Страница 5 из 8
– Какой выходной, какая подмена?! Я первый день на рабочем месте.
– И вообще!.. – вздохнув полной грудью, расправила плечи, открытым взглядом посмотрев на сотрудниц. Отчего те сбежались к барной стойке, буквально, как мухи на мёд.
Олеся, довольная повышенным вниманием к своей персоне, громко выпалила:
– Обрати внимание на ту, для которой твоё преследование не будет так обременительно!.. – безапелляционно, – у меня нет ни времени, ни желания с тобой говорить. Повышая тон:
– Я хочу начать новую жизнь. У меня и так проблем выше головы. На мне Олька, а та сейчас вот уже который день в депрессии, не знаю, что с ней делать.
Пугаясь своей оголённой беспомощности, сетуя:
– Всё на мне. Всё на мне. Как будто я «железная»… Тяжело вздохнув, срываясь:
– И не жди у подъезда, не делай свои подкаты. Я до чёртиков устала от всего от всех и от тебя!.. Мне хватило того, что в Раненбурге все бабки из моего подъезда говорили только о нас и смеялись над нами… – зло, – чтобы ещё и здесь устраивать бесплатное зрелище тёткам, которым дома нечем заняться… – ёрничая, – как же!
Ища поддержки со стороны:
– Щас!.. Разбежалась. Прямо вот бегу и падаю…
Кажется, что всё внимание было приковано к ней. Сотрудницы, сопереживая, в поддержку держали за неё кулачки, безотрывно пожирая глазами.
Оценив своё превосходство, Олеся тут же поспешила оборвать разговор:
– Всё! Чао! Я больше тебя не люблю. Не звони!.. Выключив телефон, посмотрела на девушку за стойкой, та тут же ей предложила горячий кофе. Другая девушка шмыгнула за пирожным, вернувшись из-за солидарности произнесла:
– Все мужики сволочи!..
Олеся, уминая пирожное, запивая горячим кофе, с набежавшей слезой пролепетала:
– Козлы! Только и умеют бить копытами: «Я!..» На большее фантазии не хватает!.. – вытирая скупую слезу, – ничего без нас не могут.
Вот на этой фразе кажется девушки вмиг стали сплочённым коллективом, каждая стала делиться наболевшем, накипевшим. Олеся влилась в этот маленький коллектив, как-то вдруг спонтанно, а это уже начало жизни в мегаполисе…
…Таня, пока не спешила вливаться не в какие русла каких-либо коллективов. Она прибывала в мятежном сне. Ворочаясь, досматривала сон, что снился какой день подряд…
…Жаркий летний день, она стоит за квасом…
…Мило улыбающийся мужчина подаёт стакан кваса, и так заискивающе говорит, что он продюсер кино, и что здесь сейчас идёт съёмка фильма. Она, расплываясь в улыбке подаёт мелочь, тот кладёт в банку с такой же мелочью, рявкает:
– Следующий! – сплёвывая в сторону, – бурча, – ходят здесь всякие с мелочью, и все норовят нахаляву роли получить.
Заглядывая в банку с мелочью, цедя сквозь зубы с сарказмом:
– А её вон, всего-то, «кот наплакал»… – зло, – что на это можно снять?
Таня, поникшая выходит из очереди девушек. Те слетаются к нему, как мотыльки на фонарный столб, отталкивая её локтями, вытесняя всё дальше и дальше в сторонку…
… Резко проснувшись, она с ужасом в глазах с непониманием осмотрела комнату ни Олеси, ни Инны не было. Это уже легче, так как не хотелось бы при них быть напуганной и растерянной. Машинально перекрестилась, боясь, что не дай Бог именно так и будет. Чтобы основательно от этого огородить себя красивую, стукнув ладошкой в грудь, трижды прошептала:
– Раз – два – три – четыре – пять, чтобы горю не бывать! – сплюнув через левое плечо, с облегчением вздохнула.
И это в её-то 21 год. Казалось бы, зрелая девушка, а как сопливая девчонка верит во всю чушь как никто суеверная.
Надев на глаза тёмную повязку, глубоко вдохнув, заглотнув, как показалось тонну воздуха, вновь легла спать…
… Сегодняшнее утро держало в напряжении и ожидании многих, если не сказать всех…
…Олег Борисович, сидя за столом в своём кабинете был в похмелье, не зная, чем бы ему заняться. Вчерашний день был для него настоящей катастрофой, голова отказывалась принимать какие-либо решения. Ничего не оставалось, как открыть бутылку шампанского оправдывая своё скоропалительное решение тем, что до чёртиков устал на вчерашней вечеринке друга и что срочно надо прийти в себя. Сделав пару глотков из горла бутылки, чуть не поперхнулся пеной, вздрагивая от неожиданного звонка.
На мобильный звонила девушка по поводу работы. Не особенно вникая в суть вопроса, пригласил ту сейчас же к нему, считая, что он как начальник имеет право выбора. Если уж предыдущая претендентка, какая-то там Инна, сейчас где-то, а не здесь.
Кажется, О.Б. тоже заблудился в двух соснах, и для него сегодняшний день стал «чёрным понедельником». В предвкушение встречи с незнакомкой стал мечтательно вырисовывать образ будущей претендентки. Слава Богу, штат ещё не укомплектован, и он имеет право делать намётки, пусть даже мысленно в разгорячённом мозгу, как-никак, а руководитель.
Тут же включая всю свою фантазию, отвечая себе на вопрос: какой та может быть, незаметно опустошил бутылку. Его никто не тревожил, и это было на руку. Рядом не было злопыхателей в лице сотрудников. Он не любил показывать им свои мужские слабости. Коллектив был уж очень говорливый. Только ты вышел за дверь, тебе тут же наскоро перемыли косточки. По всей видимости, нагрузка у коллег была слабая. Так как агентство, новое ещё до конца не сформированное, заказов недостаточно. Времени хоть отбавляй, как для пересудов, так и для умозаключений.
Однако он как руководитель жаждал, чтобы его агентство стало одним из продвинутых с переполненным портфелем заказов. Его распирало от того, что он руководитель рекламного агентства.
Олег Борисович потянувшись поймал на лету фривольную мысль о необходимости иметь при себе в лице пресс-секретаря какую-нибудь раскрасавицу длинноногую блондинку…
… Инна тоже жаждала войти в офис агентства «с правой ноги», влиться в коллектив, быть рядом с О.Б. её новым шефом.
И она, уже нервничая, стояла на пути к тому у стеклянной двери офиса, прижавшись лицом к стеклу, томясь в нетерпение, раздражённо заглядывая внутрь. Как показалось, там никого не было.
Это стало так напрягать, что она была вынуждена постучаться в наглухо закрытую дверь.
Буквально застыв в ожидание, та попросту недоумевала: почему дверь вообще в это время закрыта?
На стук, чуть приоткрывая дверь, выглянул заспанный охранник мужчина в возрасте.
Тот, вылупившись на неё как на какое-то «третье пришествие», туго понимая, что ей надо что-то бормоча себе под нос, стал с силой закрывать дверь. На что, она сразу же приосанившись, придерживая дверь за торец, поставленным голосом зачитала нотацию:
– Нет, вы только поглядите на него! Сам не работает так и другим препятствует заняться делом!..
Отстраняя того в сторонку, как «ветошь» зычно гаркнула:
– Вообще! Почему в рабочее время, дверь на замке? – негодуя, – ишь позакрывали лоботрясы, прямо как у нас на слободе частники сраные!..
Стрельнув глазами, испепеляя взглядом, выпалила:
– Что ж ты, дядя, Москву, Олега Борисовича позоришь, а?!
Если не хотите работать, увольняйтесь!.. – хмыкая, – а то, как посмотрю, не знаете, чем заняться на вашей пенсии! – вздёрнув вверх нос с вызовом, – так дайте нам молодым возможность работать.
Стуча в грудь:
– Мы-то хотим!..
Посмотрев в упор, соизмерив с ног до головы процедила сквозь зубы:
– Всё Вам не сидится дома!.. – зло, – спать и там можно!.. Пожилой мужчина глядя на неё так и не понял, чего та хочет. Застыв на месте, моргая глазами, боясь что-либо произнести, тот, кажется, тоже не знал: какой сегодня день недели. Спеша вслух оправдаться:
– Так тык, я это…
Понимая, что это её победа. Инна, взяв его своим 4 размером груди, прошла вперёд как танк. Тому ничего не оставалось, как стоять в стороне, не понимая: что это было?!
Привёл в себя её окрик:
– Я сейчас буду у шефа, и расскажу, как вы тут работаете.
Тот прилип к стене, по лбу лился градом пот. Это, кажется, удовлетворило ту, она пронеслась к лифту как фурия. Зайдя внутрь, исчезла за закрытой дверью. Охраннику показалось, что всё произошедшее с ним было продолжением страшного сна, он даже перекрестился. Инна, поднявшись на шестой этаж, выйдя из лифта, парящей походкой направилась по коридору офиса к кабинету шефа. Она была в предвкушение встречи с Олегом Борисовичем…