Страница 25 из 228
Выпустив, сразу сослали в Казань. В Казани поселили на 5 этаже в доме без лифта. А у
него ноги были больные: ранение и сосуды очень плохие. Его после тюрьмы смотрел Александр
Николаевич Бакулев и даже заплакал: «Васька, до чего тебя довели».
Прожил трагическую жизнь, и похоронили его не по-людски. Причина смерти не совсем
ясна. Посмотреть на него ни жене, ни дочери толком не дали. Дочь говорила, что на теле
заметили какие-то следы. Жена хотела китель поправить, так ее отогнали. И быстренько
похоронили в Казани. Слава Богу, перезахоронили в 2004 году на Троекуровском кладбище в
Москве. Но даже не под своей фамилией, которую носил отродясь — Сталин, а под прошлой
фамилией отца — Джугашвили.
Рассказывает Марфа Пешкова:
«Такой близкой подруги, как Светлана, у меня больше не было.
Мы с ней дополняли очень друг друга. Я всегда была быстрая, не могла усидеть пяти
минут на одном месте. И вообще любила заниматься всякими активными делами — теннисом,
спортивными всякими вещами страшно увлекалась. А Светлана наоборот — ей бы диванчик,
книжечку. Как раз то, чего мне не хватало. И я поневоле тоже бралась за книгу.
Так мы друг на друга и действовали. Я ее вытаскивала из дома, куда-то пойти, что-то
сделать, на улицу там и все прочее. Поэтому мы друг другу очень подходили. Совершенно
разные были, абсолютно. Но в то же время дополняли друг друга. И мне ее, конечно, не хватало.
В Барвихе рядом жила дочь министра культуры Михайлова, я потом с ней дружила. Но
все уже было не то. При том, что Светланина дача находилась рядом. Но она уже со мной не
здоровалась.
Проходила мимо и отворачивалась, смотрела в другую сторону. Она тогда уже была
замужем, у нее был маленький мальчик, Иосиф».
Последним увлечением дочери Сталина на родине стал Браджеш Сингх, коммунист из
Индии. Это уже был гражданский брак.
По воспоминаниям друзей, Светлана знала, что благодаря этой связи у нее получится
уехать из Советского Союза. Официально она уехала в Индию, чтобы похоронить прах
гражданского мужа.
Сингх был намного старше Светланы. Они познакомились, когда он уже был болен.
Людмила Шверник (дочь последнего сталинского председателя Президиума Верховного Совета
СССР Николая Шверника), которая жила в Доме на Набережной, в квартире по соседству со
Светланой Аллилуевой, рассказывала знакомым страшные вещи.
Как-то она зашла к Светлане за солью. Открылась дверь и Людмила Николаевна увидела
незабываемую картину: на полу в коридоре стоял таз с водой, возле него — множество сосудов
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
49
с лекарствами. Над тазом сидел индийский друг Светланы, и та какой-то щеточкой омывала ему
ноги. При этом, по воспоминаниям Шверник, это были ноги сильно больного человека —
черного цвета, одна сплошная рана.
Сингх знал о своей смертельной болезни и потому все время пытался заглушить боль
алкоголем. Но для Светланы Аллилуевой это не имело никакого значения. Для нее самым
главным была возможность покинуть страну, которая у нее появилась после смерти
гражданского мужа.
Марфа Максимовна продолжает:
— Как-то мы сидели со Светланой на балкончике у нас, на Малой Никитской, это моя
комната была. А тогда, после войны, масса иностранцев в Москву приехала, англичан много. В
этот день все они шли в дом молотовский, дом приемов МИД так называли. И тогда Светлана
вдруг говорит: «Вот бы где я хотела жить».
И так она в итоге и сделала. Получается, мысль уехать возникла у нее, когда она еще
девчонкой была.
О том, что Светлана осталась за границей, я, по-моему, услышала по БиБиСи.
Неожиданностью это для меня не стало. Я знала, что она несчастный человек. И
патриоткой она никогда не была. Потому что видела, что происходит. Очень многое видела.
У меня хранится газета со статьей Светланы «Я всегда ненавидела советскую Россию».
Я потом думала, как же она могла оставить детей и уехать. И в конце концов ответила для
себя на этот вопрос. Понимаете, мать ее была не очень душевно здорова. Брат матери просто
был сумасшедший. И сестру, Анну Сергеевну, мы тоже хорошо знали. Она приходила к маме.
Она вернулась из лагеря совсем больной.
Потом Светлана звонила своим детям, но они не хотели с ней разговаривать. Они так ее и
не простили.
Когда Светлана в 1984 году приезжала в СССР, мы с ней не встречались. Мало того,
интересный случай произошел. Я сидела на балконе на Малой Никитской. А Светлана с
дочерью проходили мимо. Она девочке все время что-то рассказывала. Вижу, рукой показывает
на наш дом и что-то говорит. И замечает, что я на балконе сижу. Но она даже не поздоровалась.
И я, естественно, тоже промолчала. Хотя когда издали ее увидела, хотела позвать.
При том, что ссоры между нами не было. Видимо, Серго не могла мне простить. Даже
спустя столько лет. Смешно даже.
Мы со Светланой после ее отъезда так больше и не поговорили. Но я читала ее книги,
очень хорошие.
Да она вообще способная была. Хотела поступать на литературный факультет. Отец
запретил: «Пойдешь на исторический». И она пошла.
Часто ее вспоминаю. Недавно ко мне приезжала наша общая подруга, Алла Славуцкая,
дочь посла СССР в Японии в 1940 году.
Мы с ней сидели, о Светлане говорили. Алла очень жалела ее, говорила, что ей было
плохо из-за того, что она уехала. А я не согласилась — ну почему плохо, если она этого все
время хотела. И смогла избежать того, чтобы на нее пальцем показывали.
Это ее все время бесило, когда люди — она видела — шепчутся: «Смотри, смотри, там
эта».
Это же ужасно. Алла считает, что Светлана большую ошибку сделала. А я считаю, что
никакой ошибки не было.
Светлана прожила свою жизни так, как считала нужным. Это был ее выбор.
В Америке Светлана прославилась, написав книгу воспоминаний «Двадцать писем
другу». И неплохо, как говорили, на этом заработала — порядка двух с половиной миллионов
долларов.
Ее американским мужем стал архитектор Питерс. Его предыдущая жена погибла в
автокатастрофе. Каково было изумление Аллилуевой, когда на могиле первой жены своего
супруга она увидела памятник, на котором было выбито ее имя — «Светлана Питерс». Дело в
том, что в США Аллилуева первым делом поменяла фамилию, тем более что у нее появилось
для этого законное основание. Потом уже она изменила и свое имя, сократив его до последних
четырех букв.
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
50
Собственно, сам брак архитектора и эмигрантки из СССР устроила мать погибшей —
женщина решила, что в облике Светланы к ней вернулась дочь. Ту ведь тоже звали Светлана.
Брак с Питерсом не оказался долгим, но его результатом стало появление на свет девочки,
которую нарекли Ольгой.
В 1984 году Светлана Аллилуева приняла решение вернуться в СССР и провела здесь
несколько лет. Ей немедленно было возвращено советское гражданство. Однако жизнь в Москве
не заладилась, отношения с оставленными детьми восстановить так и не удалось. И дочь
Сталина приняла решение уехать в Грузию.
В Тбилиси она приехала в 1985 году. Ей выделили трехкомнатную квартиру в доме для
работников ЦК партии Грузии, предоставили персональную «Волгу» с водителем.
Одной из тбилисских знакомых Светланы стала Мали Кандарели-Лиу, дочь грузинки и
китайца.
«Светлана захотела, чтобы ее дочь Ольга, вместе с которой она приехала из Америки,
занималась живописью.
Помню, мне позвонили из ЦК партии Грузии и сказали, что я должна стать ее педагогом.
Я отказалась, так как не знала, как мои занятия с внучкой Сталина скажутся на родственниках в
Китае. Тогда меня уговорили преподавать Ольге на дому. И то я ездила к ней, то саму Ольгу