Страница 42 из 208
Почесав лоб, я пробурчал:
— И каким макаром эта чушь может быть мне полезной? — и вновь углубился в технические дебри.
Вообще все это меня поразило до крайности. Причем поразил не столько идиотизм неизвестного, составившего для меня такую подборку, а во-первых, то, что я легко понимал символы, которые пару дней назад казались мне абракадаброй, а во-вторых, читал схемы и чертежи как опытный инженер. А ведь я находился в три тысячи каком-то году. Я вообще не должен был понимать, что это передо мной такое!
Еще один сюрприз преподнесла моя память. Сначала я просто обратил внимание, что легко воспринимаю нудный технический текст и смысл незнакомых терминов — все это усваивалось с пугающей скоростью. И лишь потом, когда я оторвался от схемы робота-разведчика класса «Паук» и прикрыл глаза, то обнаружил, что абсолютно точно помню весь текст, каждую запятую и каждую загогулину на схемах. Провертев мысленно все это перед глазами, я испугался окончательно.
Проклятые уроды! Они наверняка проводили исследование нового имплантата и в качестве подопытного выбрали меня! Эти сволочи вживили мне в мозг микрочип!
Когда буйно колотящееся сердце немного успокоилось, я обратился к системе управления шаттла:
— Можно проверить, есть ли в моем организме какие-то имплантаты?
— Да, сэр. Медицинский кабинет находится в хвосте корабля, сэр.
Прихватив пистолет, я отправился в указанном направлении и без труда нашел искомую дверь. Внутри меня встретил обычный ремонтный робот, правда, с красным крестом во всю грудь.
— Господин, — возвестил он металлическим голосом, — медицинская система приветствует вас. Мне доложили о вашем желании пройти обследование на предмет поиска и диагностики имплантатов. Ложитесь на эту кушетку.
Кроме кушетки в тесном кабинете больше ничего не было, и даже если бы робот не указал, куда ложиться, я бы, наверное, все равно догадался. Когда с этими нехитрыми мыслями я лег на обтянутую искусственной кожей скамью, надо мной вырос левитирующий диск, который три раза медленно прошелся от головы до пят и обратно, а затем исчез.
— Господин, — произнес робот, — диагностика завершена. В вашем организме имплантатов не обнаружено.
— Совсем?
— Ни одного, господин.
Не зная, что и думать, я продолжал лежать и глядеть в потолок… О, кстати! В потолке был открыт небольшой технический люк, из которого свисали шнуры и провода.
— Робот… э-э-э… в смысле, медицинская система, доложи — не видела ли ты в последнее время тут что-нибудь этакое… ну…
— Вы имеете в виду нестандартный биологический объект?
— Да.
— Да, господин. Он проник в технический люк, а после приземления оттуда вылез и выбрался из кабинета.
— А почему ты не атаковал или хотя бы не поднял тревогу? — возмущенно спросил я.
— Господин, я всего лишь медицинская система, с подобными вопросами рекомендую обратиться к СНИЖ.
Немного подумав и решив, что СНИЖ — это имя системы управления шаттла, я обратился к ней с тем же вопросом и получил еще более странный ответ:
— Подсистема опознания пассажиров была приведена в состояние «ноль». Это значит, что любой объект, попавший на шаттл, считается пассажиром.
Обмозговав эту информацию, я решил, что в отключении подсистемы был замешан не «демон», а Орден, который планировал мой побег и которому было нужно, чтобы система шаттла не могла меня опознать.
Не спеша вставать с удобной кушетки, я какое-то время тупо пялился на люк со свисающими из него проводами.
Может, крушение все-таки устроил «демон»? Вон, провода оборваны… Эй, что это?!
Мне показалось, что у меня вновь начались галлюцинации — безжизненно свисавшие провода вдруг начали извиваться и шевелиться, как черви на рыболовном крючке.
Я отвел взгляд, а затем вновь уставился на провода и вздохнул с некоторым облегчением — они были неподвижными. Твою мать… Они снова задвигались!
И чем дольше я на них смотрел, тем сильнее они извивались, а потом, вероятно оборвавшись, даже упали на пол.
Изгибаясь, как гусеницы, короткие и длинные провода поползли к моей кушетке. Странно, но испуг прошел, оставив вместо себя интерес и какое-то необычное чувство, которое я не смог опознать, как ни старался. Это чувство было как-то связано со старательно движущимися ко мне проводами… Хм…
Усилием воли я изгнал из себя это чувство и удовлетворенно уставился на замерших без движения «червяков». А потом я захотел, чтобы они вновь ожили, — опасался забыть то необычное чувство и поэтому постарался «вызвать» его еще раз.
Под моим взглядом провода вновь зашевелились, но на этот раз я вполне сознательно приказал им идти от меня прочь… И они проделали это, если можно так выразиться, безропотно!
Не до конца веря происходящему, я уставился на торчавшего в углу робота-медика и, используя новое «чувство», приказал ему подъехать ко мне. Гусеница робота дернулась, но остановилась, я усилил нажим, и робот стал похож на неисправный автомобиль, трогающийся с места и глохнущий в ту же секунду.
— Господин, — вдруг сказал робот, — обнаружена неисправность медицинской системы. Прошу вас немедленно покинуть кабинет.
От греха подальше я поторопился выйти из кабинета и вдруг подумал, что в загадочном Ордене состоят не такие уж идиоты. Ведь лапы разведывательного «паука» целиком сделаны из такого же материала, что и провода… А это значит, что теоретически я сам в полевых условиях, без какой-либо лаборатории, могу создать такого робота!
День сменился ночью, ночь — утром, а я все пахал и пахал. Мои мысли целиком поглотило нахлынувшее вдохновение, или, я бы даже сказал, божественное озарение. Хотя нет, не так. Озарение — это когда вдруг, ни с того ни сего, осознаешь, как и что нужно сделать, но в данный момент о своих действиях я имел самое смутное представление. Знаний, которые в основном всплывали из глубин памяти, а иногда добывались из записей браслета, подаренного Орденом, хватало только на общий набросок плана предстоящей мне работы.
Если бы мне пару недель назад (или пару столетий?) сказали, что скоро я самостоятельно буду собирать сложную вычислительную технику, а еще того хуже — «мозг» робота, — я бы просто расхохотался в ответ. Но сейчас стол передо мной был заставлен всяким хламом — начиная от груды миниатюрных «бусинок», сделанных из кристаллического материала, который пришел на смену устаревшим тысячу лет назад микросхемам, и заканчивая тросами, листами металла и громоздкими образцами моих неудавшихся экспериментов.
Этих образцов было особенно много. Ведь сначала я намеревался собрать «суперкомпьютер», однако, немного поостыв и смирив амбиции, решил для начала сделать самый примитивный. К сожалению, и этого пока не получалось, так что я ограничился процессором с одной-двумя функциями. Но и с ним было не все гладко.
Я сконцентрировался на бусинке. Прозрачный, словно застывшая слеза, материал «поплыл» под тяжестью моего взгляда. Он стал видоизменяться, из бусинки превращаясь сначала в параллелепипед, а затем в куб с ровными гранями.
Любой специалист моего времени, не раздумывая, отдал бы правую руку за этот двухмиллиметровый кубик — ведь потенциально он один заменял все вместе взятые процессоры из всех компьютеров земного шара. Умопомрачительное число операций, осуществляемых за одну наносекунду, возможность обработки совершеннейшего во всей галактике программного кода и еще множество преимуществ… которыми обладал бы этот куб в случае, если бы он мне удался.
Но пока что маленький прозрачный кубик, лежащий у меня на столе, был просто кубиком. Его можно было использовать лишь как украшение.
Я вытер пот со лба. Выращивать кристаллы я научился, но создать из них нанопроцессор было выше моих сил… По идее, вместе с кристаллом я должен был вырастить уже готовый процессор, но поскольку я выращиваю его без всяких лабораторий, заводов и каких бы то ни было приспособлений, я решил осуществить задуманное в два этапа: сначала вырастить кристалл, а потом сделать из него процессор. К сожалению, мой разум оказался слишком грубым инструментом для этой цели. Я просто не в состоянии создать в двухмиллиметровом кубике миллиарды скоординированных пор и сверхтонких молекулярных связей!