Выход из лабиринта

Из сказанного Вы можете усмотреть, что в Ваших разногласиях с Р.А.Медведевым я на Вашей стороне, согласен с Вами. Собственно говоря, еще до того, как эта тема стала предметом полемики, я высказался по этому поводу, когда в отклике на Ваше выступление писал Вам, что «подконтрольная демократия нереальна, а нужен демократический контроль».

Из моего давнего письма Вы знаете, что я в принципе поддерживаю представление о конвергенции как неизбежном историческом процессе. Перечитывая теперь мои старые статьи в «Новом мире», я обнаружил, вернее восстановил в памяти, что эти статьи содержат — в подцензурной форме — аргументы в подтверждение того, что в обеих системах происходят сходные социологические и экономические процессы, и там и здесь личность находится в зависимости от крупномасштабных организаций, демократический контроль — злободневная задача, и в результате возникают сходные нравственные проблемы. (Позволяю себе преподнести Вам оттиски двух моих статей, в определенной части не потерявших злободневность).

Аналогия между процессами, происходящими в западных странах и в СССР, не ослабляет справедливости сформулированной Вами мысли, что «в условиях нашей страны нравственная и правовая позиция является самой правильной, соответствующей потребностям и возможностям общества».

Из сказанного мною по поводу проблемы конвергенции вытекает, что и в Вашем споре с А.И.Солженицыным я всецело согласен с Вами. Сформировалось мировое хозяйство, неразрывны и будут углубляться многообразные связи и формы взаимозависимости между отдельными его частями и элементами, складывается, впервые в истории, человечество как реальный фактор и как понятие осознаваемое людьми (чего не было в прошлые эпохи). Здоровый подъем национального движения с философско-исторической точки зрения не противоречит этому процессу, потому что национально-освободительная борьба и острое чувство национального достоинства фактически противостоят государственному и межгосударственному насилию, а не прогрессу человечества в целом.

Будущее нашей страны — и, если угодно, историческая миссия России, как ее понимали люди моего поколения, — может быть построена не на реакционных утопиях, а на включении нашей многонациональной страны через связь с Западом в процесс развития всего человечества.

Пишу Вам не программное письмо, но, собственно говоря, и не чисто личное. Я имею возможность заверить Вас (и это не голословно), что по всем затронутым проблемам именно Вы встречаете сочувствие и согласие у очень большого числа мыслящих людей, которые, к сожалению, лишены возможности заявить о своей поддержке и выразить лично Вам свои самые горячие чувства и глубокое уважение.

Выражением таких же чувств я заканчиваю свое письмо.

Май 1974 г.

(Е.Гнедин)

НА ПОРОГЕ

…Моя книга и эти заключительные очерки по форме посвящены пережитому и продуманному в тюрьмах и в лагерях. Но по существу мои «Записки» — исповедь. В них повествуется о проблемах, надеждах, но и и ошибках, иллюзиях, относящихся к различным периодам моей жизни и жизни страны. Я оценивал события с позиций сегодняшнего дня, но одновременно стремился отразить взгляды мои и моих сверстников, какими они были в то время, о котором я пишу.

Мои усилия по возможности объективно и критически проанализировать эволюцию страны и людей, а также мои признания в том, что даже в страшные годы я не полностью изжил иллюзии, — все это может вызвать…критические, даже саркастические замечания. Я считался с такой возможностью. Мой ответ на эту критику — моя книга в целом.(…)

Тяжко думать теперь, что по-прежнему злободневны многие горькие замечания, сделанные на протяжении более десятка лет. Таковы высказанные еще в начале семидесятых годов соображения о бремени сталинского наследства, от которого государство еще не освободилось; более того, к концу семидесятых это гнетущее бремя стало еще более ощутительным. Подмена средств и целей возведена в систему. Акты беззаконий, циничные судебные расправы по-прежнему остаются кровоточащей раной нашего общества.

Пожалуй, злободневно звучат слова Герцена:

«Консерватизм, не имеющий иной цели, кроме сохранения статус кво, так же разрушителен, как и реакция. Он уничтожает старый порядок не жарким огнем гнева, а на медленном огне маразма».

…Во всяком случае я счел бы отрадным, если бы в стране было побольше людей, отвергающих самообман насчет подлинных черт господствующей идеологии и форм государственного управления. Это — признак того, что страна найдет выход из лабиринта средств и целей.

Многое ввергает в тревогу, но кое-что внушает надежду. Наблюдается процесс, предпосылки и последствия которого еще неясны, он требует продумывания. Государство, государственный аппарат — с одной стороны, и общество — с другой, претерпевают эволюцию в противоположных направлениях. Партийно-государственный аппарат, опирающийся на конституцию 1977 года, приобретает все новые склеротические черты, между тем общество постепенно оживает, становится плюралистическим. Наблюдаются и зачатки еще незрелого политического плюрализма, но я имею в виду прежде всего разнообразие в мировосприятии, в мировоззренческих концепциях. Брожение в обществе при отсутствии гласности не означает, что исчезла обывательская инерция, инерция покорности начальству. Тем не менее идейное и духовное разнообразие — пусть еще в скрытых формах — есть проявление поисков выхода из лабиринта.

В этих условиях решающее значение имеет противостояние личности произволу и несправедливости. По сути это — тема моей книги. К настоящему времени применимы высказанные в книге мысли об условиях сохранения человеческого достоинства, о преодолении отчаянья, о путях духовного обновления.

Обществу, несомненно, придется в обозримом будущем преодолеть новый исторический рубеж. Источник осторожного оптимизма — в том, что в обществе пробивает себе путь глубокий процесс накопления духовной энергии и подлинных культурных ценностей. Исподволь закладываются предпосылки для того, чтобы будущие катастрофические перемены завершились возрождением личности и общества.

Суждено ли мне постичь, что таится там, по другую сторону порога?…

июнь 1978 г.

ЗАЯВЛЕНИЕ О ВЫХОДЕ ИЗ КПСС

Первому секретарю

Калининского райкома КПСС г. Москвы

от Гнедина-Гельфанда Е.А.

(парторганизация ГПИБ).

Ставлю Вас в известность о своем решении отказаться от звания члена КПСС. Возвращаю мой партбилет 04832370.

Я подверг пересмотру взгляды, побудившие меня вступить в партию в 1931 году и определившие мое стремление после судебной реабилитации в 1955 году добиться отмены постановления об исключении меня из партии. Хотя КПСС давно перестала быть союзом единомышленников, а проповедуемая ею идеология приобрела формальный, декларативный характер, все же с морально-политической точки зрения я считаю невозможным мое дальнейшее пребывание в партии. Я продумал свое мировоззрение в целом и переоценил свои политические взгляды в свете эволюции советского государства и таких событий, как подавление военной силой демократического движения в Чехословакии в 1968 году.

Огромное значение имеет для меня то, что начатое на XX и XXII съездах КПСС раскрытие преступлений прошлого и губительных методов управления страной было свернуто, а намечавшийся процесс оздоровления государства и общества приостановился. Ложь относительно прошлого тяготеет над настоящим, ложь о современном положении страны омрачает будущее.

На 81-м году жизни я уже не могу предполагать, что стану свидетелем неизбежных исторических перемен в советском государстве и обществе, которые насущно необходимы народу и при которых, может быть, пребывание в партии стало бы осмысленным.

Впрочем, принадлежность к партии вообще противоречит сложившемуся у меня на склоне лет пониманию жизни общества и смысла жизни личности.