочел, что однажды сказал Иисус одному пришедшему к Нему человеку: “Недалеко ты от Царства Божьего”. “Если бы это только было правдой”,— подумал Джон, выходя на оживленную улицу.

После полудня он поднялся по широким ступеням собора Святого Павла и толчком открыл дверь. Внутри царил полумрак и спокойствие. Джон прошел вперед. Вечерняя служба только начиналась. Музыка наполнила собор, а эхо вторило ей высоко под самым куполом величественного здания. Молодой человек старательно вслушивался в слова исполнявшегося гимна. “Доверься Господу...”— звучала мысль. Она так поразила Джона, что он с трудом воспринимал все остальное служение. Именно эту мысль хотели донести до сознания Уэсли его новые друзья. Познать Бога - означало просто довериться Ему. Когда Джон вышел из темного здания собора, яркий свет майского солнца ослепил его. У самых ступенек бурлила жизнь: множество ларьков, толпы людей, шум, смех, споры. Ах, как хотелось бы в этот момент отправиться пешком куда-нибудь за город, насладиться одиночеством, поразмышлять дорогою о том, что зарождалось в его сердце, но Джон уже пообещал одному из своих друзей пойти в тот вечер на богослужение. Он всегда соблюдал свое правило не нарушать обещаний.

Словно багряная ткань раскинута была по небу до самого горизонта от лучей заходящего солнца, когда Джон, преодолевая свое нежелание, вышел из своей квартиры и отправился в Нетльтон Корт, что на улице Альдерсгейт, где в маленькой комнатке проводились служения. У него не было большой охоты идти туда, поскольку он и раньше бывал на подобных собраниях, но они мало чем помогали ему. Войдя, Джон Уэсли увидел одного из руководителей, Уильяма Холленда. Перед ним на столе лежала книга. Он собирался прочесть предисловие, написанное много веков назад Мартином Лютером к Посланию Павла к Римлянам. Джон сел на одну из жестких скамеек. Ах, лучше бы ему не приходить сюда. Спустя некоторое время он внезапно поймал себя на том, что внимательно слушает проповедника. Ему показалось, что одно или два предложения из речи проповедника как бы выделились из всего остального. Вдруг что-то произошло, но Уэсли не мог понять, что именно и как. Он выпрямился, глаза его засияли. Его лицо озарилось счастьем. Люди, сидевшие по обе стороны от него, обратили внимание на перемену, произошедшую в нем, и Уильям Холленд перестал читать.

— Что с вами, брат Уэсли? — спросил он.

— Когда вы читали, со мной что-то произошло,- смущенно ответил Джон. - У меня появилось удивительное ощущение покоя и счастья. Я почувствовал, что доверился Христу. Мое сердце согрелось удивительным образом!

Он встал и огляделся вокруг.

— Наконец-то я нашел то, что искал. Я трудился и проповедовал, посещал заключенных и ездил в Америку, чтобы угодить Богу. И теперь здесь, на улице Альдерсгейт, на этом маленьком собрании, Бог для меня стал более реальным, чем когда-либо раньше.

Он направился к двери.

— Пожалуйста, простите меня за то, что я ухожу. Я должен пойти рассказать своему брату о том, что со мной произошло.

Так Джону Уэсли открылась великая тайна, сделавшая его счастливым и изменившая его последующую жизнь. Дверь за ним закрылась, и в комнате на пару минут воцарилась тишина.

Чарльз Уэсли жил в угловом доме на узкой улочке Литл Бритн. Джон, обычно полный достоинства, на этот раз со всех ног, как школьник, пустился бежать по улицам Альдерсгейт и Литл Бритен к дому Чарльза. Добежав до двери, он услышал бой городских часов.

Было 9 часов вечера 24 мая 1738 года.

ДЛЯ ДЖОНА ЦЕРКОВНЫЕ КАФЕДРЫ ЗАКРЫТЫ

Высокие прусские солдаты показались еще выше из-за своих высоких остроконечных касок, сразу же бросавшихся в глаза, когда из караульного помещения, находившегося за городскими воротами, отчетливо раздалась команда. За этими воротами были стены города Халле. Старинные ворота вели в древний город. Двое очень скромно одетых людей подошли к ним, очевидно, желая войти в город.

- Они англичане,— шепотом сообщил по-немецки один караульный другому.

Когда посетители приблизились, из караульного помещения раздалась другая команда, и караульные вышли на дорогу, заградив им путь своими штыками. Между ними стал офицер и скороговоркой обратился к пришедшим:

— Ваши имена.

Тот, который был ниже ростом, отвечал по-немецки:

— Я — Джон Уэсли, а это — мой друг, Бенджамин Ингхэм.

— Покажите мне ваши паспорта.

Офицер протянул руку за предъявленными ему документами. Джон и его спутник привыкли к подобным проверкам со стороны караульных и солдат. Им часто приходилось подвергаться таким проверкам с тех пор, как они прибыли в Германию.

— Куда вы направляетесь? Что вы собираетесь делать? Почему вы здесь? — засыпал их вопросами высокий офицер.

— Нас пригласили посетить поселения моравских братьев здесь, в Халле, в Мариенборне и в Хернате. Я должен встретиться с графом Цинцендорфом, который, как вам известно, является руководителем их церкви. Я желаю познакомиться с работой школ, курируемых моравскими братьями и с тем, как они воспитывают детей-сирот.

— Вот как! — голос офицера стал мягче.— Это хорошие люди, они делают доброе дело. Вы можете войти в город. Знаете, нам следует быть бдительными из-за шпионов.

Он вернул им паспорта.

— Я пошлю с вами солдата, и он покажет вам кратчайший путь. Это старый город, и вы легко можете в нем заблудиться, хотя очень хорошо говорите по-немецки.

Джон мог бы ответить, что он также говорит по-испански, читает по-итальянски и по-португальски, знает латынь, греческий и иврит. Однако он никогда не хвастался своими познаниями. Поблагодарив офицера, Уэсли последовал за солдатом по узким улочкам средневекового города, чтобы встретиться с моравскими братьями, о которых он так много слышал от своих друзей-немцев в Лондоне и в Америке. Результаты этого посещения сыграют для него большую роль в последующие годы.

Вернувшись в Англию, Джон рассказал Чарльзу то, что он увидел за три месяца своего путешествия.

— Они точно, как те немцы, которых мы встретили на борту судна, шедшего в Америку... и точно, как те, что живут в Америке. Их сердца наполнены той же радостью, что мы с тобой обрели.

— А что это за отрядные собрания, о которых ты мне писал? — спросил Чарльз.

— А, я думаю, это одна из самых важных их идей. Все они собираются небольшими группами, которые называются у них “отрядами”. В каждой группе есть свой руководитель. Каждую неделю, когда они собираются, руководитель спрашивает у них, что они сделали за неделю, как Бог благословил их, какие искушения они победили. Когда они так вместе беседуют, они помогают друг Другу.

Джон стал возбужденно шагать по комнате.

- Но они далеко не все свое время тратят на разговоры, Чарльз!

- Ты имеешь в виду их школы и т.д.?

- У нас, в Англии, неплохие школы, но их школы — просто замечательные. Если бы мне самому когда-то пришлось открывать школу, я бы воспользовался некоторыми их идеями. У них также есть детские приюты — это замечательные места, где воспитываются бездомные дети. Мы могли бы устроить в Англии нечто подобное.