Страница 63 из 97
применяя ограниченный набор хитростей, больше похожих на подлость, грели руки на разгорающемся костре большой войны.
Там умирали и свои и чужие. Здесь люди работали. Отрешённо. Самозабвенно. Отдавая все силы: умственные и физические. Отдавая настолько, что их
почти не оставалось на рефлексию и стыд от мыслей, что «они там – умирают, а я здесь - работаю». Ум понимал: здесь ты много полезнее и важнее, чем
если бы был «там». Работа крайне нужна. Она поможет и даже сохранит жизни тех, кто «там», много жизней. Ум понимал, только вот сердце…
Проклятое сердце.
Над Красловском бушевала летняя гроза. Короткая и сильная, как все летние грозы. С росчерками молний и ураганным дождём, продолжавшимся едва ли
минут пятнадцать.
Выглянув из-под козырька над запасным входом в четвёртый сборочный цех красловского производственного комплекса, Мотылёк удостоверился, что
гроза вот-вот закончится. В иссиня-чёрных тучах появился разрыв. Сами тучи сносило прочь от города, а косые струи дождя, протянувшиеся от туч к
земле, разбились на отдельные капли. Одна такая крупная и тяжёлая капля со звоном упала прямо на лоб. Вытерев лицом платком, Мотылёк решил
подождать ещё десять минут, пока дождь окончательно не закончится.
У входа в четвёртый цех, под козырьком, прятались от внезапно засверкавшей и заплакавшей навзрыд летней грозы трое рабочих в комбинезонах второго
цеха и попавшая под дождь девушка с планшетом в руках и испорченной буйством погоды причёской. Самому Мотыльку четвёртый сборочный цех был
без надобности. Он шёл из малой серверной, где вместе с заводскими системными администраторами снимал карту распределения межкластерных
информационных потоков, руководствуясь привитым Тимофеем Фёдоровичём принципом «в важных делах доверяй, но проверяй. И чем более важное
дело, тем лучше проверяй».
Направлялся Мотылёк к зданию почты, откуда было возможно выйти в общую информационную сеть. Из соображений безопасности на дальнюю связь в
Красловске наложены весьма неудобные ограничения. Почти сразу после выхода из малой серверной, Мотылёк попал под дождь и был вынужден
пережидать его под козырьком запасного входа в четвёртый сборочный цех. Соседка по несчастию – девушка лет двадцати, озабочено протирала
цветным, расписным платком подмоченный дождём планшет. Затаив дыхание, включила интерфейс к информационному массиву электронного
документооборота. Планшет зажёг зелёный огонёк. Девушка сосредоточенно пробежалась пальцами по экрану и облегчённо выдохнула – работает.
Вниз по улице, к решётке канализации, стекали настоящие реки. Куст сирени колебался и раскачивался, жестоко избиваемый струями дождя. Сверкнула, отражаясь в текущей воде, молния и над головой загрохотали сотни пустых бочек, ради шутки сброшенных с высокой горы. Летние грозы сильны, но
долго не длятся. Мотылёк приготовился к небольшому ожидания, от нечего делать прислушиваясь к разговору рабочих.
Ребята в рабочих комбинезонах были молодыми - не мастера, не помощники мастера и даже не кандидаты. Вчерашние школьники, пришедшие на завод
на практику. А может быть студенты-младшекурсники выдернутые войной из уютных аудиторий и теоретических эмпирей и брошенные на усиление
производства и на освоение нужной стране, в тяжёлое время, профессии. Забежав под козырёк, под обстрелом водяных струй и стряхнув влагу с волос, рабочие продолжили ранее начатый разговор, делая Мотылька и занятую с планшетом девушку его невольными слушателями.
-…как так можно! Вместо Марса – танки, вместо Венеры – ракетно-артиллерийские комплексы…
-Не будет танков и РАК-ов, не видать ни Венеры, ни Марса.
-О чём эти исламисты думают?
-О том и думают, чтобы у нас не было ни Марса, ни Венеры. К счастью танки и орбитальные истребители у нас есть, значит будут и другие планеты.
Чуточку позже, чем рассчитывали. А чего ты вообще ожидал от людей, всерьёз верящих в «небесного боженьку – Аллаха»? Разумных и взвешенных
поступков от них ожидал? Они там все ненормальные. Запрограммированные. Целая страна «психов».
-Точно, нам на политпросвете рассказывали! Закономерный итог развития капиталистической системы – неофеодальная пирамида, где люди закабалены
психопрограммирующими технологиями. В соединённых штатах такая пирамида пока только формируется на основе корпораций. В объединённом
халифате уже полностью сформировалась на основе религии принесённой в Европу арабскими переселенцами.
-Санёк, мы вообще-то тоже посещали уроки политпросвещения.
-Да я просто вспомнил, вот и сказал.
-Гады они!- неожиданно эмоционально высказалась прислушивающаяся к разговору девушка: -У нас звёзды, а они войной. Гады! У меня дома модель
первого марсианского города стоит. Уже потихоньку начинали строить по-настоящему. Первых поселенцев должны были отправить лет через пять. Из-за
этой войны, когда ещё достроим первый марсианский город. Мы с сестрой сами модель сделали. Отец совсем чуь-чуть помогал. Сколько сейчас людей
воюет? Все, кто погибнет, не первый увидят марсианский город. Никогда-никогда не увидят. Мы модель сами сделали. В детстве хотели с сестрой на
пилотов учиться. Не прошли отбор в лётчики. Но мы бы всё равно радовались первому марсианскому городу. Все люди бы радовались. А из-за войны
многие не увидят город, когда он будет построен. Мы уже начали строить этот город. Они войной. Гады болотные!
Неожиданно для всех девушка расплакалась. Мелкие слёзы текли по лицу, подобно каплям, врезавшимся в полёте в стену и стекающим по ней. Молодые
ребята растерялись. Мотылёк тоже, но он был самым старшим здесь и должен что-нибудь предпринять, потому как выносить одновременно бушующий
на улице дождь и слёзы мечтающей о марсианских городах девушки было невозможно. Девушки вообще не должны плакать. Ни по ещё не построенным
городам, ни по уже ушедшим людям. Особенно такими мелкими и злыми слезами.
Он протянул ей свой платок: -Возьми.
-У меня есть.
-Послушай- сказал Мотылёк: -И на Марсе будут города и у других звёзд тоже будут. Война закончится и снова будем строить города и корабли. Просто
немного позже, чем могли бы.
-Я знаю- она смахивала слёзы кончиками пальцев и по детски шмыгала носом.
Один из рабочих осторожно спросил: -Тогда почему ты плачешь.
-Так. Просто…
-Нет, скажи- попросил рабочий. Именно попросил.
Девушка настороженно, будто зверёк, посмотрела на них. Помедлила и наконец выпустила из себя то, что носила уже несколько дней: -Гады к
Новоснежовску подошли. Там всех эвакуировали, кроме тех, кто в гражданской обороне состоял. А Ленка состояла. И Максим состоял. От них уже
третий день никаких вестей и дозвониться не получается. В новостях говорят – на подступах к Новоснежовску идёт бой. А дозвониться не получается.
Повинуясь подсознательному импульсу, просчитывать которые у искусственных интеллектов так плохо получается, парень обнял девушку, прижал к себе
и молчал. Девушка сначала дёрнулась, но успокоилась и её дыхание стало из рванного спокойным. Рабочий укоризненно посмотрел на Мотылька, без
слов укоряя его за то, что он не догадался сам сделать так.
-Ленка моя сестра, а с Максимом мы ходили в школьный астрономический кружок- объяснила успокаивающаяся девушка. Видимо ей нужно было
говорить, высказать до конца и объяснить чужим, случайным людям. Случайным - да. Но не чужим, совсем не чужим.
-У Максима был такой классный телескоп- продолжала она говорить: -Мы радовались, что у него есть такой и даже немного завидовали. Он был не
жадный – всегда давал посмотреть. Максим подарил телескоп школьному астрономическому кружку, когда закончили школу. Лена ещё ругалась. Они уже
тогда собирались пожениться, когда станут постарше. Лена ругалась: взял моду семейное добро раздавать. Максим смеялся и шутил над ней. Я тоже