Преследуемый (ЛП)

— Это другое.

— ...неважно, что я даже не учусь в этом университете, а просто работал неподалеку. Но он все же решил заехать на своей золотой колеснице, чтобы выпустить в меня тысячу стрел из своего лука.

Ворона явно смутилась, неловко переминаясь с места на место.

— Ну, он был достаточно убедителен в доводах...

— Греческий бог Солнца обиделся на древнего друида, который даже не дружил, а просто общался с талисманом футбольной команды, о существовании которой знают даже далеко не все местные. Это было убедительно?!

— Так или иначе, Шийахан. Тебе грозит опасность.

— Я думаю, ты преувеличиваешь, Морриган. Ну подумаешь, какие-то хулиганы прокололи шины моего мотоцикла.

— Ты не понимаешь. Нельзя здесь больше оставаться. Предзнаменования просто ужасают.

— Ладно, — решил я выслушать ее. — Расскажи мне, что ты видела.

— Недавно я разговаривала с Энгусом...

Я так и застыл с открытым ртом.

— Вы? Говорили? Я думал, вы ненавидите друг друга.

— Так и есть. Но это не значит, что мы неспособны общаться. Я отдыхала в Тир на Ног, восстанавливала силы после поездки в Месопотамию — ты там еще не был? Обязательно поезжай. Там сейчас так весело.

— Извини, конечно, но смертные теперь называют Месопотамию Ираком. И, нет, я там не был уже несколько столетий.

У нас с Морриган очень разные представления о веселье.

Ей, как Проводнику умерших, больше всего по душе затяжные войны.

Периодически она, Кали и Валькирии всю ночь зажигают где-нибудь на поле боя.

Я же после Крестовых походов перестал думать о войнах, как о чем-то грандиозном.

Оказалось, играть в бейсбол ничуть не хуже.

— Так что тебе сказал Энгус? — подсказал я.

— Он просто улыбнулся и посоветовал приглядывать за своими друзьями.

Я выгнул бровь.

— У тебя есть друзья?

— Нет, конечно.

Ворона взъерошила перья, пытаясь скрыть некоторое смущение.

— Хотя, Геката довольно забавная. Мы тут вроде подружились. Но, думаю, он имел в виду тебя.

У нас с Морриган нечто вроде стратегического союза (хоть и жутко странного, на мой взгляд): ей не нужна моя душа, пока одно только упоминание моего имени выводит Энгуса Ога из себя.

Я бы не сказал, что мы друзья, — с богами вообще трудно иметь дело — но мы знаем друг друга уже очень давно. Она прилетает предупредить каждый раз, когда мне грозит опасность.

— Было бы неловко, — сказала она однажды, выводя меня с поля боя Битвы при Гора (*сражение, описанное в цикле древнеирландских мифов), — если бы тебя обезглавили, а ты остался жив. Нужно было бы придумывать правдоподобное объяснение. Мы, боги, не можем проявлять халатность. И отныне, пожалуйста, старайся держаться подальше от ситуаций, ставящих мою репутацию под угрозу. Или мне придется убить тебя.

Жажда крови во мне тогда была так велика, что я мог буквально ощущать, как она струилась внутри, повторяя очертания тату. Я был частью клана Фианны в то время и больше всего хотел добраться до этого напыщенного короля Карбре.

Но Морриган уже определилась, на чьей она стороне. И когда Богиня Смерти говорит тебе уйти с поля боя — ты уходишь с поля боя.

С тех пор как столетия назад я стал главным врагом Энгуса Ога, Морриган всегда предупреждает меня о грозящей опасности. И хотя периодически она слегка преувеличивает масштабы беды, мне бы стоило поблагодарить ее.

— Он мог пытаться обмануть тебя, ты это понимаешь? — сказал я. — Ты же знаешь Энгуса.

— Конечно, знаю. Поэтому я спросила стаю ворон, которые летают над твоим домом. Ты ведь знаешь, что они предвещают беду.

Я сгримасничал, но Морриган продолжила, даже не заметив:

— Знаю, тебе этого недостаточно. Тогда я решила получить предсказание от деревьев.

— Оу. — Я не знал, что ответить.

Ей пришлось изрядно потрудиться.

Есть много способов заглянуть в будущее. Можно разложить руны или использовать любые другие вещи, способные приоткрыть завесу тайны.

Лично мне большинство из них кажутся бесполезными. Какой толк наблюдать полет птиц или движение облаков?

Птицы летают, потому что ищут пропитание, партнера или материал для гнезда. И причем тут мое или кого бы то ни было будущее?

В принципе, гадание по рунам немного точнее. Хотя моей сосредоточенности, внимания и веры во все это хватит лишь на предсказание следующего фильма, который будет идти в ближайшем кинотеатре.

Я слышал, что некоторые друиды практиковали животные жертвоприношения и гадания по их внутренностям, что, как мне кажется, приносило больше крови вокруг, чем пользы. Лучше было бы приготовить этого цыпленка или молодого бычка.

Сейчас люди при упоминании жертвоприношений начинают возмущаться: «Как жестоко! Почему все не могут быть вегетарианцами?».

Но друиды верили в счастливую жизнь после смерти и даже последующую реинкарнацию (или десять). Душа ведь бессмертна, ну что такое парочка жертвоприношений.

Хотя я никогда не приносил жертвы.

По мне, так есть более чистые и точные способы вытрясти из Судьбы правду о своем будущем.

Друиды вроде меня используют двадцать веток деревьев, каждая из которых помечена одним из символов Огам и представляет одно из двадцати деревьев, изначально произраставших в Ирландии. Все они имеют свое особенное значение.

Вроде карт Таро. Все зависит от того, как упадет ветка. Если конец указывает на гадающего — тебе повезло, иначе — жди беды.

Не подсматривая, гадающий выбирает пять веток и кидает их на землю, пытаясь потом расшифровать получившееся послание.

— И как они упали? — спросил я Морриган.

— Четыре из них были повернуты от меня. — Она сделала паузу, выжидая пока до меня дойдет смысл сказанного.

Дела плохи.

— Ясно, и какие это были деревья?

Морриган смотрела на меня так, словно после ее слов я упаду в обморок, как какая-нибудь сверхчувствительная героиня романов Джейн Остин.

— Ферн. Чинне. Ньетул. Ора. Ийо.

Ольха. Падуб. Тростник. Вереск. Тис.

Первое дерево точно олицетворяло собой воина. На этом точные предсказания заканчивались.

Остальные деревья обозначали все то дерьмо, которое выпадет на долю воина, кем бы он ни оказался.

Остролист означает испытания, тростник — страх, вереск предупреждает об опасностях, а тис предрекает смерть.

— Что ж, — сказал я как можно безразличнее. — И как именно легли ольха и тис?

— Они пересеклись.

Все было предельно ясно.

Воин погибнет.

Конечно, новость повергнет его в шок, заставит бороться со смертью. Но судьба неминуема.

Морриган приняла мое молчание за согласие с предсказанием.

— Так куда ты направишься?

— Пока не знаю.

— Знаешь, пустыня Мохаве практически необитаема, — сказала она, выделяя голосом название. Кажется, она пыталась впечатлить меня знанием географии современной Америки, раз уж так облажалась с Ираком. Интересно, знает ли она о распаде Югославии или о присоединении Трансильвании к Румынии.

Хотя бессмертных такие вещи интересуют в последнюю очередь.

— Морриган, я не уверен, что вообще хочу куда-то уезжать.

Ворона, сидящая на статуе Ганеши, промолчала. На секунду ее глаза вспыхнули красным пламенем. Поверьте, это было похуже молчания.

Все же мы не были друзьями.

Однажды — может быть даже сегодня — она решит, что я уже достаточно пожил, стал слишком высокомерным, и пора мне на покой.

— Остынь, дай мне пару минут все это обдумать. — Я решил, что все же был немного резок.

Глаза вороны вновь стали кровавого цвета, а голос – таким зловещим, что по коже поползли мурашки.

— Ты что, сомневаешься в моих способностях читать предсказания?

— Да нет же, — поторопился я разубедить ее. — Я просто сбит с толку. Просто пытаюсь рассуждать. Ольха — этот воин — им же не обязательно должен быть я?

Глаза птицы стали привычного цвета, и Морриган стала нетерпеливо топтаться на статуе.

— Нет, конечно, — сказала она будничным тоном. Зловещего шепота как не бывало. — Технически, любой противник, которого ты повергнешь, может оказаться им. Но я гадала на тебя, так что, скорее всего, ты и есть тот воин. Хочешь или нет, готовься к битве.