Страница 112 из 228
намеки на величие он критически отбрасывал, хотя и не мог устоять перед временным
искушением — использовать претенциозный псевдоним. Но его претенциозность была
сдержанной, она пряталась за простоту формы и прежде всего была лексически кратка. Два
слога — вот каким размером молодой Иосиф Джугашвили ограничивал длину своих
псевдонимов: Да-вид, Ка-то, Ко-ба, Са-лин, Со-лин, Сте-фин.
Показательно, что всякие варианты обычных псевдонимов, построенных на грузинской
именной основе, с использованием имени отца или матери, были после одно-двукратного
употребления — решительно им отброшены. Так, псевдоним И. Бесошвили, появившийся
несколько раз в газете «Гантиали», затем бесследно исчез. В основе его лежало грузинское имя
отца — Бесарион или Бесо. В основе другого псевдонима — Като — первоначально лежало имя
матери — Екатерины Джугашвили и первой жены Екатерины Сванидзе, по-грузински Кеке или
Кетэ. Однако вскоре Сталин придал им такие инициалы, что они изменили свою
первоначальную «окраску» и смысл. Ибо его претензии шли совершенно в другом направлении,
а не в утверждении или прославлении родственных начал. Об этом красноречиво говорит
псевдоним «Давид», т. е. маленький, скромный библейский Давид — победитель громадного
Голиафа — вот смысл этого раннего «устного» псевдонима, или клички, которую хотел одно
время утвердить за собой Сталин. Еще более серьезные претензии были связаны с
переосмысленным псевдонимом «К. Като», т. е. не кто иной, как древнеримский деятель —
Марк Порций Катон — консул, авгур, цензор, полководец, писатель, строгий ревнитель
дисциплины и порядка, прогрессивный в ведении дел, последовательный противник Карфагена
(«Карфаген должен быть разрушен!») — вот какие исторические персонажи импонировали
Сталину в 23—26 лет. И здесь не было никакой случайности в выборе, все было тщательно
продумано, даже инициалы: К. Като. Они свидетельствовали о том, что Сталин был хорошо
знаком с латинским подлинником. Ибо хотя в гимназических учебниках Катона всегда называли
Марком Порцием, его латинское имя для отличия от сына — Катона Младшего — писалось
обычно C. Cato (К. Като), ибо ему было присвоено почетное имя Цензориус (Censorius).
Но «Като» был слишком прозрачен, и Сталин не задержался на нем. Его псевдонимом
примерно с лета 1903 г. (в Кутаисской тюрьме) становится Коба, а с января 1904 г. под этим
псевдонимом Сталин делается известным в революционном движении Закавказья.
Он варьирует этот псевдоним в нелегальной прессе, но тот всюду остается легко
узнаваем: К., К. Ко., Коба Иванович, Товарищ К. И он легко приживается, хорошо запоминается,
хотя далеко не все (особенно вне Кавказа) могут понять его скрытый смысл и значение. Но
именно это и нужно Сталину: он хочет иметь псевдоним со смыслом, но так, чтобы этот смысл
не очень-то бил в глаза и не был бы предлагаем, что называется, в лоб. Пусть только очень
умные догадываются.
Что же означало имя Коба?
Как бы мы ни трактовали это слово, какие бы версии ни принимали за подлинные, — как
ни странно, — мы приходим всегда к выводу, что этот псевдоним имел для молодого
Джугашвили символический смысл. И весьма глубоко символический.
Так, если исходить из того, что Коба (Кобе, Кова, Кобь) взято из церковно-славянского
языка, то оно означает — волховство, предзнаменование, авгура, волхва, предсказателя, что
весьма близко к предыдущему сталинскому псевдониму К. Като, но в более широком и более
обобщенном смысле.
Если же исходить из того, что это слово — грузинское и означает имя, то Коба — это
грузинский эквивалент имени персидского царя Кобадеса, сыгравшего большую роль в
ранне-средневековой истории Грузии.
Царь Коба — покорил Восточную Грузию, при нем была перенесена столица Грузии из
Михета в Тбилиси (конец V века), где она и сохраняется в течение 1500 лет неизменно.
Но Коба не просто царь из династии Сассанидов, он — по отзыву византийского историка
Феофана — великий волшебник. Обязанный в свое время своим престолом магам из
Сборник: «Сталин. Большая книга о нем»
205
раннекоммунистической секты, проповедовавшей равный раздел всех имуществ, Коба
приблизил сектантов к управлению, чем вызвал ужас у высших классов, решившихся составить
против Кобы заговор и свергших его с престола. Но посаженного в тюрьму царя-коммуниста
освободила преданная ему женщина, и он вновь вернул себе трон. Эти подробности биографии
царя Кобы кое в чем (коммунистические идеалы, тюрьма, помощь женщины в побеге,
триумфальное возвращение на трон) совпадали с фактами биографии Сталина. Более того, они
продолжали совпадать и тогда, когда Сталин расстался с этим псевдонимом, ибо в 1904—
1907 гг. Сталин не мог, конечно, предвидеть 1936—1938 гг., но он знал, что его двойник царь
Коба в 529 г. (за два года до смерти) зверски расправился со всеми своими бывшими
союзниками — коммунистами-маздакитами.
Следует отметить, что некоторые иностранные биографы Сталина, а вслед за ними и
подражающие им отечественные, опираясь на указания некоторых своих поверхностных
грузинских информаторов, считают, что псевдоним Коба Сталин заимствовал якобы от имени
героя одного из романов грузинского классика А. Казбеги — «Отцеубийца», которого также
звали Кобой и который предстает в романе как абрек-горец, ведущий борьбу за независимость
своей родины. Однако следует иметь в виду, что у самого А. Казбеги имя Коба — вторично,
взято оно от Кобы-царя, после которого оно и приобрело распространение в Грузии. Но важно
отметить и то, что Сталину не мог импонировать образ одиночки-абрека, поскольку образ
коммуниста-царя Кобы был и исторически значительнее, и символически неизмеримо ближе
всему мировоззрению Сталина и не в последнюю очередь — ближе ко всем его требованиям,
которые он предъявлял уровню и смыслу своих псевдонимов. Кроме того, в политических
статьях и выступлениях Сталина в период 1902—1907 гг. мы находим явные следы его
знакомства с персидской историей эпохи Сассанидов. Одно из них — систематическое и
излюбленное Сталиным употребление термина «сатрапы» для обозначения царских чиновников
в России.
Для грузин это было не только общепонятным, но и многоговорящим термином,
совмещающим весьма емко и образно понятия национальной и классовой борьбы
одновременно. Нет никакого сомнения, что исторический прототип, послуживший основой для
псевдонима Коба, т. е. царь-коммунист Кобадес, импонировал Сталину как государственная и
политически сильная, значительная личность и, кроме того, обладал в своей биографии чертами
поразительно сходными с биографией и психологией самого Сталина.
Однако Коба как псевдоним был удобен только на Кавказе. Вот почему, как только Иосиф
Джугашвили оказался теснее связан с русскими партийными организациями, как только он
«пообтерся» в русских тюрьмах и сибирской ссылке, как только он стал вести работу в таких
сугубо русацких регионах, как Вологодская губерния и Петербург, так перед ним возник вопрос
о смене слишком грузинского псевдонима Коба на какой-нибудь иной, звучащий по-русски и
имеющий смысл для русских людей.
И вполне логично, что после пребывания в ссылке в Сольвычегодске, или как тогда
говорили местные вологжане — на Соли, Иосиф Джугашвили выступает в газете
«Социал-демократ» под новыми псевдонимами (1910 г.) — К.С. — К.С-н, К. Стефин, а чуть
позднее, в 1912 г., в «Звезде» — уже К. Салин, а затем К. Солин. Последний из этого ряда
псевдонимов совершенно ясен своей связью с Солью, Усольем, Сольвычегодском, — он
прозрачен. Однако до него Сталин использовал менее прозрачный К. Салин (от латинского, а не