Преследуемый (ЛП)

Она не прицеливалась, даже не посмотрела в ту сторону. Кинжал не убил смотрителя, но вошел тому в левое плечо, заставив издать крик боли и бросить фонарь на землю. Теперь он и прицелится не сможет, если все же решит стрелять.

Но, похоже, он решил иначе. Несколько выстрелов раздались в тишине ночи. Одна пуля пролетела в миллиметре от меня, еще одна попала в кактус слева. Флида застонала, получив пулю в руку, но крик боли скоро сменился яростью, когда она осознала, что произошло.

— Убейте его! — крикнула она, и я, не раздумывая, бросился выполнять; так же, как и Оберон. Но, в отличие от него, в голове моей, словно включилась сирена, и я смог остановиться. В случае убийства смотрителя начнется следствие, и мы, скорее всего, будем вынуждены бежать, а я не хотел покидать Аризону.

Как только вернулось человеческое обличие, с моих глаз словно пелена спала. Все то время, что я был в виде гончей, Флида управляла моими действиями. Так же, как управляла Обероном. Так же, как могла контролировать любое животное.

Без железа на нем, Оберон не смог остановиться. Мужчина, поваленный им на землю, не переставая, кричал. Я говорил Оберону прекратить, но тот не слышал, подчиняясь сейчас только Флиде. Телепатическая связь тоже пропала.

— Флида! Освободи моего пса, сейчас же! — крикнул я, но смотритель уже затих. Было слишком поздно. Без единого предупредительно рыка или лая, Оберон просто разорвал горло бедного человека.

Прояснившееся сознание моего пса было подобно наводнению. Вопросы хлынули один за другим.

— Аттикус? Что случилось? Почему я чувствую вкус крови? Кто этот человек? Где я? Разве мы не пошли охотиться на баранов? Это ведь не я сделал?

Я сказал, чтобы он отошел от убитого, что объясню все через пару секунд. У тех, кто видел столько смертей, сколько Флида и я, уже не возникает состояния ступора, когда кто-то внезапно погибает. Ни истерики, ни слез, ничего.

Просто спокойная констатация факта. Но если последствия настолько ужасны, эмоции позволительны.

— Какого черта ты его убила?! — крикнул я, но вместо Флиды старался смотреть на труп. — Мы могли просто обезоружить его. Теперь мы с Обероном в полном дерьме.

— С чего ты так решил? — ответила она. — Выбросим где-нибудь подальше тело — и все.

— Это раньше так было. Сейчас же, они, в конце концов, найдут тело, а с ним и ДНК Оберона из слюны в ране.

— Ты говоришь о смертных? — удивилась охотница.

Что делать, если о терпении уже приходится просить богов, но один из них и есть причина твоего отчаяния?

— Да, конечно, о смертных! — ответил я.

— О каком ДНК ты несешь?

Я скрипнул зубами и далеко в пустыне услышал веселые подвизгивания Койота. И смеялся он надо мной.

— Забудь.

— Я считаю, он заслужил смерть. Этот человек стрелял в меня! И в тебя, друид. Он воспользовался тем, что я была занята. Это непозволительно.

Должен признать, мне стало любопытно. Я подошел ближе к телу, попросив Оберона отойти.

— Аттикус? — он скулил в панике. — Ты злишься на меня?

— Нет, Оберон, — ответил я. — Не ты это сделал, а Флида. Она использовала тебя, как оружие. Так же, как использует нож или лук.

Он заскулил сильнее.

— Мне так стыдно. Кажется, меня сейчас стошнит. О-ой!

Он закашлялся и согнулся в приступе рвоты.

Я нагнулся и осмотрел убитого сторожа. Это был молодой человек, кажется, латиноамериканец. Он носил густые усы, обрамлявшие тонкие губы. Аура его к тому времени совсем померкла, душа покинула тело. Но, когда я использовал одну из подвесок амулета, оказалось, что на серьге в его левом ухе, все еще оставались следы магии друидов. Пора начинать беспокоиться.

Я встал, кивком указав на парня.

— Флида, его серьга заколдована. Ты можешь определить, зачем или кто это сделал?

Природа колдовства не вызывала сомнений, но вот способ его наложения был мне незнаком. Так что это было вроде теста. Если Флида подтвердит, что это магия друидов, а, возможно, и скажет цель заклинания, значит она здесь не причем.

Любой другой ответ, вроде магии Вуду или подобной ерунды, будет обозначать ее непосредственное участие в подготовке нападения. Флида приблизилась. И убитый баран, и боль в руке отошли на второй план.

Она присела на корточки рядом с головой рейнджера и осмотрела серьгу.

— Эта магия мне знакома. Такое не под силу низшим феям. Этого человека контролировал кто-то, из племени богини Даны.

— Ты права, — ответил я, радуясь, что она не соврала. — Значит, Энгус Ог действительно решил взяться за меня. Он скрыл смотрителя заклинанием, а затем резко рассеял магию. Вот почему мы не слышали, как парень приближался. Так Энгус убедился, что застанет нас врасплох, и мы убьем сторожа по неосторожности. Он любит контролировать людей.

Как, по всей видимости, и Флида. Но это я уже не стал говорить.

Меня замутило, от мысли, что некоторые могут подчинить любого смертного и заставить творить ужасные вещи. Я едва не присоединился к Оберону.

Как-то я залез в Интернет, проверить, знают ли смертные, что на самом деле представляет собой Энгус Ог. Его описывают, как Бога Любви и Красоты и изображают окруженным четырьмя птицами — его добродетелями, которые он посылает людям — и прочей романтической ерундой. Кто станет терпеть постоянное хлопанье крыльев над головой, щебет и, не дай бог, отходы жизнедеятельности? Точно не Энгус Ог, уж поверьте.

Но на некоторых сайтах я нашел более правдивое его описание. Включая подлый захват королевства своего отца; как он, словно с рабами, обращался со своим отчимом и мачехой.

Или, как он бросил без ума влюбленную в него прекрасную девушку, которая пару дней спустя умерла от горя. Вот таков он на самом деле, Бог Любви.

Не маленький прелестный купидон с крыльями, не несущий добродетель и милосерднейший из живущих. Да что уж там, он вообще добротой не отличается.

Неприятно осознавать, каким образом это характеризует мой народ, но наш Бог Любви — безжалостный завоеватель, корыстный и жутко мстительный тип.

И, словно, чтобы закончить эту мысль, в ночи раздался вой полицейской сирены.

— Этот шум используют сотрудники правоохранительных органов у смертных, я ничего не путаю? — спросила Флида.

— Да, это они.

— Думаешь, они едут сюда?

— Наверняка. Энгус отправил смотрителя на верную смерть, — ответил я, кивнув на рейнджера. — Его цель, обеспечить нам как можно больше неприятностей.

Я был на двести процентов уверен, что полиция уже знает, где именно нас искать.

— И я полагаю, — нервно сказала она. — Что ты будешь против убийства хранителей порядка у смертных, чтобы я смогла, наконец, продолжить разделывать свой трофей?

Она не шутила. Без зазрения совести она прикончила бы их всех. Судя по ее недовольному тону, она считала, что оказывает мне величайшую услугу, спрашивая, имею ли я на счет убийства иное мнение.

— Да, Флида. Я живу среди смертных и подчиняюсь их законам. Убийство одно из самых тяжких преступлений.

Охотница раздраженно вздохнула.

— Тогда мы должны спешить. Лучшее, что я могу сделать, это заставить землю поглотить тело, — сказала она, выдергивая нож из плеча мертвеца.

Я покачал головой.

— Как только мы уйдем, полиция обнаружит тело. Но у нас нет другого выхода. Может хотя бы часть улик на нем станут непригодными для изучения.

Флида начала читать заклинание на древнем языке. Ее татуировка стала слабо светиться по краям, когда энергия земли перетекала в нее. Воительница хмурилась: в Новом Мире энергии было гораздо меньше, а усилий для ее извлечения требовалась прилагать несоизмеримо много.

Флида взмахнула рукой и выкрикнула «Оскайль!». Вначале земля под смотрителем начала расступаться, все глубже погружалось тело, словно под ним была трясина.

Секунда, и он уже на глубине нескольких метров под землей. Флида снова взмахнула рукой.

— Дун, — произнесла она, и земля сомкнулась над смотрителем. Я мог сотворить подобное заклинание, но это заняло бы намного больше времени, которого у нас и так не было. Флида тоже торопилась. Поверхность земли была словно после взрыва. Полиции даже искать не придется. Еще пара минут, и они будут здесь.