Страница 18 из 171
ГОРЕНИЕ От ласки солнца и дыханья ветра земля вновь молода. Любой цветок в росистой чаше копит свой аромат, свой мед и сок. Прижмись лицом к земле, и ты оттуда услышишь пламя, запах теплоты. Животворящее большое чудо свершаешь, солнце, ты! Жизнь – это непрерывное горение, ему ни смерти, ни покоя нет. Прошла зима – опять цветение, и снова дышит молодостью ветвь. Земля! Когда в объятиях руками меня сожмешь и смолкнет все во мне, я все же буду жадными глотками пить воздух леса и в последнем сне. Мне чудится, что даже в том безмолвии твоей груди тепло услышу я, услышу твои реки переполненные, и смерть не будет смертью для меня! БОГАТСТВО Тот человек, что, персики сажая, их, как детей, шершавою ладонью поглаживает ласково при том; тот человек, который садит розы и, как детей, уснувших в колыбели, от стужи укрывает их потом; тот человек, что раннею весною самозабвенно делает скворечник, как будто для детей он строит дом,- он властен вьюгу взваливать на плечи, прозрачные отыскивать ключи, и леса понимать простые речи, и со звездой беседовать в ночи. Его богатства подлинно несметны, хотя порой скудна его еда. Они неисчислимы. И бессмертны. И цену не теряют никогда. ЧЕЛОВЕК Воет ветер протяжно и дико - пригибается долу трава. В тучах молния блещет, как пика. Ио идет человек против бури, не покрыта его голова. Где-то рядом, то справа, то слева, синей молнией подожжено, наземь падает старое древо, и горит еще долго оно. Словно гром этот в небе – от века и никак не устанет греметь… Но спокойно лицо человека, а в движеньях - тяжелая медь. Мне близка эта страсть к не покою - вот и мне не уйти от нее… О безумец, я каждой строкою прославляю безумство твое. * * * Люблю это небо, где синему цвету сиять над иными цветами дано, и землю мятежную, добрую эту, где спят мои предки давно. Люблю над лугами дыханье озона, и запахи вишен, дождя и смолы, и эти вершины, парящие сонно в тумане, как будто орлы. Мне дороги старые эти дороги, где медные гильзы ржавеют в пыли. Над ними деревья торжественно строги, и реки рокочут вдали… Земля моя, жизнь моя, первооснова всего, что еще мне достигнуть велишь. И матери голос мне слышится снова, когда ты со мной говоришь.
НИКОЛА ВАПЦАРОВ
ВЕРА Вот я живу - и тружусь, и дышу. Эти стихи (как умею) пишу. Жизни в глаза исподлобья гляжу я. Сколько есть сил, ей не уступлю я. Как бы со мною жизнь ни была зла, я не питаю нисколько к ней зла. Наоборот, наоборот! Жизнь, что нас в лапы грубо берет, как ни тяжка эта лапа стальная, и умирая, буду любить! Буду любить! Скажем, накинут мне петлю на шею, спросят: «Хочешь прожить хоть полдня?» Я заору: «Снимайте, злодеи, рвите скорее веревку с меня!» Все бы я сделал для Жизни – вот этой,- с опытной, пробной взлетел бы ракетой, сам бы в мотор обреченный полез - новые звезды искать меж небес. Было бы мне хорошо на душе - видел кругом бы небес синеву я. Было бы мне хорошо на душе, хоть от того, что покуда живу я и существую! Но отнимите зерно, не более, зерно пшеничное от моей веры! Я бы тогда заревел от боли, как в сердце раненная пантера. Если враги разлучат меня с нею, веру отнимут - прикончат меня. Можно сказать и прямее, яснее: мне без нее не прожить и полдня. Может, хотите сразить мою веру в счастье грядущее и мою веру в то, что завтра жизнь станет лучше, станет умнее? А как вы сразите ее, скажите? Пулями? Нет! Бесполезно! Осадой? Не выйдет! Вера в груди моей сталью покрыта, и для нее бронебойные средства еще не открыты! Еще не открыты!