Комендант Транссиба

К вечеру прибыли в столицу Забайкалья. Местные жители, уже извещённые о появлении суровых и беспощадных врагов, разбегались по окрестным лесам, прячась в сопках. Около тысячи собрались идти с Гилёвым.

— Тогда Галимов приказал выгрузить лошадей и дальше двигаться нам в конном строю, — улыбнулся Тибор. — Сразу сто двадцать кавалеристов появилось. А в «Чёрного быка» и на свободные места в «Спальнике» беженцев посадили.

Пехотный начальник не стал дожидаться, когда эшелоны догонят викинги, и после загрузки, во второй половине дня, помчался дальше по Транссибу, на восток. Он хотел дойти до Тынды, и там по БАМу вернуться на Байкал. Но его опередили. На станции Онон обосновались черные. Они обошли Читу, пока там стояли поезда и на автомобилях добрались раньше Гилёва.

«Кама» дала несколько залпов, командир дал приказ сгружать технику, делая вид, что готовится к штурму. Весь день над Ононом кружил вертолёт по приказу Гилёва.

На самом деле он отдал приказ коннице захватить мост через Ингоду и удерживать до их подхода. Ночью поезда ушли от Онона обратно на запад и по монгольской ветке добрались до станции Даурия.

— Там степь кругом, войско скрытно не подведёшь, — вставил своё Кароль. — Ну и железную дорогу с автотрассой перекрыли в сопках.

В Даурии Гилёв думал отстояться. Отослал вертолёт в Слюдянку. Конные патрули сторожили все подходы к станции. В свою очередь дозоры чёрных периодически появлялись вблизи. В степи постоянно шли короткие жестокие схватки. Однако крупных атак не было. Через неделю даурского стояния, когда раненые немного поправились, Гилёв решил отправиться дальше, по бывшей КВЖД на восток, через Манчьжурию на Владивосток. Чтобы дать знать о себе, он отправил трёх всадников в Слюдянку, к Набокову.

— Вот и ехали, ехали и ещё не доехали, — заключил Тибор. — Надо доложить коменданту конвоя, что Гилёв идёт на восток. Завтра, наверно, и пойдём.

— А как вы пробирались? — Сабиров почесал кончик носа. — По трассе же машины чёрных гоняли всё время. Или лесами? Так долго и неудобно.

— Мы вдоль бывшей границы шли, — улыбнулся Габор. — Там рокадные дороги понастроены, пусть и заросли они сейчас, но идти можно. За три недели никого не встретили, только сегодня на ваш секрет наткнулись.

— Добраться до Набокова непросто, — Сабиров глянул на Пустэко. — Тайга закрыта на севере и западе. Но будем пробовать. Будем.

Вечером, после развода, командиры решали, как дальше быть. Пришли к выводу, что оставаться здесь, когда товарищи бьются, нельзя. К тому же в подземном городке была пропасть боевой техники и боеприпасов. Её надлежало использовать.

— Значит, завтра сборы, а послезавтра выходим, — Пустэко смотрел на карты Забайкалья, их на ЗКП было в достатке. — Я ухожу с отрядом на восток к Гилёву, по пути, где прошли мадьяры, а ты, значит, пробуешь проскочить к Набокову, в Слюдянку. Кого тут оставим?

— Человек десять, не больше, — Сабиров прикидывал дорогу в сопках. — Я попробую дойти до Байкала. Вот смотри. Выхожу отсюда и в долину речки Темник. Мы там с дозорами уже бывали. Проходим до этого хребта, переваливаем через него и попадаем на речку Зун — Селенгинка. По ней вниз к Байкалу. Примерно, конечно. Может, по распадкам придётся бродить. От нас около двухсот километров. Если всё удачно сложится, дней за десять доберёмся.

— Сколько с собой берёшь?

— Две тройки, Рината здесь старшим оставим. Пусть сидит, никуда не ходит, нас ждёт. И на связь с Дальним Востоком выходит.

— Если чёрные нагрянут, вдруг. На этот случай придётся заминировать ЗКП.

— Да, без этого никак. Я уже прикидывал, как это сделать, схему минирования за ночь нарисую и расчёты соответствующие.

— Ладно. Нас всего тридцать восемь бойцов, включая раненых и мадьяров. Десять здесь, шестеро с тобой. Со мной двадцать один, из них три старика. Да, раненых придётся тут оставить.

— Придётся, — согласился Сабиров. — И завтра гражданских надо будет уговаривать с тобой идти. Думаю, согласятся. Давай спать, завтра тяжёлый день.

Враги на Енисее

— Идёт ордер судов, — Набоков показал пальцем на карте, висевшей на стене вагона, где примерно они находятся. — Сообщили утром наши дозорные на Енисее.

— Заработала, значит, связь! — только что прибывшая Львова взглянула на Меньшикова. Тот кивнул. Огромная работа по восстановлению трансляторов на бывших вышках сотовой связи дала результат. Сейчас они работали как станции релейной связи на ультракоротких волнах и покрывали территорию от Абакана и Красноярска до Иркутска.

— Учитывая их скорость, завтра днём они подойдут к Стрелке, — продолжил Руслан. — В ордере четыре сухогруза типа «река — море» и два танкера. Из вооружения дозорные увидели орудия за бронещитами. Как мы знаем из показаний пленных, встретить их были должны на промежутке от впадения Ангары в Енисей до Братска. Есть предложение захватить эти корабли.

— Сдаваться они не будут, — Адам Зейдлиц почесал подбородок. Он отпустил бороду и сейчас кожа, покрывшаяся рыжей щетиной, порой жутко зудела. — Как быть? Мы же хотели потопить их.

— Да, — Набоков вернулся к столу, но не сел, а опёрся на него руками. — Думали, что боевые корабли подойдут. Можно и эти разбить, устье Ангары заминировано довольно плотно. Сорок два фугаса под водой стоит. Но жалко добро топить. Стоит попробовать, как думаете, командиры?

Сидевший здесь же красноярец Семён Глотко высказал мнение, что запасы никому не помешают. Однако, кто же пойдёт на штурм судов? Ни у кого из бойцов сибирских дружин и тем более у тувинцев такого опыта не было, да и вообще никаких боевых навыков.

— Отсюда, из Слюдянки никого снимать нельзя, — тихо проговорил Меньшиков. — Хотя Татьяна Сергеевна и привезла лазутчика, но где гарантии, что он не один? Вполне вероятно, что сейчас, когда викинги ожидают подхода судов, они атакуют наши позиции здесь. Мы сейчас зажаты между ними. Я предлагаю потопить их к чёрту!

Поднялся Мёнге — Далай, он деликатно откашлялся и глубоко вздохнул.

— Не надо топить, — нойон глянул на Руслана Калиныча. — Мы попробуем их взять. Я привёл в Красноярск четыреста воинов. Если их перебросить сегодня к Стрелке, то следующей ночью попытаемся атаковать. Но. В случае успеха всё добро наше.

Меньшиков поморщился. Тувинские бойцы должны были укрепить оборону Слюдянки, а нападение на корабли он считал баловством. Опасность исходила с юга, а не с севера. При самом неблагоприятном исходе суда викингов могли всего лишь уйти обратно, в северные моря. И до следующего года вряд ли появились бы. Тем более что сухогрузы и танкеры как противник угроз не представляли. Даже если бы они прорвались в Байкал, постоянно находясь при этом под обстрелом с берегов и атаками с воздуха, там их встретили бы боевые суда — «Росомаха» и «Хантеры». А трофеи дело наживное, пока обходились без них.

Однако Набоков загорелся идеей Мёнге — Далая. Он спросил Ершова, сможет ли тот на «Спальнике» перебросить тувинцев из Красноярска до Стрелки. Тот кивнул. Семён Глотко оживился и попросился сбегать до радиоузла. Он хотел передать, чтоб в Красноярске приготовили моторки.

— Да их полно на Стрелке, — сказал Ершов. — Когда фугасы ставили, пригнали туда штук двадцать и четыре катера есть.

Про себя он подумал, что стрелкам придётся освобождать свои купе в «Спальнике» на пару дней. Надо будет их предупредить, чтобы всё снаряжение вынесли из вагонов. Союзники союзниками, но вещичек можно будет потом не досчитаться.

— Ну тогда езжайте, — Набоков посмотрел на союзников. — Удачи вам.

Все поднялись и пошли к выходу. Комендант конвоя окликнул Львову, Заббарова и Меньшикова и предложил им задержаться.

— Что известно от пленника, Арефьева этого? — спросил он у шефа контрразведки.

— Ничего, — пожала плечами та. — Картина такая же, как у Манжуры. Ничего не помнит. Но мы его под стражей держим. Жалко, Данияра нет. Он бы его обнюхал по своему, по шамански.

— Учёные наши что говорят? — поинтересовался Заббаров. — Смогут покопаться в нём, в мозгах его?