Страница 21 из 59
Последние лучи закатного солнца исчезли за горизонтом, и наступили сумерки. Время фей.
— Скажи, зачем ему меч? Не похоже, чтобы сейчас в Ирландии правил король, которому необходим помощник из племени Даны, чтобы объединить враждующие племена.
— Тебе это знать необязательно.
— Еще как обязательно, — сказал я. — Просто тебя он, видимо, тоже не посвящает в свои планы. Вот он, Фрагарах, — я коснулся рукой рукоятки за плечом. — Если я сейчас отдам его, ты просто уйдешь, а Энгус Ог навсегда забудет обо мне?
Несколько секунд Брес пристально смотрел на меч, а затем усмехнулся.
— Это не Фрагарах, друид. Я видел его. Чувствовал внутри магию. В твоих ножнах самый обычный меч.
Вау, Радомила со своими маскирующими заклинаниями просто жжет.
Внезапно зеленый слой ауры начал меняться. Брес медленно начал доставать свой меч из ножен, пристально наблюдая за моей реакцией. Я оставался неподвижным, притворяясь, что не вижу сквозь скрывающие чары. Брес либо знал, что Фрагарах настоящий, и хотел разрубить меня, чтобы забрать меч; либо просто хотел разрубить меня для поддержания репутации. Представляю его рассказ о доблестной победе в честном бою, хотя, на самом деле, сейчас он планирует подло подкрасться и убить меня исподтишка.
— Уверяю тебя, меч настоящий, — сказал я Бресу, а Оберону сказал, что планы меняются. — Как только я скажу, ляг сзади него. Я толкну его на тебя, и он споткнется.
— Окей.
Иллюзорная копия Бреса пожала плечами и ответила.
— Можешь отдать эту дешевую железяку, если ты так хочешь. Но это даст лишь небольшую отсрочку. Я вернусь, но уже с другими условиями. И они будут гораздо суровей, чем те, которые я предлагаю тебе сейчас.
А в это время настоящий Брес, окруженный чарами невидимости поднял меч, планируя разрубить меня пополам, используя мощь своей двухсоткилограммовой туши.
— Сейчас, Оберон, — приказал я, стараясь казаться невозмутимым, словно раздумывая над предложением, и стал рассуждать вслух, стараясь скрыть приближение Оберона.
— Брес, кажется, ты кое-что упускаешь, — сказал я, но он уже опускал меч. В последний момент мне удалось увернуться от лезвия. Его двойник все еще стоял и ухмылялся, но я больше не обращал на него внимания. Брес, окруженный зеленым ореолом только что попытался убить меня. Пока он пытался выпрямиться, я ударил по нервным окончаниям на его запястье, и он выронил меч. Потом нанес удар по голове. Шлем защитил его лицо, но создал звон в ушах, заставивший его попятиться.
Не дожидаясь пока он оправится, я присел и, резко развернувшись, нанес ему удар ногой в солнечное сплетение. Он зашатался назад и с диким грохотом вперемешку со звоном бронзы рухнул, споткнувшись об Оберона. Жить будет, но от унижения оправится нескоро. Копия Бреса начала мерцать и соединилась с ее владельцем, распластавшимся по земле.
Можно было на этом остановиться. Если поблизости был хотя бы один фей, который видел, как Брес неуклюже приземлился на задницу, его еще долго будут высмеивать, а история обрастет самыми невероятными подробностями. Разве только, никто не узнает, что он пытался убить меня, обманув с помощью копии. Брес не рискнул бы драться честно. В честном бою против меня, ему не победить — он никогда и не был умелым бойцом. Если он останется жив, то начнет посылать за мной толпы наемников, как это уже делает Энгус Ог. Зачем мне двойная головная боль?
Плюс, выражаясь языком современности, он был обычным придурком.
Значит, отступать мне некуда. Пока он все еще лежал на земле, я достал Фрагарах и с силой вонзил его в центр брони. Меч легко рассек доспехи, не встретив никакого магического сопротивления. Брес выпучил глаза и уставился на меня в недоумении. Он уже выжил в нескольких грандиозных битвах в прежние времена (несомненно, в более надежных доспехах), где в случае смерти мог стать героем, но из-за своего раздутого эго погибнет в битве, длившейся менее десяти секунд.
Я не злорадствовал — именно поэтому многие становятся прокляты. Быстро выдернул Фрагарах, вызвав болезненный стон Бреса, и отрубил его голову, пока он не успел пробормотать предсмертное проклятие.
— Когда он сказал отдать ему меч, не думаю, что он имел в виду проткнуть его им, — сказал Оберон.
— Он попытался разрубить меня, — ответил я.
— Правда? Я не видел, пока лежал позади него.
— Главное, что он не видел тебя. Отличная работа, Оберон.
— Ты убил его, — услышал я заикающийся голос вдовы. Она стояла у входа, трясущимися руками сжимая стакан с виски, пока он не выскользнул и вдребезги разлетелся на мелкие осколки.
— Ты убил его. Теперь ты и меня убьешь? Чтобы я оправилась к своему Шону на небеса?
— Нет, миссис МакДонагх, конечно, нет, — я спрятал Фрагарах в ножны, чтобы еще сильнее не пугать вдову, хоть и не успел очистить лезвие от крови. — Мне не зачем вас убивать.
— Но я же свидетель твоего преступления.
— Это не преступление. Мне пришлось его убить. Это была самозащита.
— Не похоже на самозащиту, — сказала она. — Ты ударил его, толкнул, чтобы тот упал, пронзил его мечом, а потом отрубил голову.
— Просто вы не видели всего, что произошло, — ответил я, качая головой. — Я закрывал вам обзор. Он попытался разрубить меня. Видите его меч на земле? Не я вынул его из ножен.
Я оставался на месте, выжидая, когда она осмотрится. Когда кто-то думает, что вы можете причинить ему вред, последнее, что нужно делать, это пытаться приблизиться к нему и пытаться успокоить (хотя в фильмах все так и происходит).
Вдова прищурила глаза, рассматривая лежащий рядом с Бресом меч, и я видел, как на лице ее отразилось сомнение.
— Да, кажется, я слышала, как он угрожал тебе, — сказала она, наконец. — Но я не видела, чтобы он двигался до того, как ты ударил его. Кто он? Что ему было нужно от тебя?
— Он старый мой враг, — начал я, но вдова перебила.
— Старый враг? Но тебе ведь всего двадцать один! Сколько же лет вы враги?
Боги Всевышние, она и представить себе не может сколько.
— Ну, по моим меркам старый, — ответил я, и вдруг понял, в какую историю она поверит. — На самом деле он был еще врагом моего отца, а потом стал и моим врагом, если вы понимаете, о чем я. И после смерти моего отца, я стал его целью. Поэтому я и переехал сюда, подальше от него. Но несколько дней назад я узнал, что он узнал, где я и скоро придет. Так что я решил носить с собой меч, если придется защищаться.
— Почему ты не купил себе пистолет, как делают все эти американцы в фильмах?
Я широко улыбнулся.
— Потому что ирландец, миссис МакДонагх. И ваш давний друг, — мягко сказал я и сложил ладони в умоляющем жесте. — Пожалуйста, вы должны мне поверить. Мне пришлось убить его, или это сделал бы он. Вы ведь знаете, что я ни за что на свете не причиню вам вреда.
Она все еще сомневалась, но начала колебаться.
— Почему они с твоим отцом стали врагами?
Я не смог вот так сразу придумать правдивый вариант, поэтому просто немного изменил правду.
— На самом деле все из-за этого меча, — ответил я, ткнув большим пальцем в рукоять Фрагараха. — Отец украл его много лет назад. А я считаю, что просто вернул народу Ирландии. Ведь этот меч оттуда, а враг отца держал его в своей частной коллекции, но сам был британцем. Мне это казалось несправедливым.
— Он был британцем?
— Вот именно, — мне было стыдно обманывать вдову, таким образом, но я не мог стоять посреди улицы всю ночь, чтобы рядом лежало тело Бреса с отрубленной головой. Муж вдовы был в рядах движения Прово во время конфликта в Северной Ирландии и был убит одним из солдат Ольстерских добровольческих сил, которых вдова всегда, заслуженно или нет, считала марионетками Англии.
— Тогда можешь сжечь этого ублюдка у меня на заднем дворе, и, Боже, пропади пропадом эта королева и ее чертовы приспешники.
— Аминь, — закончил я. — И спасибо вам.
— Да не за что, дорогой, — ответила она и засмеялась. — Знаешь, что говорил мой Шон, упокой Господь его душу? Он говорил: «Хороший друг, дорогая Кэти, если будет нужно, поможет тебе спрятаться, а настоящий друг поможет тебе спрятать тело». — Она разразилась хриплым смехом и всплеснула руками. — Пожалуй, этот мешок с костями крупноват, чтобы помочь тебе спрятать его. Но ты ведь знаешь где лопата?