Страница 19 из 95
Утро 20 января 1791 года было холодным, а небо затянуло свинцовыми тучами. Сэмюэл повез ее к пристани с двумя тяжелыми дорожными мешками, притороченными к седлу вьючной лошади. В одном была шерстяная одежда для путешествия по реке, в другом — ее легкие летние платья и белье. Она подобрала юбку, идя по грязному берегу, а затем спустилась по дощатым сходням на угловатое судно, сколоченное из сырого леса, срубленного невдалеке и связанного деревянными клиньями. Некоторое время она стояла, не решаясь войти, затем Эндрю, низко сгибаясь, вышел из кабины. Впервые после их поездки домой из Харродсбурга прошлым летом она видела его в тяжелой куртке из оленьей кожи и таких же штанах. Он мимолетно приветствовал ее ласковой улыбкой, заверив Сэмюэля, что проследит за ней, а затем, когда она поцеловала брата на прощание, он поднял ее мешки и провел на нос судна.
Рейчэл перешагнула через порог и оказалась в передней части кабины, где миссис Старк в огромном кожаном фартуке, надетом поверх хлопчатобумажного платья, командовала парой слуг, готовивших полуденный обед. Она повернулась к Рейчэл и широко раскрыла руки, приветствуя ее. Миссис Старк была крупной женщиной с бесформенной талией. Шумная и энергичная, она двигалась с удивительной быстротой в паре растоптанных мокасин. Самой большой ее потребностью, как убедилась в последующие недели Рейчэл, было желание поговорить.
— Ну вот; приветствую тебя, Рейчэл. Полковник таскал меня вверх и вниз по рекам и тропам так часто в нашей жизни, что, где бы я ни приземлилась, даже на плоскодонке, я развешиваю свои горшки и сковородки и делаю вид, будто я дома.
Она взяла Рейчэл за руку, провела ее через среднее помещение плоскодонки, в котором размещались тюки хлопка, бочки с солью и солониной оленя, бизона, свинины, которые нужно было прикрыть от непогоды, в третью часть кабины, где размещались спальни. Там находилось две койки, прикрепленные ремнями к бревенчатой стене. Плотный занавес из шкуры бизона был прибит к стропилу, он закрывал вход в спальное отделение.
— Мы будем жить здесь, дитя; мы будем хорошо укрыты от чужих глаз.
Рано утром в тумане и под сильным дождем они отчалили от пристани Нашвилла, за ними последовали еще две плоскодонки; Рейчэл оставалась в своем небольшом помещении. Через маленькое оконце в корпусе она могла видеть, что собралась целая группа попрощаться со Старками. Она не пыталась скрыть свой отъезд в Натчез; да это было бы так же невозможно, как и скрыть причины ее отъезда.
Было холодно и дождливо всю неделю. Рейчэл редко выходила из каюты, она читала, шила, помогала миссис Старк сделать пару хитроумных постельных покрывал. Помимо четы Старк и Эндрю на борту плоскодонки плыли пять торговцев, подменявших друг друга при отталкивании шестами, чтобы лодка не коснулась берега и не налетела на валун. Полковник Старк управлял лодкой преимущественно сам, налегая на рукоять направляющего весла.
Еда была простой: зажаренное седло оленя или бизона, кукурузный хлеб, тушеные овощи и сушеные фрукты. Мужчинам полагался добрый глоток виски после длительного пребывания на холодном ветру. Питались они в две смены, Рейчэл садилась за стол вместе с миссис Старк, полковником и одним или двумя торговцами. На это время Эндрю заменял полковника Старка у рулевого весла. За столом было мало разговоров: затянутое небо и пронизывающий холод не располагали к общению.
В течение первых недель они причаливали у различных поселений и у форта Мосак, продавая поселенцам столь необходимые соль, кофе и сахар из Питтсбурга и принимая взамен меха, которые будут проданы ниже по реке. Чета Старк и торговцы с трех лодок выходили на берег, чтобы передать письма и обменяться новостями с населением форта. Рейчэл и Эндрю сидели за выскобленным столом перед очагом с пылающими поленьями. Его рыжеватые волосы плотно прилегали к голове под давлением тяжелой теплой меховой шапки. В свободное время он изучал свои заметки и книги по праву, взятые у Джона Овертона. Эндрю Джэксон, которого она знала как человека с бурной энергией, излучающего внутреннюю силу, со сверкающими глазами, глубоко эмоционального, вроде бы остался в Нашвилле; необщительный молодой человек, сидевший напротив, надев очки в серебряной оправе, вполне превратился бы в Джона Овертона. Эти периоды спокойствия, близкие к одиночеству, были единственными, когда они оказывались вместе.
Потребовалось десять дней на плавание по рекам Кумберленд и Огайо. На одиннадцатый день утром она проснулась и обнаружила, что их крошечная флотилия уже прошла несколько миль по Миссисипи. Над головой сверкало яркое солнце. Проходили дни, лодка быстро плыла по вздувшейся реке, воздух становился все теплее, она видела, как когда-то с палубы «Адвенчера», весеннюю траву, цветущие кусты на берегах, подсказывавшие им, что они плывут к югу, в лучезарную весну. На следующий день в полдень, когда полковник Старк спустился к обеду, Рейчэл поднялась на корму лодки и встала рядом с Эндрю. Он был в чистой замшевой куртке, открытой у ворота, и солнце освещало его узкое лицо и шею. Она убрала тяжелые шерстяные зимние вещи и надела желтое льняное платье, достаточно легкое для предстоящих теплых дней и в то же время прочное и удобное для жизни на лодке. Ветер развевал ее волосы и ласкал кожу через открытый воротник.
— У меня такое ощущение, будто я умерла, — прошептала она, — и тут же возродилась.
Его руки обхватили рулевое весло, когда он поворачивал лодку, чтобы обойти плывшее бревно. Она видела, как мускулы его рук и плеч плавно работали под мягкой курткой. Он не был грубо вылепленным, не был даже сильным мужчиной, поскольку на костях было не так уж много мяса.
— Не умерла, — ответил он, — а всего лишь спала, вроде платанов, стоявших голыми, а сейчас обрастающих листвой.
Казалось, что река обрывается впереди, но это был всего лишь крутой поворот. Когда они прошли это место, он вновь обратился к ней:
— Я думаю, Рейчэл, тебе понравится юг. Там воздух теплый и ароматный, земля плодородная, вся округа кажется дружественной и мягкой. Натчез — небольшой городок, всего около двадцати или тридцати домов, но довольно много американцев разбили плантации вниз и вверх по реке. Леса огромные, состоящие из капка, ивы, гигантских дубов. Небо над рекой при заходе солнца пунцовое или цвета индиго. Там много цапель и пеликанов, а в лесах полно ланей.
На них дважды нападали индейцы: однажды — с высокого утеса, когда они подошли слишком близко к берегу, в другой раз — с заросшего, выглядевшего совершенно невинным острова, когда они приблизились к нему. На лодке осталось немало пулевых отметин, но лишь один человек пострадал от отлетевшей рикошетом пули.
Затем в конце февраля они отделились от двух других лодок и причалили к пустынной пристани у подножия густого леса. Эндрю обратил внимание полковника Старка на то, что платаны растут слишком близко к берегу и берег искривлен, образует закрытые лагуны, что создает индейцам возможность окружить лодку с трех сторон и подвергнуть ее экипаж убийственному перекрестному огню. Однако полковник не хотел рисковать и плыть по неизведанному течению в кромешной темноте. Эндрю сошел на берег с самым молодым из торговцев. Полковник Старк пытался убедить его не делать этого:
— Я хочу, чтобы все мужчины оставались на борту, с тем чтобы мы располагали наибольшей боевой силой.
— Вам нужно получить заблаговременное предупреждение, полковник, и единственная возможность получить его — это позволить нам сойти на берег.
Он почистил свое ружье, наполнил патронташ, выбрал надежный кремень и позвал своего товарища, который отливал пули, и двое мужчин неслышно сошли на берег по старым бревнам, приказав одному из торговцев не спать и стоять с топором в руке у причального каната, который он должен перерубить при звуке первого выстрела. Рейчэл проводила Эндрю до края балюстрады.
— Но как ты вернешься на борт, если мы порубим этот канат? — спросила она. — Поток вынесет нас в реку.