Страница 33 из 49
Старый Том Бомбадил - парень как с картинки:
Голубой на нем жилет, желтые ботинки.
Прислушавшись, Фродо обратился к хозяйке:
– Прекрасная госпожа, позволь мне спросить, Том Бомбадил - кто он?
– Он - это он, - с улыбкой ответила Златеника. - Тот, кого ты видишь. Хозяин леса, реки, холмов.
– Значит, этот заповедный край принадлежит ему?
– Вовсе нет! - легко и, как показалось Фродо, чуть грустно ответила Златеника. - Владеть - слишком обременительно для Тома Бомбадила. Деревья и травы, воды и звери принадлежат самим себе. А Том Бомбадил - Хозяин. Хозяин в лесах и водах, в лугах и холмах, Хозяин, Живущий Здесь.
Дверь распахнулась, и появился Том. Теперь он был без шляпы, но густую каштановую шевелюру венчал венок из осенних листьев.
– Вот моя хозяюшка, - с поклоном представил он. - Вот моя ненаглядная Златеника. Стол готов? Вижу сливки, соты с медом, белый хлеб и масло. Зелень, молоко и сыр, ягодки на блюде. Хватит закусить нам? Ужин ждет, и стол готов…
– Ужин-то готов, - остановила его Златеника, - а вот гости готовы ли?
Том в притворном ужасе хлопнул себя по бокам:
Ох ты! Чуть не позабыл! Гости-то с дороги!
На одежде - грязь да пыль, еле носят ноги.
Невелика беда! Живо все устроим!
Есть отличная вода - враз усталость смоем!
Он открыл дверь и пригласил хоббитов за собой. Комната, куда они вошли, пройдя коридором, выглядела удивительно: каменные стены скрывались за зелеными гобеленами с растительным рисунком, пол был застелен свежим тростником. Вдоль одной стены стояли четыре низких кровати с пышными перинами, застеленные белыми пуховыми одеялами, вдоль другой тянулась скамья. Четыре глиняных таза и четыре кувшина - два с холодной и два с горячей водой - ждали хоббитов.
Вскоре умытые и посвежевшие гости сидели за столом, во главах которого, напротив друг друга, расположились хозяева. Ужин продолжался долго и весело. Путники ели так, как могут есть только проголодавшиеся хоббиты. В кубках оказалась родниковая вода, странным образом согревшая сердца и развязавшая языки. В какой-то момент Фродо с удивлением заметил, что весело распевать за этим изобильным столом куда легче, чем просто говорить.
Наконец ужин закончился. Том и Златеника быстро убрали со стола, усадили гостей в кресла, не забыв дать каждому по маленькой скамеечке для усталых ног. Прямо перед ними в огромном камине горели, источая сладкий аромат, большие поленья, все огни в комнате погасли, лишь на высокой каминной полке осталась пара свечей. Златеника пожелала каждому доброй ночи и спокойного сна.
– Спите себе и ни о чем не тревожьтесь. Не слушайте ночных шорохов. Пусть шумит лес за окном. Ему не пробраться в дом. Только звездный свет да вольный ветерок будут ночевать вместе с вами. Доброй ночи!
Замерцала свеча, прошелестело, струясь, зеленое платье, прожурчали легкие шаги, - и вот ее уже нет, и ночная тишина заполнила большую залу.
Том сидел подле них то ли глубоко задумавшись, то ли давая им время собраться с мыслями. Сон начал скапливаться под потолочными балками, когда Фродо заговорил.
– Хозяин, скажи, ты пришел на мой крик или наткнулся на нас случайно?
Том, похоже задремавший, встрепенулся.
Ты сказал - пришел на крик? Нет. Забрел случайно.
Просто песни распевал и пришел нечаянно.
Кое-что я, правда, знал, слухи быстро ходят -
Мол, четверка малышей по дорогам бродит.
Ну а здесь, в глухом лесу, все пути да тропы
Собираются туда, где вода да топи:
Все дорожки старый Лох сетью сплел паучьей.
Если путник попадется - не упустит случай!
Ну, а Тома привело дело неотложное…
Голова Тома начала клониться на грудь, словно в дремоте, но тут он неожиданно продолжил мягким голосом:
Я пришел собрать цветов для моей любимой,
Удивительных цветов - белоснежных лилий,
Чтоб спасти их от мороза, снега и метелей,
Чтобы милые глаза их любовью грели.
Собираю каждый год на закате лета
В чистом озере, каких больше в мире нету;
Там и милую свою я когда-то встретил:
Вдруг заслышал голосок, невесом и светел.
Это в чаще тростника пела Дочь Речная,
И сердечко застучало, Тома ожидая…
Синий глаз приоткрылся и хитро взглянул на хоббитов.
Повезло вам - я теперь окажусь не скоро
В том местечке, где у вас вышла с Лохом ссора.
Год состарится, уйдет. Юною весною
Лес оденется листвой и цветы раскроет;
Лишь, тогда под птичий звон, щелканье и трели
В легком танце поспешит Дочь Реки к купели.
Снова повисла тишина, но Фродо уже собрался с духом и задал давно мучивший его вопрос.
– Расскажи о Лохе, Хозяин. Что оно? Я о таком не слышал.
– Нет уж, не надо на ночь! - разом вскинулись и Пиппин, и Мерри. - Отложим до утра!
– Верно, - поддержал их Бомбадил. - Пора отдыхать. Не все годится для беседы, пока земля в ночи. Том подушек вам принес, выспитесь неплохо! Не страшитесь темноты и лихого Лоха!
Он взял с камина подсвечник и проводил хоббитов в спальню. Едва они успели натянуть на себя легкие одеяла, как дрема бросилась на них и увела за собой.
Глухой ночью Фродо привиделся темный сон. Перед ним, освещенная неверным светом молодого месяца, высилась скала. Большие ворота, а может, арка чернели у подножья. Потом словно могучая рука вознесла хоббита в небеса, и он узрел под собой каменистое плато в кольце гор и посредине - взметнувшуюся ввысь башню странных очертаний. На вершине, на маленькой площадке Фродо заметил человеческую фигуру. Лунный свет блеснул в серебристых волосах, трепетавших на ветру. Из темноты от подножия башни долетели злобные крики и волчий вой. Внезапно огромные крылья на миг прочертили лунный серп. Человек на площадке поднял посох, и в черное небо рванулся узкий луч света. Исполинская птица (Фродо показалось, что это орел) описала плавный круг над башней, прянула вниз, подхватила человека с площадки и унесла прочь. Снова взвыли волки. Словно в шуме сильного ветра, до Фродо донеслось звонкое ржание, а вслед за ним - с востока - нарастающий топот копыт. «Черные Всадники!» - вздрогнул Фродо и проснулся. Конский топот все еще отдавался в голове. «Как я оставлю эти безопасные стены?» - мелькнула мысль, но сон неодолимо смежил глаза, и он снова ушел бродить по тропам сонного царства, но теперь уже не запомнил путей.
Рядом с ним сладко спал Пиппин. Но вот и его сон изменился, заставив ворочаться в постели и даже вскрикнуть. Пиппин проснулся (или ему это только показалось) и услышал в темноте тот же тревожный звук, который приснился ему. «Тип-тап, сквик». Так бывает, когда ветер теребит ветви и они скребутся по стенам. «Крэк, крэк, крэк». Пиппин немедленно начал вспоминать, есть ли рядом с домом ивы. Неожиданно у него возникло странное ощущение, будто он не в доме, а внутри дерева и сухой скрипучий голос снова издевается над ним. Он похолодел, сел, потрогал руками одеяла и подушки и только после этого, успокоенный, улегся опять. Тревоги отогнал звук другого голоса, нежного и ласкового: «Не слушайте ночных шорохов. Спите себе и ни о чем не тревожьтесь».
Мерри снилась вода. Она тихо струилась с холма и разливалась вокруг дома темным озером. Струйки журчали у стен, вода поднималась, медленно и неуклонно подбираясь к окнам. «Нас затопит! - подумал он. - Вот сейчас хлынет внутрь и затопит!» Ему вдруг помстилось, что он лежит в болоте, и его засасывает трясина. Мерри вскочил. Холодная твердость каменного пола разом привела его в чувство. В воздухе словно таяли слова: «Пусть шумит лес за окном. Ему не пробраться в дом. Доброй ночи!» Повеяло странным ароматом, ветерок чуть шевельнул занавески. Мерри глубоко вздохнул и снова заснул.
Сэм всю ночь проспал бревно-бревном и запомнил лишь, что во сне был очень доволен.
Проснулись все четверо одновременно. В окна лился утренний свет, а по комнате, посвистывая скворцом и пританцовывая, ходил Том Бомбадил. Увидев проснувшихся хоббитов, он хлопнул в ладоши и крикнул: