Молодая элита (ЛП)

Никто из играющих не знает, что в это мгновение творится у меня в голове. Никто из них не знает, что в то время как они празднуют, я думаю о том, что делать с Тереном и как проникнуть в Башню Инквизиторов, чтобы спасти сестру. Как я думаю о том, как всех их предам.

Я покачнулась. Никто этого не замечает, кроме развернувшегося ко мне Энцо. Отставив бокал, я делаю глубокий вдох, но это не помогает. В животе набухает тьма, жадно подпитывающаяся страхом. Мне невыносимо здесь находиться. Я хочу уйти.

Лишь через секунду я осознаю, что Энцо встал. Подойдя, он протягивает мне руку в перчатке и помогает подняться. Снова покачнувшись, я прислоняюсь к нему. Смех затихает, и все смотрят на нас.

— Тебе нехорошо, Аделина? — спрашивает Джемма.

Мне трудно сосредоточиться, поэтому ответить не получается. Энцо уводит меня, обняв одной рукой и бросив остальным:

— Продолжайте праздновать. Я скоро вернусь. — И, понизив голос, говорит мне: — Похоже, тебе необходимо отдохнуть.

Я не возражаю. Когда звуки веселья затихают и слышно лишь эхо наших шагов, я медленно оживаю. Тьма унимается, и сердце бьется в унисон с сердцем Энцо. Кожа от соприкосновения с рукой принца горит. Ноги слабы, но Энцо крепко держит меня, не давая упасть. Я ему по плечо и чувствую себя совсем маленькой.

— Кажется, я всё еще не отошла от прошлой ночи, — тихо извиняюсь я. Это хорошее оправдание моему состоянию.

— Не извиняйся, — отвечает Энцо. — Терен не тот Инквизитор, о котором с легкостью можно забыть.

Я поднимаю на него взгляд. Меня мучает любопытство.

— Твой огонь не причинил ему вреда. Тебе было известно… о его способности?

— Я с детства его знаю, — помедлив, отвечает Энцо. И в его голосе сквозит сочувствие к Терену. — Он единственный из Элиты, кого не чувствует Рафаэль.

Рафаэль.

— Где он сегодня?

— Мадам передала мне, что Рафаэль был вызван на дом к одному из клиентов. Я уверен, что с ним всё хорошо. — Однако что-то в его тоне дает мне понять, что к этому времени Рафаэль должен был уже вернуться.

Я опускаю взгляд, пытаясь не думать о худшем.

Мы доходим до стены, открывающей дверь к дворцовым фонтанам. Моросит дождь, ночной воздух прохладен. Я достаточно пришла в себя, чтобы дальше продолжить путь одной. Остановившись, я наслаждаюсь тихим танцем дождя на моей коже. Энцо терпеливо ждет. Я поднимаю лицо к небу и закрываю глаз. Капли дождя холодят, и голова проясняется. Край платья мокнет на влажной траве.

— Мне уже лучше, — говорю я, и почти не кривлю душой.

Энцо любуется поблескивающей от дождя ночной красотой, думая о чем-то своем. Наконец он поворачивается ко мне. Я вижу, что он хочет спросить, что меня тревожит, словно знает, что дело не только во вчерашней ночи, как утверждаю я.

«Могу ли я открыться тебе? Отвернешься ли ты от меня, узнав обо всём?».

Энцо молча смотрит на меня. Его лицо окружено влажным золотистым ореолом от светильников на дворцовой стене, в темноте поблескивают капельки воды на его волосах. Он поразительно красив. Не так, как Рафаэль, его красота другая — темная, яркая, опасная и даже пугающая, — но я вижу в нем нежность и растущее желание. И что-то таинственное в глазах.

Выпитое вино придает мне храбрости. Я порывисто снимаю свою золотую цепочку и надеваю ее на Энцо. Руки слегка касаются его темно-красных волос, его кожи на шее. Я почти ожидаю, что Энцо меня оттолкнет, но он не делает этого. Не останавливает меня. Его глаза — расплавленная тьма с мерцающими алыми искрами, обрамленная длинными ресницами, прекрасная и полная чувств и желания.

Я сглатывают, осознав вдруг, какую страсть вызываю. Затем поднимаюсь на носочки, мягко тяну цепочку на себя и касаюсь своими губами губ Энцо.

И так и застываю на секунду, потрясенная своим собственным порывом. Энцо никак не реагирует на поцелуй. К моему удивлению и смятению, я не чувствую прилив тепла от нашего с ним соприкосновения. Всё совершенно не так, как было на празднике Весенних Лун, когда Энцо меня поцеловал. В его сердце страх. Он сдерживает свою энергию. Понимание этого возвращает меня к реальности. Какая я глупая! Тот поцелуй был необходимостью, частью нашего прикрытия. Вот и всё. Я отстраняюсь. Дождь холодными каплями танцует на моем лице. Глупо, как глупо. У меня нет сил вести себя подобающе — слишком много мыслей в голове, и я жутко устала от них. И мне слишком стыдно смотреть Энцо в глаза, поэтому я просто делаю шаг от него.

Он останавливает меня, положив ладонь на мою поясницу. Я замираю, дрожа. На ресницах Энцо поблескивают капли дождя. Другой рукой он приподнимает мой подбородок. Я лишь на секунду успеваю взглянуть на него, прежде чем он накрывает мои губы своими. А потом целует меня, по-настоящему целует — страстно и жадно.

Меня опаляет жар, он заполняет меня, течет огнем по венам так стремительно, что я не могу дышать. Я открываю рот, пытаясь вздохнуть, но Энцо снова овладевает моими губами. Его ладонь нежно гладит мою щеку, и несмотря на то что он сдерживает свою смертоносную силу, я ощущаю, как она бурлит внутри него.

Толкнув меня к стене, он прижимается ко мне всем своим телом, и все мысли мгновенно вылетают у меня из головы. Поднявшись на носочки, я обвиваю его шею руками. Льну к нему и чувствую сквозь камзол и рубашку его грудь, его крепкое мужское тело.

От поцелуя затуманивается разум. Моя рука соскальзывает с затылка Энцо и ложится на неприкрытую рубашкой кожу спереди на шее. Я отодвигаю ткань рубашки, еще больше обнажая его бронзовую кожу, открывая сначала ключицы, а затем и изгиб плеча. Пробегаюсь пальцами по шраму на нем. Энцо обхватывает мою руку и прижимает к стене у меня над головой. Он с поцелуями опускается вниз по моей шее, и от каждого прикосновения его губ по коже кругами расходится тепло. У меня подгибаются колени. Я бы упала, если бы он меня не держал. Влажные юбки задираются, оставляя на ногах влагу. Я ощущаю руки Энцо. Нежную кожу перчаток на моей собственной коже. По телу снова прокатывает волна жидкого огня, и я уже ни о чем больше не могу думать. Крошечные капли дождя льдинками кусают разгоряченную кожу. Я наслаждаюсь этим контрастом. Приоткрыв ресницы, вижу пар, вырывающийся у меня изо рта и колечками поднимающийся в ночное небо. Пальцы ног начинает странно пощипывать. Мысли путаются, но я понимаю: я теряю контроль над своей силой. Нити энергии просачиваются из моей груди, тянутся к сердцу Энцо и сплетаются с его собственными нитями, обволакивая их тьмой.

Меня пронзает понимание, что это опасно, и, собравшись с силами, я подчиняю свои иллюзии себе.

— Остановись, — шепчу я, отталкивая Энцо.

Он тут же отстраняется, забирая с собой и жар своей энергии. Телу становится холодно. Энцо выглядит растерянным, как будто не совсем понимает, что только что произошло. Он жадно вглядывается в мое лицо, будто не узнавая. А на меня, стоило всему закончиться, снова обрушиваются мучительные мысли. Я чувствую слабость и тошноту. Кожу пощипывает. Что моя энергия пыталась сделать? Я до сих пор ощущаю, как ее нити жаждут опутать Энцо.

— Мне еще нет семнадцати, — выдавливаю я. — Я не могу себя отдать.

— Конечно, — кивает Энцо, очнувшись и словно узнав, наконец, меня. Уголки его губ изгибаются в легкой, извиняющейся улыбке. — Тогда не будем гневить богов.

Мы покидаем двор и молча идем по коридорам дворца. Я слышу лишь собственное сердце, стучащее в такт нашим шагам. Когда мы подходим к двери моей спальни, принц не задерживается ни на секунду. Учтиво поклонившись, он желает мне спокойной ночи. Я провожаю его взглядом, пока он не заворачивает за угол и не исчезает из вида. Потом захожу в спальню.

В комнате темно. Отблеск от бьющего по стеклу дождя рисует на стенах движущиеся тени. Я некоторое время стою у двери, вспоминая наш с Энцо поцелуй. Мои щеки горят. Тянутся долгие минуты. Не знаю, как долго я так стою. Неужели я и правда провела пальцами по его коже, по ключице, по обнаженному плечу? Неужели и правда моя энергия вышла из-под контроля, жаждая его оплести?