Страница 20 из 95
— Об этом не беспокойся, — прошептал он. — Оставайся под прикрытием.
Она следила за ним, пока его фигура не растворилась во мгле, затем вернулась в кабину, освободила ремни койки и легла на нее, не раздеваясь. Через некоторое время вошла миссис Старк, разделась, опустила свою койку на чурбаки, аккуратно сложила постельное покрывало. Потом она скользнула под одеяло и начала рассказывать спокойно и приятно о других поездках, других тревогах. Рейчэл слушала одним ухом, другое было настроено на шум за бортом. Но даже так она слышала все сказанное миссис Старк, даже отвечала ей и рассказывала собственные истории. Аллигатор, лежавший на берегу по соседству, время от времени ревел и рыкал.
Вдруг, не закончив фразы, миссис Старк провалилась в сон. Рейчэл встала без шума и вышла на палубу; небо было темным, не видно было даже следа луны. Охранник спал. Она стояла, вглядываясь в темноту. Ночные звуки затихли, лишь слышались выкрики болотных птиц. Затем она увидела вспышку на берегу, за которой последовал ружейный огонь. Уснувший торговец тотчас же проснулся. Он схватил топор, но Рейчэл была настороже и перехватила его руку:
— Не трогай каната…
— Но Джэксон приказал…
— Меня не волнует, какие приказы он отдал. Дай мне топор. Я разрублю канат в тот момент, когда оба мужчины будут на борту, но не раньше.
Он уставился на нее, чувствуя металл в ее голосе, пожал плечами, отдал ей топор и взял свое ружье. Послышалось еще два выстрела, затем она увидела, как Эндрю и его компаньон быстро прошли по сходням на борт. Она нанесла быстрый удар топором. Плоскодонка поплыла по течению.
Она и Эндрю стояли на носу лодки, наблюдая за течением, а полковник Старк управлял со всем старанием. Она слышала, как Эндрю подавил смешок.
— Скажи шутку, — обратилась она к нему. — Мне хочется посмеяться.
Не повернув головы, он ответил:
— Итак, ты не позволила им разрубить канат, не правда ли? Разве ты не знала, что вас могли убить?
— Мне нравится сталкиваться с опасностью, — сказала она, подражая его тону. — Я могла бы задать такой же вопрос.
— Схватки с индейцами — большая часть работы выездного адвоката, чем само ведение дел в суде.
— Даже если это так, то как могли бы мы бросить вас на берегу и удрать?
— Судя по свидетельству перед этим судьей, я бы сказал, что не могли бы.
Он обнял ее за плечи, медленным движением притянул к себе, удерживая жилистыми пальцами и крепко прижимая плечо к своему, выражая тем самым свои чувства. Затем, прежде чем она поняла происшедшее, он удалился.
Дом Томаса Марстона Грина в Спрингфилде был самым шикарным из когда-либо виденных Рейчэл. Он оживил в памяти рассказы ее отца о поместье Джорджа Вашингтона в Маунт-Верноне. Это было солидное кирпичное здание с шестью величественными колоннами перед фасадом, стоящими на солидных прямоугольных блоках, просторные тенистые галереи были увиты вьющимися растениями, создававшими прохладу. Напоминавшая кружева деревянная балюстрада защищала портик на втором этаже. Все было выкрашено мягкой белой краской, кроме зеленых ставень, прикрывавших высокие узкие окна. Приемные комнаты имели высокие потолки с резными карнизами, перекладины над каминами были также ручной работы, широкий проход, освещавшийся хрустальными канделябрами, вел в комнаты из уютной прихожей, обшитой деревянными панелями. Дом был построен на возвышении над болотами, хорошо продувался ветром и был окружен рядом могучих дубов.
Семейство Грин быстро собрало всех соседей-американцев на торжественный обед. Когда Рейчэл увидела бирюзовое длинное платье и сатиновые туфельки, которые собиралась надеть молодая жена Тома Грина, она поняла, что в ее чемоданах нет ничего сравнимого. Миссис Грин дала ей надеть отделанное кружевами светло-синее сатиновое платье с деликатной кружевной накидкой. Потребовалась лишь незначительная подгонка, чтобы платье хорошо сидело на Рейчэл. Войдя в столовую под руку со старым полковником Томасом Грином, она восхитилась светом сотен свечей в канделябрах и их отражением на серебряной посуде, хрустальных кубках и полированном дереве.
— Вы перенесли сюда, на Юг, самое лучшее из Виргинии! — воскликнула она.
Старый полковник был польщен. Он повернулся к Эндрю, который шел вслед за ними, его темный нашвиллский костюм подчеркивался тонкой белой рубашкой с кружевным жабо и кружевными манжетами, что в целом придавало ему столь же элегантный вид, как приодевшимся по случаю обеда тщеславным мужчинам.
— Каждый человек берет с собой свой дом независимо от того, как далеко он уезжает. Не так ли, Джэксон? Конечно, здесь мы имеем кое-что дополнительное — москитов, аллигаторов, болота, жару, но мы воспринимаем плохое вместе с хорошим.
Полковник Томас Грин был другом ее отца в Виргинии. Он был крепко скроенным мужчиной лет семидесяти, с роскошной копной седых волос, оттенявшей его загорелое лицо. Неоспоримый лидер американской колонии в Луизиане, он перенес много невзгод, стараясь отделить этот район от испанских владений, основать новый округ по имени Бурбон и присоединить его к штату Джорджия. Законодательное собрание Джорджии разрешило Грину действовать, но замысел сорвался, и Томас Грин попал в тюрьму в Новом Орлеане. Его жена умерла от полученного ею шока. Испанцы простили его после этой трагедии, но он был обязан передать всю свою собственность своим молодым сыновьям — не только эту плантацию в Спрингфилде, но также и Вилла-Гайозо, в восьми милях к югу на Соуолс-Крик, которую он купил ранее у испанского губернатора Натчеза и где теперь жил его второй сын, Абнер.
— Плохо, что твой отец не дожил до того, чтобы увидеть Спрингфилд, Рейчэл, — сказал старый полковник. — Он переехал бы сюда и построил такой же дом.
Рейчэл знала, что ее отец глубоко любил Кумберленд и ничто не заставило бы его вновь переезжать. Но она не сочла нужным сказать это полковнику Грину. Его сын Том, сидевший во главе длинного стола из красного дерева, сказал:
— Поскольку мы не можем иметь здесь полковника Донельсона, быть может, его дочь будет вместо него? Как, Рейчэл?
Молодая жена Тома Грина кивнула в знак согласия:
— Каждый раз, когда к нам присоединяется еще одна американская семья, мы считаем это еще одной победой.
Старший Грин поднял кубок с испанской мадерой, повернувшись к Эндрю, который провел несколько судебных дел в Нашвилле, касавшихся семейства Грин. Слуги внесли бутылки легкого вина из прохладных подвалов и серебряные вазы с апельсинами, бананами, дынями и виноградом.
— На этот раз ты остаешься, Джэксон? В Байю-Пьер у тебя хороший участок земли, и ты можешь заиметь еще больше, если согласишься оплатить топографическую съемку. Мы хотели бы, чтобы ты был с нами, когда мы поднимем новое восстание против испанцев.
Мужчины пустились в дискуссию, сравнивая тяготы испанского и английского правлений. Семейство Грин ненавидело испанцев столь же яростно, как Эндрю — англичан, в итоге спор зашел в тупик: сколько потребуется лет, чтобы убедить правительство в Филадельфии, что Луизиана — естественное и неотъемлемое продолжение материка, что Соединенные Штаты должны приобрести Луизиану, чтобы обеспечить свободное плавание по Миссисипи и держать открытыми порты Натчез и Новый Орлеан, что потребовалось бы всего несколько сот мужчин с ружьями, чтобы прогнать навсегда испанцев. Разумеется, Испания отстоит еще дальше, чем Англия, и у нее меньше дел на этом Американском континенте.
Рейчэл была обеспокоена предложением семейства Грин, чтобы она и Эндрю остались в Натчезе и основали еще одну американскую семью. Насколько далеко зашли они в своих предложениях? Они не задавали вопросов, относились к ним, как к гостям, приехавшим одновременно, но из разных мест. Однако любовь трудно скрывать; посадите влюбленных мужчину и женщину в просторную комнату, подобную этой, или среди большого скопления гостей; посадите их на противоположных концах стола, и тем не менее все поймут, в чем дело.