Великий труженик

Джон выглянул из окошка экипажа. Повсюду виднелись оловянные рудники, и на всем расстоянии от Сент-Ива до Хейла вдоль дороги группами стояли небольшие деревушки с серыми домами. Весть о приезде известного проповедника достигла города быстрее его самого. Подъехав к окрестностям Хейла, Джон увидел огромную толпу людей, преградившую дорогу медными изделиями. Почти все эти люди были работниками оловянных или медных копей. Уэсли вспомнил, как раньше его появление вызывало в Корнуолле беспорядки и бунты; теперь же люди собрались только для того, чтобы попросить его прочесть им проповедь прежде, чем он въедет в город. Джон не мог отказаться и прочел свою первую в этот день проповедь под открытым небом.

Сам молитвенный дом методистов был настолько интересным, что он вынул свой дневник и сделал там о нем запись.

— Я никогда не видел ничего подобного, Томас,— сказал Джон доктору Коуку.— Взгляните на это здание. Оно совершенно круглое, и построено оно из отходов!

- Из отходов?

— Да,— ответил Уэсли. Казалось, он знал все,-Эти квадратные камни — это то, что осталось после переработки оловянной и медной руды. Это называется шлак. Может, у наших методистов и немного денег, но хороших идей им не занимать.

Джон отправился через дорогу к молитвенному дому и подождал, пока Коук догонит его.

— Но я вижу, кто-то истратил ради нас много денег.

Это было действительно так. Один из членов собрания приготовил для них чай, чтобы они могли освежиться после дороги, а в то время этот напиток был одним из самых дорогостоящих напитков в Англии. Контрабандисты и моряки, когда-то пытавшиеся убить Джона, теперь готовы были отдать ему лучшее из того, что у них было. Методисты собрались в церкви, чтобы Джон совершил там Вечерю Господню, в которой они очень редко могли участвовать. Джон встретился с несколькими людьми, испытывавшими трудности, и с теми, кого уличили в провозе контрабанды.

- Вы знаете наши порядки,- строго сказал им Джон в небольшой комнатке.— Занимающиеся контрабандой должны быть исключены из членства в методистской церкви. То же самое относится к тем, кто выпивает, бьет своих жен или не посещает еженедельные служения. Вы не можете, как христиане, молиться в воскресенье, а в понедельник скверно вести себя. У вас есть еще один шанс, но только один. Иначе местный проповедник вычеркнет ваши имена из списков методистов, если еще хоть раз вас уличат в переправке контрабанды.

К полудню Джон уже был в Редруте, расположенном примерно в десяти милях от Хейла. Там он собирался встретиться с методистами в одном из молитвенных домов, что он и сделал. Однако час спустя, когда Уэсли, выйдя из церкви, собрался пойти пообедать, ему едва удалось пробиться сквозь собравшиеся на улице толпы людей. К половине второго людей стало больше, чем он когда-либо раньше видел в этом городе, являвшемся центром оловодобывающей промышленности. Чтобы попасть на рыночную площадь, Джону пришлось обратиться за помощью к констеблю. По воскресеньям рынок не работал — методисты следили за этим. И теперь вся рыночная площадь со всех сторон была заполнена людьми. Джон, осмотревшись вокруг, к своему удивлению, заметил, что не только во всех окнах домов, расположенных вокруг площади, но и на крышах сидели люди. Джон помолился, а затем примерно в течение часа проповедовал. Час спустя люди по-прежнему стояли на рынке и пели некоторые гимны его брата Чарльза, в то время как Джон выехал уже в Басвил, расположенный на расстоянии нескольких миль от Редрута. Здесь находилась знаменитая шахта Гвеннап — глубокая, широкая яма, куда много лет назад провалилось несколько рудокопов. Джон проповедовал там каждый раз с тех пор, как он впервые посетил Корнуолл. На этот раз в это сентябрьское воскресенье задолго до приезда Джона двести тысяч человек ожидало его, чтобы послушать снова его проповедь. Когда Джон подъезжал к этому месту, до него донеслось пение собравшихся людей.

“О, пойте на тысяче языков”, “Любовь Божья, превосходящая все остальные”, “Иисус — Возлюбленный моей души” - один за другим широко известные гимны его брата наполняли корнуолльский воздух. Там их исполняли, по словам Джона, так, как ни в каком другом месте Англии.

Вечером Джон вернулся в Редрут, чтобы и там совершить Вечерю Господню и после ужина допоздна беседовать с друзьями-методистами. Итак, с четырех часов утра он преодолел расстояние примерно в 25 миль, провел полдюжины служений в трех разных городах и селениях и пообщался со множеством людей. Таковым было обычное воскресенье Джона Уэсли в его 84 года. Кроме того, каждый день недели, каждая неделя года были очень похожи на этот день.

ПО ОБЕ СТОРОНЫ ОКЕАНА

Томас Коук въехал верхом во двор здания Нью Рум в районе Хосфеар, в Бристоле. Кроме входа в часовню, там была небольшая конюшня. Он отвел туда свою лошадь, снял с нее седло, проверил, чтобы в поилке была вода, а в кормушке зерно, а затем вошел в часовню. Коук взглянул наверх, на окна под самой крышей. Там были личные апартаменты Джона Уэсли. В окне Томас увидел старика с худощавым лицом и седыми волосами. Томас помахал ему рукой и быстро поднялся по лестнице.

Друзья радостно встретились и сели обедать.

— Знаешь, Томас, я посылал тебя в те места, куда сам не мог поехать,- сказал ему Джон немного позже, после того как они поели.

— Да, мне пришлось побывать во многих местах Англии, Ирландии. Бывал я и в Уэльсе,— Томас Коук был человеком небольшого роста, темноволосым и краснолицым. Казалось, что он всегда чем-то взволнован,- Вы хотите, чтобы я еще куда-то съездил? — нетерпеливо спросил он.

- Да,— серьезно ответил Джон,- Я собираюсь послать тебя в Америку.

- В Америку! - Коук почти подпрыгнул на стуле от волнения,— Но зачем?

- Еще с тех пор, как американские колонии сражались за свою независимость и освободились от британского господства, я получаю оттуда письма. Едва ли в Америке остался кто-либо из служителей. Методисты там взывают о помощи. Я хочу, чтобы ты поехал туда и посмотрел, как они работают и живут. Ты должен будешь взять с собой двух наших проповедников-англичан,— Джон вздохнул.- Я хотел бы сам поехать туда, Томас, и посмотреть, что сделали с Америкой за те 50 лет, что я не был там. Но я слишком стар теперь для такого путешествия - три месяца по морю туда и три обратно. Кроме того, у меня и здесь слишком много работы. Итак, тебе придется поехать вместо меня.

Джон пододвинул Томасу карту и стал водить по ней пальцем, указывая то на одно, то на другое место.

— Смотри, методисты здесь в Нью-Йорке и в Балтиморе на побережье. И здесь в горах. А здесь, смотри, неосвоенные земли, леса и прерии, но здесь тоже есть методисты. Я думаю, мы много сможем сделать для того, чтобы Америка стала замечательной страной.

— То, что произвел методизм в Англии под вашим руководством...— похвалил доктор Коук.

Но Джон не дал ему закончить:

— Да, Томас, Бог произвел в Англии великие дела; хотя мне хотелось бы суметь сделать еще больше.

— Никто из людей не мог бы сделать больше, сэр.

И это было действительно так.

— Вы не только изменили здесь женщин и мужчин, вы изменили города и села. Вы дали невежественным и угнетенным бедностью людям то, ради чего стоит жить. Вы основали школы и сиротские приюты и убедили других делать то же самое. Вы написали и издали больше книг, чем какой-либо другой человек в стране. Вы...

Джон поднял руку.

— Хватит, Томас! Ты лучше подумай об Америке; я хочу, чтобы ты отправился туда незамедлительно.