Комендант Транссиба

— Не знаю ещё ничего, — Львова улыбнулась. — Они же всё с захваченными лисицами и совами трудятся. Пытаются контакт найти. Но сейчас пойду к ним. Я же только приехала. Поговорим.

— Хорошо, ступай, — кивнул Набоков. — Что у нас с аэростатами, Иона?

Дней десять назад Заббаров, проезжая по Иркутску, углядел табличку на одном из зданий — «Федерация воздухоплавания Прибайкалья». Как человек неба, он заинтересовался. Вскоре стало ясно, что в Иркутске до катастрофы существовала довольно мощная, развитая организация любителей воздушных шаров или как они назывались в обнаруженных Ионой документах «Тепловыми аэростатами».

Вернувшись в Слюдянку, Иона сообщил об этом Меньшикову. Также поделился своими соображениями, какую пользу может это принести. Он предложил после починки аэростатов использовать их для наблюдения за воздухом. Четыре вражеских вертолёта не давали покоя Заббарову. Постоянно патрулировать небо своими вертушками он не мог, топлива было не так много, да и техника изнашивалась при этом. Пока ограничивались наблюдением с вершин сопок. Воздушные шары могли в хорошую погоду висеть весь день, а обзор с них получался отличный. Меньшиков идею сразу одобрил.

После недолгих розысков в Иркутске нашли три аэростата и принялись их восстанавливать. Аппараты в своё время сделали качественными, и ремонта потребовалось немного. Но, поскольку никто из техников и инженеров с ними не работал, пришлось искать специальную литературу в заваленных пылью и грязью книжных магазинах столицы Прибайкалья. Много информации нашлось и в федерации воздухоплавания. Так или иначе, но вчера состоялись испытательные полёты.

Меньшиков, удостоверившись, что аэростаты исправны, сам поднялся в воздух, остался доволен обзором. Он лично наметил места для их базирования, заранее оборудовал их, позаботился о линиях связи и выбрал добровольцев для несения службы в воздушной разведке. Сейчас Заббаров доложил обо всём Набокову.

— С восхода висят, — Иона показал на карте, где расположили аэростаты. Все они находились на одной линии к западу от Слюдянки. Командиры опасались, что вражеские вертушки могут пройти именно оттуда и атаковать позиции с севера, с тыла. Это всегда внезапно и неприятно. Воздушные шары и тех, кто с ними будет работать, забросили на точки вертолётами. С утра проверили связь. Всё было исправно. Сейчас у походников под наблюдением оказался огромный кусок территории, захватывающий даже часть Восточного Саяна.

— Кроме того, — вертолётный царь вытащил из кармана синей лётной куртки листок. — Так, так, по нашей просьбе такие аэростаты поискали в Красноярске и Абакане. И вот, нашли ещё пять штук. Я сейчас Ершову сказал, чтобы на обратном пути захватил их. Тогда мы всё небо перекроем. Конечно, только в хорошую погоду.

Атака, атака!

Ещё вечером, в ночь Набоков уехал на очередной осмотр передвижных постов. По трассе он намеревался добраться до реки Большая Быстрая, мост через которую взорвали несколько недель назад во время одной из стычек патрулей. Комендант, как и его начальник штаба, со дня на день ожидали нападения чёрных, и Набоков своими глазами хотел посмотреть обстановку на никак необозначенной, но очень опасной границе.

Львова после ужина общалась с учёными. Те с удовольствием сообщили, что все двадцать три лисички и семь сов, захваченные в Кузбассе, живы и вроде как не такие злобные стали за последнее время.

— Это же собачки, по большому счёту, — пояснил Татьяне Сергеевне биолог Лаврентьев с давно не бритым лицом, лохматыми волосами, одетый в изорванную зверями и птицами куртку и штаны. Он походил на бродягу, недавно выбравшегося из густой тайги к людям.

— Вы понимаете, они реагируют на наши слова, — учёный стал показывать Львовой схемы, неряшливо перечёрканные цветными карандашами. Та ничего не понимала. Биолог взял её за руку и потащил к вольерам.

Меньшиков готовил отчёт о деятельности вражеских патрулей на основании полученных донесений от своих дозоров. По сравнению с прошлыми неделями их активность заметно снизилась. Начальник штаба задумался, что бы это значило, и начал анализировать, искать дополнительные факты, могущие привести к верным выводам.

Тихая звёздная ночь покрыла Байкал, сопки, леса на его берегах. На стоявшей в километре от Слюдянки «Росомахе» иногда мелькали огоньки, что‑то лязгало, на корабле наводили порядок. Стоявшие поодаль два «Охотника» молча накрылись чернотой ночи, на них, кроме вахтенных, все спали.

В предрассветной мутном воздухе стрекотала какая‑то птаха, звук то глох, то усиливался. В дозоре возле завалов на железной дороге насторожился часовой. Он вытянул шею, и медленно стал поворачивать голову. Постепенно ночь откатывалась на запад, но её место занял густой туман. Белесая пелена его дрожала над озером, струясь мягкими столбами от воды. Часовой заколебался, поднимать тревогу или нет, но стрекотание удалилось и постепенно заглохло. Дозорный расслабился.

В тьме, окутавшей тайгу, бесшумно скользили чёрные тени, обтекая деревья, иногда, когда они нечаянно касались сосновых стволов, слышался мягкий стук. Дойдя до определённых мест, они остановились и беззвучно опустились на мягкий, холодный от ночи мох.

Примерно в то время, когда туман начал исчезать с глади Байкала, и свет с востока уже был готов обрушиться на озеро и сопки, далеко на западе Витя Курдюмов, наблюдая в бинокль из корзины аэростата, висевшего на небольшом плато Саяна, заметил в прозрачном утреннем воздухе на юго — западе четыре чёрточки в воздухе над тайгой. Они двигались не очень быстро, но в ровном строю.

Наблюдатель, невольно прищурившись, вгляделся сквозь сильные линзы. Вертолёты! Идут в западном направлении! Он схватил микрофон рации, трижды отжал тангету, давая тоновый сигнал, выждал пару — тройку секунд и повторил.

— Говори, кто сигналит! — услышал Витя в динамике. — Я «Берлога!»

— Я «Шарик — два», — быстро, но отчётливо произнося слова, заговорил Курдюмов. — Наблюдаю четыре вертолёта, четыре! Курс на запад, расстояние примерно сорок километров. Как понял?

— Четыре вертолёта, курс на запад, удаление сорок.

— Всё верно.

— Конец связи.

Через пятнадцать минут после того, как в Слюдянке приняли сигнал, поданный Витей Курдюмовым, раскрутили свои винты вертушки конвоя. Вскоре «Горыныч» и «Дракон», «Юнкерс» и «Ворон» взмыли вверх и помчались вдогон вражеским вертушкам. Едва они поднялись вверх и легли на курс, как на посёлок упали первые снаряды. Гаубицы викингов, протащенные ими сквозь лесные завалы и дебри, открыли неприцельный огонь. Чёрные начали атаку на конвой. На «Росомахе» и «Охотниках» ударили колокола громкого боя, расчёты бросились к орудиям. Но остатки тумана мешали им навести пушки на цели.

Метрах в двухстах от судов из белёсой пелены выплыли два катамарана (сплотки из досок, уложенные на две лодки), движимые маломощными подвесными моторчиками. Возле установленных на них безоткатных орудий застыли наводчики. Буквально несколько секунд прошло, как они вынырнули из тумана, увидели стоящие корабли, прицелились и выстрелили. Шумные снаряды, выброшенные с пламенем и треском, устремились к ближайшему «Охотнику». Они проломили стальной борт, при этом ударе сработала начинка боеголовок, выплеснув в трюм судна волны огня. Корабль содрогнулся. И тут же, как показалось экипажу, сразу, в него врезались ещё два кумулятивных снаряда. Прыгнувший к спаренной пушке вахтенный ударил ладонью по рукоятке затвора, отжал педаль разворота и не доводя ещё стволы до катамаранов, ударил длинной очередью. Зазвенели о палубу горячие гильзы, взметнулись высокие буруны на воде, поднятые бешено мчащимися к целям снарядами. Еще один залп прожёг борт «Охотника». Из дверей наверх повалил дым, трюмы загорелись. Взревел движок судна, но тут же заглох. Автоматчики с катамаранов поливали огнём палубу судна. Пули отбросили от пушки стрелявшего вахтенного. Он упал на бок, попытался вздохнуть, но кровь хлынула из горла и матрос затих. Корабль окутался дымом, ветра не было и чёрное облако сидело на воде, с каждым мигом раздуваясь изнутри. За борт прыгнуло несколько человек. Викинги начали обходить горящий сторожевик, закрывавший от них другие суда. С другого «Охотника» по ним, едва вынырнувшим из дыма, открыли пальбу. Снаряды скорострельной спаренной пушки снесли чёрных бойцов с одного катамарана, издырявленные лодки начали тонуть. Однако их товарищи со второго плота успели шарахнуть из безоткатки по «Охотнику», автоматчики прочесали его палубу густым потоком пуль. Незакрытые бронестворками окна ходовой рубки разлетелись вдребезги. Выпущенный снаряд угодил в топливную цистерну. Солярка фонтаном выбилась наружу, но пламя не появилось. Ответный автоматный огонь с корабля погубил всех диверсантов. Только один из них, отбросив оружие, нырнул в озеро, и широко загребая руками, поплыл к берегу. Укрываясь от возможных выстрелов, он скрылся в чёрном облаке дыма от горящего «Охотника».