Страница 41 из 142
«Пусть исчезнут все богатства мира, — думала она. — У тебя есть муж и четверо детей. Ведь не иссяк же ещё молочный источник для милого малютки, а для старших есть вода в колодце. Если даже мне и придётся выдержать бой со Стефаном, и он сильно побьёт меня, ну так что ж, — всё это не более чем неприятный миг супружеской жизни. Я же не нищая. Наступит время жатвы, — я буду жать, а зимой — прясть до глубокой ночи. На козу я как-нибудь заработаю. А будет коза, будут и козлята».
Эти размышления снова вернули ей бодрость и жизнерадостность. Осушив слёзы, она посмотрела перед собой и увидела у самых ног ярко сверкнувший листочек, такой блестящий, будто он весь был из чистого золота. Женщина подняла его и осмотрела. На вес он оказался необычайно тяжёлым. Вскочив на ноги, она побежала к соседке-еврейке и, не скрывая радости, показала ей свою находку. Та подтвердила, что листок и вправду сделан из чистого золота и уговорила оставить его ей за два талера наличными, которые тут же выложила на стол. Куда девалось сердечное горе. Таких денег бедная женщина ещё никогда не держала в руках. Она побежала в пекарню, купила штрудель и сдобный крендель детям, а Стефану, зная что он придёт под вечер домой усталый и голодный, решила подать на ужин баранью ножку.
Как запрыгали малыши, когда, вернувшись с покупками, мать весело раздавала им необычные гостинцы. Она вся светилась материнской радостью, видя с каким аппетитом налегала на еду её голодная ребятня.
Теперь первой её заботой стало убрать животных, издохших, как она думала, по наговору колдуньи, и скрыть от мужа случившееся несчастье. Как же удивилась Ильза, когда, случайно заглянув в кормушку, увидела в ней ворох золотых листьев. Если бы она знала греческие народные сказания, то легко бы догадалась, что её любимые животные издохли от несварения желудка — болезни короля Мидаса.[85]
Во всём этом была какая-то тайна. Быстро наточив нож, Ильза вспорола брюхо старой козе и нашла у неё в желудке ком золота, величиной с яблоко. У козлят желудки тоже оказались набиты золотом.
Итак, Ильза неожиданно разбогатела. Но вместе с богатством пришла и угнетающая забота о нём. Ильза стала беспокойна, пуглива; сердце её учащённо билось. Она опасалась воров и не знала, запереть ли сокровища в сундук или закопать в погребе. Кроме того, ей не хотелось, чтобы скряга Стефан сразу обо всём узнал. Побуждаемый духом наживы, он мог забрать всё золото себе, предоставив ей с детьми и дальше терпеть нужду. Она долго думала, как ей всё лучше устроить, но так ничего и не придумала.
Пастор села, где жила Ильза, был заступником всех угнетённых женщин и по доброте своей или из расположения к женскому полу, как более слабому, благоволил к ним и не позволял грубым мужьям жестоко обращаться с его духовными дочерьми. Если ему поступали жалобы, он всегда брал сторону женщины, на беспутного же домашнего тирана налагал строгую епитимью. Не было от него пощады и угрюмому Стефану, когда тот вымещал свою злобу на жене. Не раз, защищая добрую женщину, пастор выкуривал сатану из супружеской спальни.
И на этот раз Ильза прибегла к помощи духовника. Не таясь, она рассказала ему обо всём, что с ней произошло, а также о том, как Рюбецаль щедро одарил её.
В подтверждение своих слов она выложила перед пастором на стол всё принесённое с собой золото и попросила совета, как ей быть с этим неожиданно свалившимся на неё богатством. Пастор истово перекрестился, услышав о чудесном приключении, и в то же время искренне обрадовался счастью бедной женщины. Теребя на макушке скуфейку, он стал придумывать, как без шума и, не привлекая внимания, Ильза могла бы спокойно пользоваться своим богатством, и как сделать, чтобы скупой Стефан не овладел им. Наконец, после долгого раздумья, он сказал:
— Слушай, дочь моя, я дам тебе хороший совет. Взвесь всё золото и отдай его мне на хранение. А я напишу тебе на итальянском языке письмо такого содержания: будто бы твой брат, уехавший несколько лет назад в чужую страну, плыл на судне из Венеции в Индию и дорогой скончался, оставив тебе, по завещанию, своё состояние, с условием, что твоим опекуном будет назначен настоятель прихода и что всё состояние будет принадлежать только тебе и никому другому. Я не требую у тебя за это ни вознаграждения, ни благодарности, — обещай только за благословение, ниспосланное тебе Небом, церковное облачение в ризницу Святой Церкви.
Совет духовного наставника Ильзе очень понравился, и она охотно его приняла. Пастор добросовестно взвесил в её присутствии всё до последней крупинки золото и положил его в церковную казну, а Ильза, простившись с ним, ушла весёлая и довольная.
Рюбецаль, как и добродушный деревенский пастор, тоже мог считать себя защитником женщин. Правда, пастор почитал весь женский род, ибо к нему принадлежит Пречистая Дева, и ко всем женщинам относился одинаково, не оказывая предпочтения ни одной из них, дабы клеветнические языки не могли пустить молву, навлекающую подозрение на его доброе имя. Рюбецаль же, напротив, ненавидел весь женский род из-за одной девушки, когда-то обманувшей его. Но иногда воспоминание о принцессе становилось причиной благодушного настроения горного духа, и тогда он готов был взять под свою защиту одну из представительниц слабого пола и услужить ей.
Насколько честная крестьянка с её образом мыслей и поведением завоевала его расположение, настолько он был зол на грубого Стефана. Гном загорелся желанием отомстить за добрую женщину. Он решил разыграть с ним злую шутку, да такую, чтобы тот присмирел и покорился жене, которая после этого могла бы вертеть им по своему усмотрению.
Рюбецаль оседлал быстрый утренний ветер и помчался через горы и долины, как дозорный, высматривая на всех перекрёстках и дорогах, ведущих из Богемии, путника с грузом на спине, и, если замечал такого, то догонял и острым взглядом таможенника осматривал ношу. К счастью, ни один путник на этих дорогах не нёс стекла, иначе ему пришлось бы претерпеть насмешки и понести убытки без всякой надежды на их возмещение, даже если бы он и не был тем, кого искал Рюбецаль. При таком тщательном досмотре тяжело нагруженный Стефан, конечно, не мог ускользнуть от него.
Под вечер на дороге показался здоровый, крепкий мужчина с тяжёлым грузом на спине. При каждом его шаге, твёрдом и уверенном, в ящике позванивала поклажа. Завидев Стефана издали, а это был он, Рюбецаль обрадовался и приготовился учинить над ним задуманную шутку. Задыхаясь под тяжестью груза, Стефан с трудом поднимался в гору. Оставалось преодолеть ещё один подъём, а там начинался спуск к родной деревне, поэтому ему не терпелось скорее выбраться наверх. Но гора была крутая, а груз тяжёлый, и ему пришлось несколько раз останавливаться, чтобы немного передохнуть. Подставив узловатую палку под ящик и разгрузив плечи, он вытирал крупные капли пота, катившиеся со лба. Напрягая последние силы, он достиг наконец перевала, откуда вниз вела прекрасная прямая дорога. Посреди дороги лежала спиленная сосна, а рядом торчал пень от неё, прямой как свеча, и гладкий как стол. Вокруг зеленела трава — лошадиный щавель и дикий лён. Это место было таким манящим, таким удобным для отдыха, что утомлённый Стефан, не долго думая, снял со спины тяжёлый короб, поставил его на пень, а сам растянулся в тени на мягкой траве и предался размышлениям, прикидывая в уме, сколько на этот раз чистого барыша принесёт товар. По его точным расчётам выходило, что если из этих денег он ничего не оставит для дома, предоставив заботы о питании и одежде прилежным рукам жены, то денег как раз хватит, чтобы купить на рынке в Шмидеберге осла. Стефану, все плечи которого были стёрты до крови, мысль о том, как навьючив на серого осла груз, сам он налегке пойдёт рядом, придавала столько бодрости, что войдя во вкус, он пошёл в своих мечтах ещё дальше.
[85]. Фригийский царь, по собственной просьбе был наделён Дионисом даром обращать в золото всё, к чему он прикоснётся, отчего не мог глотать пищу. (греч. миф.)