Сталин. Большая книга о нем

были сосредоточены важнейшие военные заводы, а дальше уже шла Москва. Я поставил перед

Политбюро ребром альтернативу: либо менять оперативный план, либо эвакуировать Тулу,

разоряя военную промышленность и открывая дорогу на Москву. Главнокомандующий, меняя

по частям старый план, уже сосредоточивал кулак. Но к этому времени упрямство

главнокомандующего, которое поддерживало Политбюро, было сломлено.

В середине октября была закончена новая группировка войск для контрудара. Одна

группа сосредоточена была к северозападу от Орла для действия на Курско-Орловскую

железную дорогу. Другая группа, к востоку от Воронежа, возглавлялась конным корпусом

Буденного. Это и было уже шагом к той группировке, на которой в последний раз настаивали 6

сентября Троцкий, Лашевич и Серебряков.

А вот что пишет Сталинская историография: «В течение сентября и начале октября 1919 г.

Деникин достиг значительных успехов на Южном фронте. 13 октября ему удалось овладеть

Орлом. Для устранения крайне тяжелого и опасного для республики положения, создавшегося в

результате длительных неудач на Южном фронте, ЦК партии направил в Ревсовет фронта т.

Сталина. Тов. Сталин выработал новый стратегический план борьбы с Деникиным, который

был утвержден Лениным и Центральным Комитетом партии. Осуществление этого плана

привело к полному поражению и разгрому Деникина».

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

281

В статье «К вопросу о стратегии и тактике коммунистов» Сталин говорит следующее о

положении на Южном фронте:

«Основные черты политической стратегии можно было бы обрисовать без особого труда,

прибегнув к аналогии с военной стратегией, например, в период гражданской войны, во время

борьбы с Деникиным. Все помнят конец 1919-го, когда Деникин стоял под Тулой. В это время

разыгрались интересные споры среди военных по вопросам о том, откуда следовало бы нанести

решающий удар по армиям Деникина. Одни военные предлагали избрать основным

направлением удара линию Царицын-Новороссийск. Другие, наоборот, предлагали повести

решающий удар по линии Воронеж-Ростов, с тем, чтобы, пройдя эту линию и разбив, таким

образом, на две части армии Деникина, потом разгромить их поодиночке. Первый план… был, с

одной стороны, невыгоден, ибо предполагал наше продвижение по районам (Донская область),

враждебным Советской власти, и требовал, таким образом, крупных жертв; с другой стороны,

он был опасен, ибо открывал армиям Деникина дорогу на Москву через Тулу, Серпухов. Второй

план основного удара был единственно правилен, ибо он, с одной стороны, предполагал

продвижение нашей основной группы по районам (Воронежская губ. — Донбасс),

сочувствующим Советской власти, и ввиду этого не требовал особых жертв, с другой стороны,

он расстраивал действия основной группы войск Деникина, шедших на Москву. Большинство

военных высказалось за второй план, и этим была определена судьба всей войны с

Деникиным».

Этот рассказ как бы служил Сталину лишь случайной иллюстрацией некоторых

соображений из области политической тактики. На самом деле иллюстрация не была

случайной. Шел 1923 год. Сталин находился в ожидании грозной атаки со стороны Ленина и

систематически пытался подкапывать его авторитет. Верхи партии прекрасно знали, что за

ошибочный и дорого обошедшийся план высказались не только некоторые «военные»

(главнокомандующий), но и большинство Политбюро во главе с Лениным. Так как сам Сталин

успел в последний момент отскочить от этого большинства, то ответственность он перелагал на

одного Ленина. Однако он предпочитал говорить о разногласиях среди «военных», не касаясь

борьбы внутри Политбюро: верхи партии слишком хорошо помнили, что я с июля оттаивал тот

план, к которому Сталин примкнул лишь в конце октября или начале ноября, когда сам

главнокомандующий на деле отказался от своего первоначального замысла.

19 ноября 1924 г., через 10 месяцев после смерти Ленина, Сталин сделал первую попытку

создать свою собственную версию борьбы на Южном фронте и направить ее против меня. В

речи на пленуме фракции ВЦСПС «Троцкизм или ленинизм?» он говорит:

« О Деникине . Дело происходит осенью 1919 г. Наступление на Деникина не удается.

«Стальное кольцо» вокруг Мамонтова (рейд Мамонтова) явно проваливается. Деникин берет

Курск. Деникин подходит к Орлу. Тов. Троцкий вызывается с Южного фронта на заседание ЦК.

ЦК признает положение тревожным и постановляет направить на Южфронт новых военных

работников, отозвав тов. Троцкого. Новые военработники требуют «невмешательства» тов.

Троцкого в дела Южфронта. Тов. Троцкий отходит от прямого участия в делах Южфронта.

Операции на Южфронте, вплоть до взятия нами Ростова-на-Дону и Одессы, проходят без тов.

Троцкого. Пусть попытаются опровергнуть эти факты».

Здесь нет еще и речи о моем ложном стратегическом плане: все сводится к туманным

утверждениям насчет новых военных работников, которые потребовали (от кого?)

«невмешательства» Троцкого.

На самом деле тринадцать постановлений ЦК от 15 октября были в письменном виде

внесены мною и единогласно одобрены, в том числе и Сталиным. В комиссию, которая

посылала по моему предложению новых работников на юг, взамен старых, которые слишком

устали от поражений, входили: Ленин, Троцкий, Каменев и Крестинский (Сталин не входил).

Какие новые работники требовали «невмешательства» Троцкого и от кого именно требовали —

Сталин не сообщает. «Троцкий отходит от прямого участия в делах Южного фронта». Эта

неопределенная фраза только подчеркивает, что если были какие-либо закулисные

домогательства Сталина, то никакого постановления не было и по характеру отношений в ЦК

быть не могло.

Ворошилов в «Сталине и Красной армии» (1929) пишет, что «Сталин поставил перед ЦК

Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»

282

три главных условия: 1) Троцкий не должен вмешиваться в дела Южного фронта и не должен

переходить за его разграничительные линии, 2) с Южного фронта должен быть немедленно

отозван целый ряд работников, которых т. Сталин считал непригодными восстановить

положение в войсках, и 3) на Южный фронт должны быть немедленно командированы новые

работники по выбору Сталина, которые эту задачу могли выполнить. Эти условия были

приняты полностью ».

Где? Как? Когда? Кем? Приписывая Сталину заслугу пересмотра ошибочного плана,

Ворошилов, однако, еще не решался утверждать в 1929 г., что ошибочный план принадлежал

мне. Умалчивая об этом вопросе, он тем обнаруживал, что я был противником плана. Однако и

этот пробел заполнен новейшей историографией.

Зинаида Орджоникидзе пишет:

«Реввоенсовет 14-й армии все время держал связь со штабом Южного фронта. Серго

лично связался со Сталиным и непосредственно с Москвой, с Лениным. Ленин напряженно

следил за подготовкой к наступлению. 15 октября Серго из села Сергиевского в очередном

письме писал Ленину:

«Дорогой Владимир Ильич! Сегодня я думал заехать в Москву на несколько часов, но

решил, что лучше скорее в армию. Я теперь назначен в Реввоенсовет 14-й армии. Тем не менее

решил поделиться с вами теми в высшей степени неважными впечатлениями, которые я вынес

из наблюдений за эти два дня в штабах здешних армий. Что-то невероятное, что-то граничащее

с предательством. Какое-то легкомысленное отношение к делу, абсолютное непонимание

серьезности момента. В штабах никакого намека на порядок, штаб фронта — это балаган.

Сталин только приступает к наведению порядка . Среди частей создали настроение, что дело