Средняя степень небытия

- Кто же тогда Я? – улыбнулась Софья.

- Ты не Софья.

- А кто?

- Мы подошли к самому печальному. Следствием вашей жизни-игры, из которой я вовремя вышел, стало то, что ты и сама не знаешь.

- А ты про себя знаешь?

- Человек так устроен, что другие люди ему мало интересны, даже самые близкие, поэтому кто ты, тебе следует самой разобраться, хотя следствием того, что я назвал двойницизмом, явилось, что, повторяю, ты сама не знаешь.

- А у тебя есть мнение?

- Я думаю, что в тюрьме настоящая Софья.

- А я?

- В третий раз сказать? Смешением реальности с продукцией нашего умо-норма нового времени. И перестав играть в вашу игру, сбрив желябовскую бороду, я окунулся  в другие расклады, ещё ужаснее и смелее.

- Есть ли что отчаяннее жизни боевика, когда каждый миг на грани бытия и нет?

- Есть. Я открыл. Это то, что искали монахи. Жизнь при смерти. Загробный мир.

- Как это?

- Ты думала когда-нибудь в кого хотела бы переселиться, существуй метапсихоз!

- Нет.

- Тогда сейчас подумай.

- Я не хочу про это думать. Мне не интересно.

- Ты не веришь?

Софья молчала. Аристарх пожал плечами.

- А мне неинтересно думать о раздвоение личности. Это твои проблемы.

- Не обижайся, Аристарх. Но я, честное слово. Не знаю, что сказать. Ты предлагаешь мне думать о каком-то… бреде.

- Удивительно! Поразительно! В бреде меня обвиняет человек. Полностью потерявший идентификацию. Что спрашивать человека, не уверенного, настоящая ли она Софья или её двойник?! Так вот я в загробном мире хотел бы давать людям законы, стать Солоном или Ликургом, - Аристарх выпрямил грудь. – Такая у меня игра. Как автор я хочу её воплотить в новой книге.

- Аристарх, но что происходит со мной, не игра!.. Игра предполагает правила. Ну, скажем. Человеческая жизнь, существование, общество – игра. Там есть правила – законы, конституция, гражданский и уголовный кодексы. За нарушение правил игры – наказание. А тут по-другому. Здесь нет правил. Я не знаю, чего от меня хочет Третья…

- Третья?

- Ну, да! Ты же не выслушаешь меня! Ещё некая третья Софья. Она ходит за мной, совершает за меня преступления, которые приписывают мне.

- Это точно третья, а не вторая?

- Первая или, если ты не веришь мне, вторая Софья арестована, она в тюрьме, её ждёт казнь. Вторая или первая Софья, это я. Но появилась ещё третья.

Аристарх почесал подбородок:

- Это я не предполагал… Впрочем... раздвоение личности. Почему не растроение, расчетверение… Не люди – участники, но сама игра продуцирует качественно новое.

У Софьи на глаза навернулись слёзы, она дрожала.

- Мне страшно, Аристарх. Третья не причинила мне, моему телу, никакого вреда, но я чувствую исходящую угрозу… Что ты про всё это думаешь, Аристарх? Кто она? Чего ей от меня нужно?

Аристарх достал из ящика комода две медные согнутые буквой «Г» проволоки, упрятанные в рукоятки из красного дерева, направил острия на Софью. Концы проволок разошлись.

- Я не знаю ни кто она, ни что ей от тебя нужно, - сказал он, - Но мне ясно, Софьюшка, ты начала мультиплицироваться. Там где появилась третья Софья, жди четвёртой, пятой… до бесконечности.

Софья указательными пальцами сжала стучавшие виски:

- Мы не сходим с ума, Аристарх?

- С ума сходит тот, кто посылает их сюда, всех этих Софий, - лицо Аристарха выражало крайнюю работу мысли. Могу сказать одно – да, меня это занимает. Я не оставлю тебя, Софьюшка!

- Что же делать?

- Надо устроить ловушку, схватить эту Третью, допросить, кто она, чего ей от тебя нужно…

Софья держалась за сиденье стула, чтобы не упасть в обморок.

- Как же мы устроим? – сломленным голосом спросили Софья. – Надо загнать её в какое-либо закрытое помещение, откуда ей трудно было бы выбраться, позвать на помощь, вполне возможно, за Третьей кто-то стоит, у неё есть сообщники. Не из электрического разряда в атмосфере она возникла.

- Что ты называешь закрытым помещением?

- Да хоть твой публичный дом.

- Мне вернуться в публичный дом?!

- Отчего же нет? Полиция будет искать тебя где угодно, только не в публичном доме, где они полагают, ты совершила преступление.

- Ты уверен, что старуха Гроденберг пустит меня назад?

-  Сделаем так, что пустит. Мне ещё вот что интересно, как бы нам с тобой, Софьюшка, к партийной кассе пробиться.  После ареста руководителей нашей организации мы, двойники, стали правопреемниками партийных банковских счетов, а там деньги ещё есть, - Аристарх помахал перед Софьей связкой маленьких ключиков от ящиков бюро. – С ноготочек одной из  этих касс хватило бы на операцию схватить Третью и узнать, чего она добивается… А там будем думать, что делать дальше, как жить.

- Надо продолжить революционную работу!

- Вне всякого сомнения, - неопределённо согласился Аристарх.- Кстати, тебе надо переменить внешность и одежду.

    Дик встал с кровати, не в силах оторвать взгляд от мёртвого киллера.

- Валерий, что будем делать? Опрашивать свидетелей?

- Это бесполезно, Дик. У нас в Росси в таких случаях никто ничего не видел, ничего не слышал.

- Почему?

- Потому что боятся. Оставшиеся на свободе преступники вернутся и разберутся с тем, кто указал.

- Что же ты предлагаешь?

- Надо довериться интуиции.

- Куда тебя ведёт интуиция?

- Пока  - в управление.

Валерий и Дик впрыгнули в «шестёрку» направляясь на «базу». Через четверть часа  Валерий  попал на приём к Даниле Евгеньевичу. После короткой содержательной беседы ему удалось убедить босса в необходимости проведения обыска в офисах Царя Липецкого. Две группы сотрудников поехали в филиалы, Валерий и Дик, криминалист Евгений и сотрудник, охранявший застреленного в больнице киллера, его звали Дмитрий, - в главный офис, располагавшийся на набережной напротив Крестов.

Вход в офис был со двора. Облезшую стену двухэтажного особняка пыталась расцветить золочёная вывеска названия организации. « ООО « Возвращение долгов» и ниже « Клуб Русских единоборств». Гладкостриженные боевики Царя, заметив приехавшую милицию, оставили бросание ножей в щит в форме человека, и вслед за оперативниками поднялись в помещение второго этажа.

 За столом секретарши сидела тощая длинноногая девица в облегающих узких брюках и короткой блузке, открывающей пупок, проткнутый металлической скобкой. Девушка встала, загородила дверь. Валерий встретил злые карие глаза, перламутровый выкрашенный дырочкой рот, пупсики сильных ушных мочек с подковообразными серебристыми клипсами, чуть прикрытыми модной стрижкой, пугающе огненного цвета.

- Туда нельзя! – объявила девица. За её левым плечом золотыми буквами читались слова « Генеральный директор Тарасов Юрий Викторович». Это и был мёртвый Царь. Сбоку от мирской фамилии усопшего – чёрный двуглавый орёл под золотой короной.

- Дыхни! – со спокойным выражением лица приказал секретарше Валерий. Дик, молодой мент из больницы, остальной шпон держались за его спиной.

- Чего дыхни?- покраснела девица.

- Что приняла с утра.

Девица ожесточилась. Расставила ноги, чтобы стоять на каблучках покрепче, мышцы на слабых плечах надулись. Валерий отодвинул её в сторону так решительно, что она чудом не упала со шпилек.

Валерий, а за ним все, вошли в кабинет. На месте шефа сидел стриженый детина, тот самый, кто на месте убийства спрашивал, куда отогнать машины. Глубокомысленно выпятив нижнюю губу, положив ноги на стол, он разгадывал кроссворд в мужском журнале. Коренастый охранник с усталыми глазами играл в разноцветные  шарики на компьютере. Похоже, после смерти Царя оба вживались в роли новых начальников, стриженный - формального, коренастый – теневого. Без особого волнения они посмотрели на вошедших милиционеров.

- У вас секретарша пьяная, - пояснил Валерий про секретаршу, которая шла позади, пытаясь вцепиться в рукав.