Обитель зла

Я ничего не ответил. Каналес вновь взглянул на Дорра. Потом отчетливо произнес:

— Ваша организация уже давным-давно пьет из меня кровь. Но не это главное. Прошлой ночью меня развели на некоторую сумму. Впрочем, это тоже вполне тривиально. Меня разыскивает полиция по подозрению в убийстве Харгера. Человека, которого зовут Кадена, заставили дать показания, будто бы именно я нанял его… Вот это уже чересчур.

Дорр мягко качнулся и, уперевшись локтями в стол, закрыл лицо своими миниатюрными ручками и затрясся. Его сигара дымилась на полу.

Каналес продолжил:

— Я хочу получить свои деньги обратно и хочу, чтобы с меня были сняты все обвинения. Однако более всего я хочу, чтобы вы сказали хоть одно словечко, — тогда я пальну вам прямо в открытую пасть и буду любоваться тем, как оттуда брызнет кровь.

Тело Бизли, лежавшее на полу, шевельнулось. Его руки стали цепляться за ворс ковра. Дорр, содрогаясь от ужаса, старался на него не смотреть. Каналес, обуреваемый жаждой мести, уже ни на что не обращал внимания. Я еще немного передвинул свои пальцы на ручке кресла. Однако до вожделенной цели мне было еще очень далеко.

Каналес продолжал:

— Пина мне все рассказал. Уж тут я сам постарался. Харгера убили вы. Убили за то, что он был тайным свидетелем против Мэнни Тиннена. Окружной прокурор держал это в секрете, и этот сыщик — тоже. Только Харгер не смог совладать с собой и проболтался своей шлюхе, а она обо всем донесла вам… Итак, вы организовали убийство, чтобы подозрение пало на меня, мотив имелся. Вначале подставили сыщика, а если бы с ним не вышло, то взялись бы за меня.

В комнате повисла тишина. Я хотел что-то сказать, но не мог выдавить и звука. Я проникся уверенностью, что здесь уже никто, кроме Каналеса, никогда не заговорит. А Каналес продолжал:

— Вы подговорили Пину, чтобы он позволил Харгеру и его девице выиграть мои деньги. Это было не так уж сложно — ведь я не жульничаю.

Дорр больше не трясся. Он медленно поднял лицо, белое как мел, и смотрел на Каналеса. Он был подобен человеку, находящемуся на грани эпилептического припадка. Бизли приподнялся на одном локте. Он не мог открыть глаза полностью, но его рука со стволом неотвратимо поднималась.

Каналес, улыбаясь, подался вперед. Его палец на спусковом курке побелел от напряжения, и в этот миг оружие Бизли громогласно пришло в действие.

Спина у Каналеса резко выгнулась, как вопросительный знак, и окаменела, после чего он упал вперед и, ударившись о край стола, съехал на пол, не успев даже шевельнуть рукой.

Бизли выронил пистолет и свалился лицом в пол. Его тело обмякло, но пальцы какое-то время двигались, как заведенные, а потом застыли.

Я вскочил и шагнул вперед, чтобы зашвырнуть ногой пистолет Каналеса под стол, — однако никакой необходимости в этом уже не было. Совершая свой маневр, я обнаружил, что Каналес успел выстрелить, по крайней мере, один раз, поскольку у Фрэнка Дорра не хватало глаза. Он замер, уронив подбородок на грудь. Та часть его лица, которая не была обезображена, хранила удивительно спокойное выражение.

Дверь начала приоткрываться, и в комнату просочился секретарь в пенсне, но тут же, выпучив глаза, быстро попятился. Он налетел спиной на дверь, отчего та опять закрылась. Я отчетливо слышал его учащенное дыхание.

Он с трудом произнес:

— Что-то… что-то произошло?

Даже тогда его вопрос показался мне до неприличия смешным. Потом я вдруг сообразил, что он страдает близорукостью, и с того расстояния, на котором он находился, поза Фрэнка Дорра выглядела вполне естественной и обычной. А что до прочего, то для помощников Дорра подобные дела были привычными.

— Да, — ответил я. — Но мы сами обо всем позаботимся. Ступайте прочь.

— Слушаюсь, сэр, — ответил он и удалился.

Я удивился этому до такой степени, что у меня буквально отпала челюсть. Я пересек комнату и склонился над Бизли, который лежал без сознания, но я определил у него слабый пульс. Его бок весь был в крови.

Мисс Гленн стояла напротив и, подобно Каналесу, выглядела так, словно находилась под воздействием наркотиков. Она затараторила голосом глуховатым и ломким:

— Я не знала, что Лу должны убить, но, в любом случае, я была бессильна этому помешать. Они даже пытали меня раскаленным железом — демонстрировали, что меня ждет, если ослушаюсь. Глядите!

Я взглянул.

Разорвав блузку на груди, девушка показала мне чудовищный ожог.

— О'кей, сестренка, — сказал я. — Они погано с тобой обошлись. Но теперь нам следует вызвать полицию и заодно «скорую помощь» — для Бизли.

Я устремился к телефону, но она судорожно вцепилась в меня, и мне пришлось с силой стряхнуть с себя ее руки. Она заговорила тонким, пронзительным голосом:

— Я ведь думала, что они просто хотят спрятать Лу, пока будет идти судебное разбирательство. Но они выволокли его из такси и, ни слова не говоря, застрелили. Потом тот тип, что поменьше, перегнал такси в город, а здоровяк повез меня в дом в горах. Там уже был Дорр. Он рассказал мне, каким образом я должна действовать, чтобы навлечь на вас подозрение. Он обещал дать мне денег, если я исполню все, как надо, и грозил, что меня истерзают до смерти, если я их подведу.

Я слушал ее, и тут мне пришло в голову, что в последнее время я слишком часто стал поворачиваться к людям спиной. Я развернулся, взял в руки телефон и положил свой пистолет на стол.

— Прошу вас! Дайте мне шанс уйти! — взмолилась она. — Все было подстроено Дорром, который вступил в сговор с крупье, с Пиной. Этот Пина — парень из той самой банды, которая похитила Шеннона и доставила туда, где его можно было прикончить без особых хлопот. Я не…

— О'кей, все в порядке, — попытался я успокоить девушку. — Расслабься.

В кабинете, как, впрочем, и во всем доме, воцарилась жутковатая тишина, будто бы снаружи к дверям, напряженно прислушиваясь, приникла вся прислуга.

— Идея была недурна, — неторопливо произнес я, словно отныне все время мира было в моей власти. — Лу был для Дорра не более чем белой пешкой. Игра, которую он затеял, позволяла ему одновременно удалить двух свидетелей — Лу и меня. Но игра вышла чересчур мудреной — уж слишком много людей оказались в нее вовлечены. Такого рода комбинации всегда скверно заканчиваются.

— Лу собирался уехать из штата, — сказала девушка, теребя край блузки. — Он ужасно боялся. Хотя и надеялся, что фокус с рулеткой — это для него своего рода отступные.

— Ага. — Я поднял трубку и попросил соединить меня с Главным управлением полиции.

Дверь кабинета вновь отворилась, и ввалился секретарь, теперь уже вооруженный пистолетом. За его спиной маячил шофер в униформе, тоже при оружии. Я очень громко произнес в трубку:

— Это резиденция Фрэнка Дорра. Здесь только что произошло убийство…

Секретарь на пару с шофером выскочили вон. Их быстрые шаги отдавались гулким эхом в притихшем доме. Я нажал на рычажок, а потом набрал номер редакции «Телеграммы» и попал на самого Вэна Баллина. Во время моего экспресс-обзора новостей мисс Гленн выскользнула в сад, утопавший во мраке.

Я не стал ее преследовать. У нее был шанс скрыться.

Затем я предпринял еще одну попытку связаться с Ользом, но мне сказали, что он по-прежнему находится в Солано. И тут неистовый вой полицейских сирен огласил ночь…

У меня, конечно, возникли неприятности, впрочем не слишком серьезные. Что и говорить, Фенвезер человек весьма влиятельный… Далеко не все в этой истории стало достоянием гласности, но просочилось достаточно много фактов для того, чтобы парни из мэрии, облаченные в дорогие костюмы, некоторое время прикрывали лица руками — от стыда.

Пину схватили в Солт-Лейк-Сити. Он раскололся и назвал имена всех четырех членов, составлявших банду Мэнни Тиннена. Двое из них были убиты при попытке оказать сопротивление во время ареста, а оставшиеся получили пожизненный срок.

Мисс Гленн бесследно исчезла, и я больше никогда о ней не слышал.

Вот, собственно, и всё. Наверное, стоит еще упомянуть о том, что мне пришлось передать двадцать две тысячи в руки общественного надзирателя. Он выделил мне из них двести долларов в качестве гонорара и еще девять долларов и двадцать центов — за бензин. И временами я задаюсь вопросом: интересно, как же он распорядился оставшейся частью суммы?