Поэзия социалистических стран Европы

НЕСЕМСЯ В РЕВОЛЮЦИЮ Жандармы-псы на нашу шею В последний раз сейчас насели, Все решено! Ликует сила, Она сегодня в каждом теле. Эх, дружно вспахан, обработан Он, полный рабством, кровью, потом, Простор венгерский, бедный, скорбный… Не медлите с переворотом! Здесь, чтоб весна не наступила, Бросали смерть, во время сева; И все же нынче на Дунае Всего буйнее всходы гнева. У нас на гибельном рассвете Сильней, чем где-нибудь на свете,- Как узник, рвущийся к свободе,- Провидцы жизни, всходы эти! Куда ни взглянешь – видишь взрыва Божественное состоянье. Кто жив, тот мечется в тревоге, А умирает – в ликованье. Горим мы грешным древним жаром; И всюду над порядком старым Мы видим: новое восстало, И ореол его – пожары. Все сбудется! Судьбу любите И поджигателя любите - Безумца гестского, который Дрянь как мадьяр и как правитель, И он знак времени! Над кучей Господской Гуннии вонючей Он встал и, чтоб ее обуглить, Струит в нее состав горючий. Вонь Вены, спесь аристократов, И униженье, и жандармы… Смирить нас? Нет такого бога! Жар в жилах превратим в пожар мы. Кой-кто еще неузнаваем, Друг друга мы в лицо не знаем И путаем. Но пламень мщенья И очищенья раздуваем! Еще течет вечерний рокот И свежие рассветы веют Там, на проспектах Будапешта… А в сельских недрах гневы зреют. Земля осядет при ударе; Услышим все, что не слыхали,- Мадьяров лютое проклятье И в летнем зное, и в пожаре! Вот он идет в пустыню нашу, Святой посланец бога, дьявол! У Революции на ложе, Геройском, брачном и кровавом, Мы были девственны… Очнемся! Проснулась кровь. Кипит огнем все! Молчание. Никто не дрогнет. Мы в Революцию несемся! ПЕСНЯ ЛЕТОПИСЦА 1918 ГОДА Страшные годы на мир надвигаются,- Снова народы вооружаются, Злобный грозится, а добрый печалится, Веры людские колеблются, валятся. Кровли не чинятся, скоро обрушатся, Разума пламень старательно тушится… Вы, чьим сердцам еще гаснуть не хочется, Все же задумайтесь: чем это кончится. Ой, как людские мечтанья калечатся, В жестком ярме наши выи увечатся, Нет вдохновенья, но кто же поручится, Что за свои прегрешенья он мучится. Кровь в берегах не вмещается, плещется. Ужас грядущий лишь смутно мерещится, Древняя ненависть в землю внедряется… Ой, что готовится, что надвигается. А музыканты не унимаются, У балаганов толпа собирается, Лица разбойничьи озаряются. Добрые люди укрыться стараются. Ой, что готовится! Что-то получится? Светлые головы сумраком полнятся, Ясная молодость старчески горбится, Кладбищ земля от покойников пучится. Скорбные матери родами маются, Мальчики-с-пальчики в смерть погружаются Старый очаг остывает, и губится Милая девственность, выйдя на улицу. Но человечество не отвращается, Даже и радо порой. Забывается Всякая скверна. И вновь проливается Кровь, и убийство опять затевается. Лишь бы убить – все на этом покоится. Люди лишь разве во сне успокоятся, А поутру вновь гневятся, кусаются, Грешные гномы, на гибель бросаются. Многих казнят… Так в петлях и качаются Вороны стаей на падаль бросаются, И улетают, и возвращаются. А человечество не пресыщается.

ДЮЛА ЮХАС

БАЛАЛАЙКА

Русским братьям

Тихо пела о беде балалайка в Сегеде. Тихо лился лунный свет, словно из дому привет. Луч сиял в глубинах глаз, как слеза или алмаз. Песня, музыки полет, так о мире ночь поет. Эта песнь во мне звучит, это сердце в такт стучит Эта песня – мне родня, с колыбели ждет меня. Я в ней скорбь услышал сам по нездешним небесам. С музыкантом мы друзья, он такой же, как и я, он, как жухлый лист, со мной рос на веточке одной. Мы – цветы одной земли, с ним росли и с ним цвели. Той же веры сыновья, мы тоскуем – он и я. МАЙСКАЯ ОДА О люди, жизнь прожить, как поле перейти: кладбищенский покой кивнет в конце пути. Но было б хорошо установить: каков в конце концов удел несчастных бедняков? От имени творца тираны там и тут, кичась, вершили над людьми неправый суд. Но было б хорошо хотя бы раз еще в державность прав людских поверить горячо! Чтоб вместо выстрелов, штыков, колоколов сверкала бы любовь, звенела бы любовь; чтоб вместо всех границ был безграничный мир, и только он один был дорог нам и мил; и чтобы, разгромив казарму и тюрьму, летели грезами мы к небу самому, на крыльях музыки и пламенных стихов мы возносились бы превыше облаков. О будущее, стяг свой алый подымай и всем нам подари цветущий, вольный май. Надеюсь, человек, что ты всю жизнь свою в маевку превратишь,- об этом я пою! Надеюсь я на май, весенний день хвалю. О брат мой, человек, как я тебя люблю!