Страница 62 из 97
деградируют.
-Ближайшее время это сколько?
-Недели. Месяцы. Может быть годы. Прогноз невозможен – слишком много разнонаправленных векторов и сил, в том числе неизвестных мне.
В окне чата мигал курсор, приглашая ввести сообщение. Повернув голову, Мотылёк увидел Коня на соседнем кресле. Тот спал. Действительно спал. Как
ему удалось заснуть, непонятно. Во сне лицо Коня разгладилось. Закрытые глаза, ровное дыхание. Самую чуточку приоткрытый рот, будто бы Конь
собирается что-то сказать, но не решается и мнётся.
Мотылёк уточнил положение и маршрут самолёта. Тот уже перебрался через вершину параболической дуги. Большая часть пути позади, а он и не
заметил.
Не дожидаясь его сообщения, Эра написала сама: -Срочное оповещение. Обновление информации. Подтверждено существование минимум одного
американского искусственного интеллекта.
-Как вы узнали?
-По косвенным признакам. Новосибирск предложил гипотезу после выхода США из договора по запрещению применения оружия массового поражения
непосредственно перед бомбардировкой земли с исламских лунных баз. Слишком кардинальное решение они приняли. Слишком быстро. И слишком
«правильно». Мы начали анализ поступающей информации в поисках опровержения или подтверждения гипотезы о существовании американского
искусственного интеллекта. Сейчас мы полностью уверены. В штаб главного командования и членам верховного совета уже сообщено.
-Что из этого следует?
-Все ранее сделанные прогнозы недостоверны. Делать новые прогнозы, за исключением тактических и краткосрочных, бессмысленно. Мы утеряли
кажущееся преимущество в анализе вариантов развития событий. С другой стороны, теперь, когда стало известно об американском ИИ, они также
потеряли возможность делать долгосрочные прогнозы. Будущее одинаково скрыто от всех и все в равном положении.
-Эра, мы сможем победить?
-У нас нет другого выхода, Денис.
Глава15
Если к работе подходить трезво, то необходимо признать, что много есть работ тяжелых, неприятных, неинтересных, многие работы требуют
большего терпения, привычки преодолевать болевые угнетающие ощущения в организме; очень многие работы только потому и возможны, что человек
привык страдать и терпеть.
Макаренко Антон. Педагогическая поэма
Где-то там кипели бои. Стотысячные стаи заражённых, вооружённые плохим, устаревшим оружием, инъекторами для ввода подавляющего волю
наркотика и программаторами, катились сквозь поля и леса. Словно волны в шторм, они захлёстывали опустевшие деревни, мелкие городки, пригородные дачи, колхозы и сельхозы.
Крупные города с частично эвакуированным гражданским населением стали опорными пунктами, защищаемыми красной армией и силами гражданской
обороны. Заражённые обтекали их, как текущая вода обтекает превратившиеся в острова верхушки холмов. И бежали, бежали дальше, день и ночь -
поедая стимуляторы горстями. Несчастные жертвы избранного Объединённым Халифатом пути развития и выбранной стратегии - превращённые в
одноразовых биороботов люди. Люди? Сейчас нет, увы. Но раньше? Они не могли не знать об установленных в головах закладках, по щелчку
переключателя выключающего их человечность, как выключают компьютер, переводят в спящий режим. На освободившееся место помещается другая
программа, написанная психопрограммистами Халифата.
Когда-то вчера - в мирной жизни – каждый «псих» из орд вторгающихся на территорию советского союза и разрушающих всё, до чего мог дотянуться, был человеком. Каждый! Хорошим, плохим, умным или глупым, мечтательным или прагматичным. Человеком, слепо верящим в рассказанную аятоллами
«волю Аллаха» или умело скрывающим неверие и скептицизм под маской благочестия.
Догадывались ли они о своём будущем? Боялись ли его? Или даже стремились к бездумной «святости», мечтали о ней с тем же жаром, с каким
нормальные советские мальчишки мечтают о космических кораблях и удивительных городах в дальнем внеземелье? В современном мире человек
бесконечно слаб перед силой порождённых им технологий способных как вознести за пределы небес, к яркому и зовущему свету звёзд, так и втоптать в
прах, превратить людей в чудовищ.
Связанная боями с войсками «святого легиона», красная армия не могла остановить катящуюся волну бывших людей с выключенной человечностью -
заражённых. На их пути вставало спешно формируемое из частей гражданской самообороны ополчение. Отступая, цепляясь за каждый клочок земли, будто под сильным ветром страшной, ураганной силы, они замедляли катящуюся из Объединённого Халифата волну, давая время на эвакуацию
небоеспособного населения из очередного, вдруг ставшего пограничным, города. Замедляли, но остановить не могли. И отступали, отступали.
Закрепляясь в пустых городах, часто в своих собственных – в родных. Защищая дом, где раньше жила любимая девушка. Школу, в которой когда-то
учились. И театр, где на гранитных ступенях, в девятом часу вечера, первый раз в жизни когда-то поцеловались.
Враг не брал пленных. Попасть в плен к «психам» значило стать одним из них, превратиться из человека в управляемое психопрограммой тело и поднять
оружие на вчерашних товарищей. Попадать в плен никак нельзя.
Части «святого легиона» атаковали защищаемые красной армией города. В отличие от моря заражённых, солдаты легиона подвергались
психопрограммированию в минимальных пределах. Они сохраняли разум, сохраняли личность и потому оставались людьми. Они были умелыми, опытными, хорошо вооружёнными врагами.
Небо порезано истребителями на ленточки. Словно сухие листья, падают выведенные электромагнитным импульсом, крохотные беспилотники Дымные
полосы от взлетевших ракет встали медленно ползущей по ветру серой стеной. Дальнобойная артиллерия выкашивала целые армии на расстоянии в
десятки километров. Тысячи современных танков, каждый из которых представлял собой самодостаточную машину разрушения, итог долгого развития
военной мысли, аккумулировавшей опыт всех прошлых войн, сходились в боях. Сгорали подожжённые огнём сады и лежали в руинах архитектурные
шедевры. Становились пылью музеи. Совсем как люди, погибали скульптуры и картины. Горели леса и стонала под гусеницами тяжёлой техники, ещё
вчера бывшая садом, а ныне обожженная, тяжело раненная земля.
В глубоком тылу советского союза выводилась из состояния консервации боевая техника. Спешно формировались ударные армии. Мобилизовались и
проходили обучение сотни тысяч военнообязанных. Анализировалась вражеская тактика и строились нацеленные на перелом хода войны планы.
Экономика огромной страны торопливо, но планово переводилась на военные рельсы.
Объединённый евроазиатский халифат также не медлил. Всё новые стати запрограммированных переходили границу, усиливая напор уже выдыхающейся
атакующей волны. Сотни тысяч «святых» смертников с промытыми мозгами и выключенной человечностью - камикадзе двадцать четвёртого века -
компенсировали отставание Халифата в интеллектуальных боевых системах. Какая разница, кто наведёт управляемую ракету – компьютер или сидящей
внутри неё человек? Компьютер справится лучше, но человек гораздо-гораздо дешевле. В парадигме развития объединённого халифата человеческий
самопроизводящийся ресурс не стоил практически ничего. Это была чудовищная, но по-своему стройная и логически структурированная система –
парадигма развития объединённого евроазиатского халифата. Одна из трёх основных – выросших, набравших силу в колыбели материнской планеты
человечества и претендующих на формирование будущего. В огне, боли и крови, сама Земля выбирала к какой мечте поведут её люди.
Где-то там кипели ожесточённые бои и сжигал в топке большой войны людей, превращённых в чудовищ, Халифат. Где-то на луне американский спецназ
штурмовал советские лунные базы, торопясь вырвать лакомый кусок, пока идёт война. Американцы оставались верны себе сквозь века. Раз за разом