Средняя степень небытия

Валерия пригласили в большую комнату, служившую гостиной или залом. Он сел на мягкий без подлокотников пуфик. Девушки в неглиже, под совсем короткими халатами расположились на диване напротив. По просьбе Валерия старуха принесла ему кофе и напомнила условия работы. Массаж одной девушкой, в две руки, стоит шестьсот рублей, двумя – в четыре руки – семьсот, тремя – в шесть рук – восемьсот. Валерий давно не посещал подобные заведения. Последний раз более года назад. Хорошо помнил эту тёмную квартиру, с зачатками мебели. Кроме пуфиков, дивана, маленького стола и узкого  серванта с пустыми полками, мебель тут отсутствовала. С потолка отвалилась часть лепнины, толи амура с трубой, толи пионера с горном. Белая краска на подоконниках и рамах осыпалась. Серые от пыли окна сомнительно мыли ли лет пять назад. Помнил Валерий и запах сырости и раздавленного куриного белка, который наполнял воздух. Девчонки же помнили его или делали вид, что помнили. По крайней мере, одна сказала: давненько вы к нам не заходили. От этих слов, произнесённых самой бабкой, высокой  с хорошей фигурой серыми глазами, девушкой ему сделалось приятно и боязно. Пугала неправда, он не верил, что его могли запомнить по единственному приходу год назад. Валерий признался, что был здесь один раз и давно. Девчонки отвечали, что им кажется, он приходил чаще. Он якобы признавался, что работает  в строительном бизнесе. Валерий не стал разуверять. Беседу вели славянки, казашка молчала. Валерий думал, не от того ли казашка грустит, что её редко заказывают. Он решил взять её, вдруг его выбор, его деньги поднимут ей настроение. Валерий спросил, куда делась ещё одна девушка, совершенно некрасивая, с толстыми руками и ногами, и головой как мяч. Ему отвечали, что она ушла. Сами девушки тоже уходили, но потом вернулись. Валерий встал. Он заплатил за казашку и стройную бойкую. Её подруга миниатюрная хохлушка, та якобы узнала его, показалась не привлекательной. Деньги забрала оставшаяся. Валерия провели в кабинет.

Девушки разделись до бюстгальтеров и трусиков. Валерий разделся полностью. Сопровождаемый казашкой, он пошёл по выстланному ковром коридору мыться. В зале он заметил оставшуюся девушку, которой прежде отдал деньги. С пустым ничего не выражавшим лицом она курила, наклонившись к пепельнице. Мимика лица её соответствовала той, что была у казашки десять минут назад. Валерий почему-то подумал, что девушки напоминают заводных кукол, вернее, лживых заводных кукол.

С нервной двусмысленной улыбкой на узких устах казашка помыла Валерия. Он сидел в пенистой чугунной ванне, казашка – на краю. Валерий смотрел на ржавый кран, слушал журчание воды в сливе. Он пытался расслабиться. Обмотав полотенцем вокруг бёдер, казашка снова повела его в так называемый кабинет. По дороге он увидел, что курившая девушка отгородилась от коридора широкой тёмной занавесью, ходившей в петлях по леске у серого пыльного потолка.

Валерий улёгся лицом вниз на высокий кушет. Из магнитофона зазвучала медленная музыка релаксации. Валерину спину девушки смазали маслом, молча начали делать общий массаж. Довольно сильными кистями казашка мяла спину, стройная катала деревянной скалкой по стопам. Горел ночник. Валерий наблюдал отражения девушек в мутном широком зеркале на стене с драными обоями в цветочек.

- Хорошо делаете массаж, - похвалил Валерий, склонив голову на руки.

- Стараемся, - откликнулась стройная.

- Есть медицинское образование?

Девушки засмеялись.

- Я раньше работала медсестрой… в урологии, - призналась казашка.

- Масло пахнуть не будет?

- Оно не пахнет. Проверено. Мы берём масло без запаха… Повернитесь – попросила стройная.

Казашка перевернула кассету. Зазвучала  другая музыка, томная, со вздохами. Девушки перешли к эротическому массажу; изгибаясь, скользили по телу Валерия своим телом.

- Как вас зовут?

- Меня – Надя, - отвечала стройная.

- Меня – Софья, - сказала казашка.

Валерий вздрогнул:

- Софья - странное имя.

- Почему странное. У нас многих так зовут. Это немецкое имя, - сказала казашка, ползая по груди Валерия развитой грудью в просвечивающем чёрном бюсгалтере.

- Нет, оно не немецкое. Это греческое имя, - заметил Валерий.   Просто это имя будто преследует меня. Сегодня ты уже четвёртая Софья.

Казашка надула губы. Она не хотела ничего слышать о других Софьях. Валерий чувствовал, что скоро кончит.

- Кстати, ты не знаешь, Соня – это уменьшительное от Софья?

Из коридора донёсся душераздирающий вопль, потом ещё один, другим, визгливым старческим голосом. Валерий вскочил. Завернувшись в полотенце, вслед за девушками он выбежал из комнаты.

В коридоре они застали такую картину. Поперёк порога входной двери лицом вниз лежала миниатюрная девушка. Полы короткого халата раскрылись, обнажая ноги. По желавшему лучшей чистоты полу раскинулись мокрые волосы. Когда Валерий, Надежда и Софья зашли в массажный кабинет, а старуха скрылась на кухне, миниатюрная Олеся отправилась мыть голову в освободившуюся ванную. Каждый занятый своим делом, девушки и Валерий массажом, сопровождаемым музыкой, старуха приготовлением обеда с обязательным шипением сковороды и бульканьем кастрюль, они не слышали звонка в дверь. Его расслышала за шумом воды склонившаяся над ванной Олеся. Она распахнула дверь, не позаботившись о цепочке.

Валерий, придерживая спадавшее с бёдер полотенце, перевернул девушку на спину. Кожа молодого лица её вспузырилась от выплеснутой в глаза кислоты. Под грудью на полу лежала брошенная опасная бритва, которой перерезали горло. Хлещущая из сонной артерии кровь заполняла коридор, впитываясь в ковёр. Казашка Софья отступила, чтобы не замочить кровью босые ноги. Тело Олеси агонизировало. Валерий подумал, какую дикую картину, наверное, представляли они все вместе. Истекающая кровью с лицом выжженным кислотой проститутка на пороге притона, две другие проститутки – в лифчиках, едва прикрывавших соски, в трусах – спереди листочек, сзади ленточка, врезавшаяся в попу, безобразная расплывшаяся бандерша – сутенёрка с мочалкой седых волос на голове и половником супа в руке, наконец, он сам, оперуполномоченный и клиент в одном лице, со спадавшим махровым полотенцем, обёрнутым вокруг бёдер. « Если меня застанут здесь, мне конец, - подумал Валерий. – Как пить дать, выпрут из органов. » Тем не менее, он спокойно сказал:

-Надо вызвать милицию.

Старуха бросила на Валерия косой взгляд. Нравом видно она обладала скандальным.

- Помогите мне! – сдержано приказала старуха девушкам.

Ухватив за ноги, она с девушками втащила кровоточащий труп глубже в коридор.

- У нас тут своя милиция, объяснила старуха. – Софья, возьми тряпку и ведро, замой пол. Надя, позвони  Эльдару Измаилычу!  А вы одевайтесь, нечего тут стоять, - распорядилась бандерша, оператор на телефоне, владелица блат-хаты, кто там она была.

Валерий возвратился в массажный кабинет. Он посчитал за лучшее послушаться старухи и быстро оделся. Из невыключенного магнитофона лилась расслабляющая музыка. Валерий вышел в коридор. Там его ждала старушенция.

- Вот ваши деньги.

- Зачем они мне?

- Вас же не довели до полного удовлетворения, - сухо резюмировала старуха.

- Ждём вас снова, - произнесла дежурную фразу Надя. Осознав, что сказала глупость, она замолчала.

Чтобы добраться до двери, пришлось перешагнуть через труп. Валерий боялся браться за ручку, чтобы не оставить отпечатков. Старуха открыла ему, тоже перешагнув через труп.

- Это женское преступление. Проверьте девушек, что работали у вас раньше, - пробормотал Валерий.

В ответ он услышал молчание. Дверь хлопнула. Казалось, лифт движется бесконечно долго. Валерий застучал ногами по лестнице, моля бога не встретить ни кого, кто мог бы засвидетельствовать его пребывание здесь.

Стрелка часов приближалась к восьми вечера, домой ехать было рано. Валерий решил заскочить к любовнице, которую не видел пару недель. Наташа, пышнотелая кустодиевская красавица  с пустыми волоокими глазами, шапкой золотистых длинных волос, трудилась продавщицей в одной из булочных на Адмиралтейской набережной. Валерий направил потрёпанный фрегат шестой модели «Жигулей» туда. Моросил мелкий дождик, грязь от встречных машин летела на стёкла. Неистово с отважным скрипом работали перевязанные изолентой щётки. Разглядывая от пыли, копоти, городской нечистоты стёкла, Валерий гадал не пора бы помыть машину. Хотелось явиться к Наташе при минимальном автомобильном параде. Отсутствие времени, мысль,  что непогода может усилиться, а в дождь машины не моют, отодвинули его санитарную инициативу. Перед Троицким мостом Валерий свернул налево. Наташу он обнаружил стоящей на пороге с сигаретой в зубах. Она жадно затягивалась. Плотную Наташину фигуру вульгарно облегал мятый халат работницы сферы обслуживания. Под левым глазом Наташи семафорил фингал.