Мужчина-вамп

— Ребенок проведет жизнь в тюрьме, помяните мое слово! — пророчествовала учительница в кабинете у директора школы.

Илюшу, как положено, вызывали «на ковер», приглашали и родителей. Директор стращал озорника печальными перспективами его дальнейшей судьбы и каждый раз заканчивал страстный монолог грозными словами «последнее предупреждение». Под эти слова парень благополучно окончил школу, поколебался между политехом и юридическим и выбрал юридический институт. Так что учительница литературы ошиблась совсем немного. Просто ее «любимец» оказался не по ту сторону закона, которую она ему предрекала, а по эту. А прозвище Последнее предупреждение так и осталось в компании друзей и звучало весьма кстати, учитывая нынешнюю грозную репутацию Ильи.

— Алик, как поживаешь?

— Да по-всякому, — уклончиво ответил Подлубняк. — Ладно, давай выкладывай, чего хотел. Ты же ведь не просто звонишь, чтоб о жизни потрепаться. Тебе что-то надо.

О жизни-то как раз и надо потрепаться, подумал про себя Илья. Но, конечно, не по телефону.

— Встретиться необходимо. И чем скорей, тем лучше.

— Ого, так серьезно!

Серьезней не бывает. Труп с визитной карточкой в руке. Не хватает только надписи: «В смерти моей прошу винить…»

— Серьезно, Алик, серьезно. Хорошо бы прямо сегодня. Скажем, часа через два.

Телефон на мгновение замолчал. Очевидно, Подлубняк взвешивал свои возможности. Да, прошли те благословенные времена, когда они могли встретиться в любое время, было бы желание, краешком сознания с грустью отметил Илья.

Наконец, Алексей что-то решил для себя:

— Ладно, пожалуй, выкрою полчасика. Друг — это святое.

Полчасика! Он еще не знает, о чем пойдет речь. В полчасика можно и не уложиться. И святость дружбы зачем-то приплел. А может, уже догадывается? Для того и о дружбе напомнил. Ну, если уж напомнил…

— Вот что! «Волну» еще не забыл?

Алексей только рассмеялся. Такое не забывается. Незатейливая общепитовская точка «Волна» была любимым местом их студенческого оттяга. У парней даже песенка специальная существовала, вроде пароля. Известная, но слегка переиначенная: «У студентов есть своя планета. Это, это — ресторан «Волна-а-а»!» Там они надирались после благополучного окончания сессии. Туда по-рыцарски водили своих неприхотливых подружек, благо цены были доступные. И в заботливых объятиях «Волны» они оплакивали свои первые любовные неудачи.

— Неужели все еще работает?!

— Представь себе, да. И практически без изменений.

Да, забурел Алексей, круто забурел! Он эту забегаловку теперь в упор не замечает. А Илья ничего, не брезгует. Иногда заскакивает перекусить по старой памяти.

— Значит, там и встречаемся. Заодно пообедаем.

Трубка давно отключилась, а Илья все еще вертел ее в руках и не спешил подниматься с места. Будь перед ним незнакомый подозреваемый, уж он бы таких ловушек клиенту при беседе наставил! А тут… Все, все! Если не знаешь, как правильно построить разговор, — говори правду.

Надо сказать, что ремонтные дела, которые задумывались изначально лишь для прикрытия, в конце концов засосали меня довольно крепко. Ежедневные разборки с Толиком, творческие беседы с Раисой на темы перспективных направлений современного квартирного дизайна отнимали подозрительно много времени и сил. Я начала уже было размышлять, как бы наименее безболезненно выйти из игры, поскольку Рая, кажется, тоже напрочь забыла о побудительном мотиве моей помощи, вошла во вкус и нагружала меня заданиями все больше и больше. Вот и сегодня, например. Погода прекрасная, а я тащусь на строительный рынок с целым списком товаров, которые необходимо срочно заказать. На мое робкое замечание, что с этой работой мог бы и Толик справиться, Рая категорически возразила:

— Ты что, забыла, что у мужчин всегда задействовано только одно полушарие мозга. Причем никогда нельзя поручиться, какое именно. А вдруг в самый ответственный момент у Толика начнет работать полушарие, которое отвечает за выпивку и за то, как, ничего не делая, побольше бы с клиента «бабок» срубить. Тогда он мне такого наворотит! Нет уж!

И вот трясусь в автобусе, как идиотка. Тащусь на край города, где и расположен этот самый дурацкий строительный рынок. А, между прочим, у меня сейчас законный отпуск, и Зойка в деревне рвет и мечет. И, по-моему, уже что-то подозревает.

Автобус трусил неспешно, обгоняемый юркими «отмороженными» маршрутными такси, которые в погоне за клиентами, казалось, готовы по головам у пешеходов проехать. Я таращилась в окно, мысли текли размеренно и лениво. Давно подметила одну интересную особенность. Нигде мне не удается так расслабиться и отрешиться от всего бытового, как в автобусе. Конечно, я не имею в виду часы пик, когда юбка в одном конце салона, блузка в другом, а ты висишь по центру в свободном парении, поскольку намертво зажата между пассажирами, и наслаждаешься ароматом вчерашнего перегара, исходящим от сосредоточенного мужчины справа. Тут уж какой расслабон! Боевая готовность номер один. Предельный выброс адреналина, напряжение мышц, свертываемость крови повышена. Как перед дракой. И только беспрестанно щупаешь рукой свой кошелек, по радостно вспыхнувшему взгляду мужчины понимая, что иногда попадаешь не туда.

Нет, речь не об этом. А вот как сейчас — автобус полупустой, мест свободных полно, ехать еще прилично. Расслабляйся и расслабляйся. Наверное, выступают из укромных уголков сознания младенческие воспоминания, когда плывет себе колясочка, покачиваясь на ухабах, сверху нависает абсолютной защитой улыбающееся мамино лицо, и всех-то проблем — вовремя пукнуть после доброй бутылочки детского питания.

За окном мелькал, не задевая ума, привычный городской пейзаж. Словно титры после скучного документального фильма. Народ гуляет, магазин, еще магазин, школа, часовая мастерская… Спокойно, хорошо!

Автобус затормозил, нехотя выплюнув на остановку очередную порцию пассажиров. Я проследила взглядом за тучной дамой в цветастых шортах. Дама занимала мое воображение последние несколько минут. Вернее, ее шорты в сочетании с габаритами тела. Экая свобода вкуса! Прямо как в Америке! Я даже сварливо пробурчала ей вслед поэтические строки: «Мы не в Чикаго, моя дорогая!» Даме на поэзию, как и на мое мнение, было глубоко наплевать. Она с достоинством несла свое роскошное тело в сторону часовой мастерской. Наверное, часики сломались. Интересно, какие у нее часики? Крошечные, кругленькие, позолоченные. А может, наоборот — массивный будильник на широком браслете, противоударный, пылевлагонепроницаемый.

Автобус замешкался, водитель переговаривался о чем-то своем, производственном, с диспетчером, так что я еще успела заметить через широкое окно мастерской, как дама, войдя внутрь, остановилась у граверной будочки. В будке сидел человек. Женщина вытащила из просторной сумки какой-то предмет и протянула его в окошечко. Ага, значит, пришла не часы ремонтировать, а делать памятную надпись. Что-о?!!

Двери автобуса захлопнулись, а я подскочила как ужаленная. Забыла, совсем забыла про зажигалку, главную материальную улику моего расследования! А мастер-то, между прочим, выздоровел. Ведь это та самая часовая мастерская, куда я уже однажды безрезультатно заглядывала. Строительный рынок начисто вылетел у меня из головы. Заработало совсем другое мозговое полушарие, как сказала бы Раиса. Расслабленного состояния как не бывало! Около часа ушло на то, чтобы выскочить на следующей остановке, быстренько «крутануться» домой, схватить зажигалку и вернуться в мастерскую с горящим лицом и высунутым, как у гончей, победившей на собачьих бегах, языком.

Слава богу, за этот час здоровье гравера не ухудшилось. В будочке маячил небольшой седенький старичок в круглых допотопных очках.

— Здравствуйте! Эту гравировку заказывали не у вас? — Я шлепнула на узкий прилавочек свою таинственную ночную находку.

Мастер задумчиво повертел зажигалку в руках, не торопясь с ответом. Мое сердце в буквальном смысле слова замерло. Наконец, он качнул головой вполне определенно: