Комендант Транссиба

— Точку стояния определяем, — бормотал Епифан, прикидывая по карте расстояние, что они прошли и сравнивая с местностью, где находились. — Ага, вот и речка, где лодочка наша стоит. А мы, стало быть, здесь, на сопочке. Так, устье, сопка, есть. Смотрим на кораблики. Вот и «Вулверин» этот. А рядом сторожевики малые.

Его напарник худой чернявый Игорь Беляев черкался на карте молча, иногда вскидывая голову и на миг замирал, запоминая увиденное.

— Чёрт! А как же расстояние до кораблей мерить?! — Епифан вскинул к глазам бинокль. — Ладно, наносим на карту то корыто, что ближе к берегу.

Он нашёл около намеченного им судна ориентир на берегу — плохо видимый домик с жёлтой крышей, но не обнаружил его на карте! Пришлось высматривать что‑то другое. Подобрал изгиб береговой линии, сравнил с картой и отметил местонахождение первого корабля. Потом Епифан принялся линейкой, держа её на вытянутой руке, мерить углы между судами. Торопясь, разведчик не высчитывал до них расстояние, а чертил от своей точки линии в их сторону. Вскоре на карте протянулись четырнадцать лучей. Сейчас предстояло посадить на них отметки кораблей.

— Так, — Епифан приступил к расчёту дальности. — Что там нам говорили? На воде и при наблюдении сверху вниз предметы кажутся ближе, чем на самом деле. Но у нас есть линейка с миллиметровой шкалой и нам примерно известна длина корабликов.

Игорь Беляев мерил расстояние с помощью бинокля. Линейку он не любил с детства, когда не раз получал ею по лбу от строгой и глупой учительницы в детдоме.

Меж тем Епифан установил угловую величину одного судна, быстро посчитал, сколько до него метров и продолжил измерения со следующими.

Заметив, что темнеет, он оставил расчёты и только быстро записывал полученные данные. Когда серые сумерки заполнили Баргузинский залив и заползли на сопки Святого Носа, разведчики сняли свои брезентовые куртки, легли на мягкий мох, и накинули их на головы. Перед собой они положили листы карт, включили фонарики и закончили свою работу.

— Ну, что, Игорёк, — Епифан аккуратно сложил карту в планшетку. — Сваливаем по — тихому? Нам ещё часа три пилить до наших.

— Да, пора топать.

Вдруг до наблюдателей донёсся тонкий, но с каждым мгновением нарастающий и грубеющий шум лодочного мотора. Кто‑то шёл в темноте по Байкалу. Мелькнул свет фонарей.

— Это не наши, — шепнул возбуждённый Епифан напарнику. Неизвестная моторка подошла совсем близко, звук движка стал стихать и вскоре совсем пропал.

Разведчики принялись осторожно спускаться вниз, стараясь не шуметь. Хотя они оба с детства привыкли к охоте, рыбалке и могли скрадывать любую дичь, но с лесными зверями в части бесшумности хода тягаться не могли. Сила человека на охоте в терпении, возможности часами лежать или сидеть не двигаясь, срастаясь с энергетической атмосферой леса. Но при движении люди сильно проигрывали коренным обитателям тайги. Обувь, одежда, оружие, снаряжение, соприкасаясь с листьями, ветками, кустами, не сигнализировали об этом охотнику, производя ненужный шум, в отличие от зверья, у которого каждый волосок на шкуре всегда был настороже. Епифан с Игорем знали об этом и старались идти тихо, не шуметь. Ситуация осложнялась и тем, что они шли по этому лесу практически впервые, а зрение, главный поставщик информации для человека, не могло им помочь. Темнота заполнила пространство меж деревьев и парни спускались к озеру наугад. Они помнили, что лог, в котором протекала речка, в чьём устье лежит лодка, справа от них. Перекинувшись парой слов, разведчики решили пробираться по его краю.

Если поднялись они минут за десять, то спуск занял больше часа.

Вскоре они увидели на стволах кедров отблески костра. В запахи смолы и мха вплёлся дымок и сладкий аромат шашлыка. Очень осторожно подойдя ещё ближе, разведчики увидели на песчаном берегу, метрах в пятнадцати от себя, там, где речка впадала в Байкал, весьма опасную компанию. Четыре негра и две смуглых женщины жарили на огне мясо и пьянствовали. В речке Епифан заметил две картонные коробки. Из их размокших стенок вылезли наружу горлышки коньячных бутылок. Ещё одна такая же винная коробка, распотрошённая, валялась у костра. Тут же, на разостланном цветастом одеяле лежала закуска — банки с финиками, маслинами, взрезанные упаковки сушёных бананов, россыпь стрелок зелёного лука и черемши, куски лепёшек, пластиковые бутылки с жёлтой жидкостью внутри, видимо, лимонный или апельсиновый сок, на огромном железном блюде горой навалены дымящиеся коричневато — красные куски мяса.

Компания горланила песни на непонятном языке, один из негров отбивал ритм на перевёрнутой вверх дном кастрюле. Неподалёку от них разведчики разглядели торчащие из темноты стволы. По форме прицела определили, что это винтовки ФАЛ. Время поджимало, парней ждал Скоробогач. Напарники повернулись друг к другу лицом и жестами начали договариваться об атаке. Было ясно, что без уничтожения компании к лодке не пробраться, и оставлять на плечах чёрных викингов тоже нельзя.

Песни у костра стихли, один из воинов вытащил из поясной кобуры старинный парабеллум и что‑то заговорил, улыбаясь женщинам. Те хохотали и размахивали руками. Усмехавшийся негр покопался в лежащем за спиной большущем рюкзаке — полевая сумка диверсанта, определил Епифан, у него самого был такой, трофейный. В руках темнокожего воина появилась ракетница.

Хлопнул выстрел, вверх ушла оранжевая ракета, высветив кедры и часть залива причудливым, неестественным цветом. Негр вскинул парабеллум, пистолет дёрнулся, из ствола мелькнуло пламя, сияющая ракета, успев достигнуть высшей точки параболы, разлетелась на искры и пропала. Женщины визгливо захохотали и захлопали. Воин небрежно и гордо посмотрел на них и вдруг повёл пистолетом по сторонам, как бы выслеживая цель. При этом он смеялся и что‑то громко говорил.

Разведчики в это время достали гранаты и прикидывали путь их полёта. Бросить предстояло так, чтобы они разорвались в верхней точке — дождь осколков изрешетил бы врагов. Но мешали ветки. Епифан выбрал позицию, в слабых отсветах костра он примерил, как полетит его граната. У Игоря было, видимо, потрудней с выбором места. Он переступил, сделал шаг в сторону, глянул на напарника, тот кивнул и они, сорвав кольца, отвели руки с гранатами вниз, для накидного броска. В это время у костра на мгновение замолчали, негры и женщины улыбались, а под ногой Игоря резко хрустнул сухой сук. Тут же воин вскинул парабеллум и быстро дважды выстрелил в направлении Беляева. Игорь, не прикрытый деревом, из‑за которого он вышел, рухнул ничком вниз. Услышав шум падения, у костра вновь захохотали, стрелок гордо выпятил грудь и скалился женщинам, покачался, подняв руки с растопыренными пальцами, видимо, изображая медведя.

Епифан разжал пальцы, сказал про себя — раз, на два его ладонь выбросила гранату вверх, на три она скрылась в темноте, разведчик прижался к толстенному кедру. В это время грохнул взрыв там, где лежал мёртвый Игорь. У костра воины вскинули головы, двое тут же, как на пружинах, вскочили, в руках уже были штурмовые винтовки. Тут над их головами мелькнула вспышка, раздался грохот, из костра, куда угодили осколки гранаты, взметнулись искры. Женщины от испуга и боли завизжали. Епифан метнул к огню ещё одну гранату. Взрыв. И всё затихло. Только кто‑то стонал. Быстрыми скачками разведчик приблизился к месту отдыха компании. Короткими очередями прошёлся по дёргающимся телам. Бабы, две, есть, бойцы, три, есть! Где ещё один?!

Краем глаза Епифан заметил сбоку мельк чёрной тени в свете горящих разбросанных поленьев. Он прыгнул вперёд, и открыл стрельбу назад, ещё кувыркаясь в воздухе. Пламя выстрелов высветило чёрную огромную фигуру с занесённой над головой рукой. Отталкиваясь ногами от рыхлого песка, разведчику удалось встать. Его покачнуло, он выпрямил спину, глазами ища врага. И в это время тот прянул из темноты, как чёрная молния. На её кончике мелькнуло широкое, немного несуразное лезвие десантного ножа. Епифан почувствовал удар в грудь, откинулся назад, поддёрнул автомат к голове противника и нажал спуск.