Страница 6 из 85
Командующий авиацией Се- веро-Западного фронта. — Прим. ред.). Тот руками развел: сделать, дескать,
ничего не могу. Повидали Грезо и Круте-
ня (летчики легких авиаотрядов. — Прим. ред.). Говорим: «У нас есть два чудных «Сальмсона» по
135 сил для аппарата «Вуазен». (А «Вуазен» был тогда последним словом техники.) Но и там не добились
ничего.
В это время погиб механик Кулешов, возвращаясь в Брест на автомобиле «Рено». Скользкая дорога;
рвануло руль, зад забросило, ударило о камень, разбило колесо. Машина перевернулась и раздавила трахею
Николаю Семеновичу. Грустно это было. Веселый, жизнерадостный, знающий и с такой охотой делавший свое
дело милый наш Николай Семенович, и вдруг погиб от такого пустячного случая.
Съездил я в Питер торопить мотор. Что-то сложили и на днях посылают нам. У нас давно все готово.
В это время Руднев во Львове забуянил. Вдруг поднял крик, что на «Муромце» нельзя летать, что он
больше 1100 м не может взять и т.п. Я думаю, что ему было обещано хорошее место Великим Князем
Александром Михайловичем8, который всегда был врагом «Муромцев». Но свою репутацию Руднев погубил.
Ведь над Перемышлем наши «Фарманы» ходили на 500 м. Ну, иди на 1000, хоть
Полет Сикорского на рудневском «Илье Муромце I» в Яблонне, 1915 г.
Была взята высота в 2000 метров
попробуй, покажи, что над «Муромцем» надо работать! Ведь два-три полета, и Перемышлю
пришлось бы весьма плохо. Да и про высоту неправда, потому что я сам видел, как потом, когда привезли
аппарат Руднева, Сикорский взял на нем 2000 м. Да и мы с огромной нагрузкой были на 1400.
Эх, Михаил Владимирович Шидловский!9 Не знаю, где вы теперь. Знаю только, что послать бы вам
тогда один исправный мотор 2-му «Муромцу». Тем более 200-сильный! Ведь все равно потом их все в хлам
выбросили. И загнули бы мы вам и «Муромцам» такую рекламу, что не надо было бы потом стольких усилий.
А глядя на нас, и Руднев выкатился бы. Человек он самолюбивый, и нам первым лететь никогда не позволил
бы. А вы почему-то смотрели на нас враждебно, особенно старались потом отнять сколько можно людей и
имущества. Да, не умели вы подбирать людей, и Великий Князь Александр Михайлович вам порядком
напакостил, присылая летчиков, выгнанных из отрядов. Ведь, грешным делом, Эскадра наша была такая бога-
дельня! Из 58 свободных офицеров я не мог найти себе на 14-й корабль второго артиллериста, и должность у
меня так и осталась вакантной. И после вашего ухода, когда мне было замечено, что я лишаю одного человека
в Эскадре столовых денег, мне пришлось заявить, что достойного получать их не нашел. Эх, Бог вам судья; а
жаль, жаль...
Получили мы следующую телеграмму: «Сформирована Эскадра Воздушных Кораблей, собирается в
Яблонне под Варшавой. 2-му «Муромцу» присоединиться к эскадре». (Приказ о формировании Эскадры
Воздушных Кораблей Высочайше утвержден 10 декабря 1914 г. — Прим. ред.)
Одновременно получили сведения, что мотор везут. Мотор решили поставить и перелететь в Яблонну.
ЭСКАДРА ВОЗДУШНЫХ КОРАБЛЕЙ. ЯБЛОННА, 1915 г.
Январь. Звонников уехал в полк. Я было тоже хотел податься туда же. Поговорил с Панкратом, как
лучше. С другой стороны, мы оба уже многое знаем по тяжелой авиации. Стоит ли бросать дело? Решили ради
дела оставаться и работать вместе.
Мотор прислали, поставили... Не годится никуда. Разобрали корабль и поехали в Яблонну. В Яблонне,
кроме своих, нас встретили недружелюбно. Мы поселились не в местечке, а на дачах. Там же, в лесу на
противоположном конце аэродрома, поставили палатку. Собрали корабль. Я стал собирать «Фарман-7»,
который вывез из Бреста.
Наконец, получили мотор. Кажется, для этого еще кто- то должен был угробиться («Илья Муромец
IV» разбит при сдаче 30 октября 1914 г. — Прим. ред.). Вылетели на пробу. Корабль (такое теперь стало
официальное название) рванулся кверху. Я вижу, что скорость нормальная. Ну, значит, ничего. Панкрат
шумит: «Не могу справиться, лезет кверху!» Я говорю: «Ну что, тогда я уменьшу газ, пойдет ровнее».
—
Нет, нет, — кричит, — не надо!
—
Ах так? Ну так посмотри!
Я уменьшил газ, и корабль пошел ровнее.
—
Ну что., видал?
—
Уф, — говорит, — а я испугался, думал, что регулировка неправильная.
—
Нет, — говорю, — корабль совсем порожний, ну, его и потянуло кверху. И ради Бога, не
смотри ты на эти дурацкие ступеньки с углами. Во-первых, они для сапожников, а во-вторых, у нас есть
индикатор «Саф», который все отлично показывает.
Мотор все-таки «бьет», но плюем на все и идем на высоту. Я точно заметил скорость, на которой мы
оторвались. И вот идем выше 1000. Сел я за руль и набираю сотню за сотней. Когда перевалило за 2000,
Панкрат взмолился:
—
Ой, — говорит, — довольно!
А я тяну и тяну. Дотянул до 2250, уже Панкрат крепко пристал. Ну тогда пошли вниз. Все-таки рекорд
высоты на старом «Муромце» за нами.
Палатка корабля «Илья Муромец II». Яблонна, 1915 г.
Прилетали немцы, бросали бомбы. Видали мы беспорядок на большом аэродроме и порядок у себя.
Наблюдали забавные сценки
Экипаж «Киевского» корабля Поручик Башко, прапорщик Андреев, капитан Горшков, 1915 г.
.
Начались первые полеты, сперва Горшкова, потом и Бродовича. Начну по порядку. Игорь Иванович
выпустил следующий тип «Муромца» — облегченный (тип «В». — Прим. ред.) — и поставил на него
«Аргусы» с учебного «Киевского», коим командовал Горшков. И вот пробный полет дал 3500 м высоты.
Горшков полетел на позиции, забрал 46 штук бомб и с поручиком Башко10 и штабс-капитаном Наумовым
отправился на станцию Млава. Да так и начал: Млава, Вилленберг, Сольдау, опять Млава и т.д. (описываемые
события происходили в феврале 1915 г. — Прим. ред.). Результаты сразу сказались. Пленные показывают, что
это черт знает что. Все с ума посходили, а население, живущее близ вокзала, все рано утром уходит в лес, «ins
Grime» (в зелень [нем.]. — Прим. ред.). О «Муромцах» заговорили; Великий Князь Александр Михайлович,
вероятно, чувствовал себя неважно. Горшков получает золотое оружие и передает корабль Башко.
В марте «выходит в свет» Бродович, имея моторы бывшие Руднева. Не так смело, как Горшков, но с
неменьшей удачей действует и он. Например, отдает визит на аэродром к немцам в Санники и ссыпает туда 21
бомбу. Я в это время практикуюсь взлетать и садиться на «Муромце», а затем занимаюсь прицелами и
бомбометанием. Достигаю значительной точности в попаданиях. Тренируюсь на «семерке».
В связи с новой организацией Эскадры у нас отбирают сколько могут имущества, все автомобили,
кроме одного, и половину людей. Вот последнее, по-моему, дикая и ненужная мера. Раньше экипаж состоял из
40 человек. Сюда входили механики, шоферы, фельдшер, денщики. Этого было достаточно. В случае чего
корабль можно было вывести и ввести в палатку, не прибегая к посторонней помощи. Свои люди
окарауливали корабль, и наряд не ложился большим бременем на команду. Теперь же оставалось всего 22, это
с денщиками. Значит, рабочей силы 19 человек, а вот с этим-то уж ничего не сделаешь. Зато вводится новый
элемент — «строевая рота», которая и высылает наряд на все работы.
Ну и намучились же мы с этой системой потом. Делали, конечно, все сами, часто входили в
соглашение с другими кораблями, так как эта дрянь никогда вовремя не являлась, ничего не умела и не желала
уметь. А что после революции началось, так лучше и не вспоминать.