Страница 117 из 139
Официальная часть и кофе позади, а разговоры о первом спектакле в стенах долгожданного театра Гордона – скорее формальность. Он вернулся домой и осознаёт это. И бизнесмен, намекнувший новому заму, что встречал прежде молодого режиссёра, даже не кривит душой. Вряд ли Джулиан Джексон может оценить прелесть момента, но он безропотно усаживается за стол и бумаги – начальство решило самостоятельно провести «старого знакомца» по родным коридорам.
- Если скажу, что имя случайно придумалось, но у него долгая история, вы ведь не поверите?
За пять лет Сэм изменился – морщин на лице прибавилось, как и седых волос в прежде мутно-рыжей шевелюре. Почти того же оттенка, что у самого Алекса. Правда, последний уже не щеголяет длинными кудрями – в театр является коротко стриженный и безумно обаятельный молодой мужчина. У него есть подружка, выходной костюм и куча профессиональных планов. И неукротимое желание стартовать с очень личного и знакового «Гамлета».
- Не поверил бы, если бы не помнил, с кем имею дело, - тёпло-холодный взгляд Сэма проходится по собеседнику – как в старые добрые времена, - ты боялся заглянуть сюда когда-то, видел во всём подвох и откровенно топтался на месте, не зная, чего на самом деле хочешь. Ты мог не вернуться, но вернулся.
- Я помню, - кивает Александр, чьё воображение подкидывает нужный образ, - но мне снова нужно было это ощущение правильности. Чтобы «всё было хорошо, ибо просто не может быть иначе». Надеюсь, теперь хватит сил не только стоять на носочках.
- Что… Ох, Господи, ты запомнил? – Сэм недоверчиво замирает и вдруг смеётся, тоже вернувшись к некогда созданной метафоре и любимому выражению. А затем, скрепляя повторное знакомство, кладёт руку на плечо режиссёру. - Что ж, отныне мы – ещё и коллеги. Прибереги-ка длинную историю, и добро пожаловать в театральную семью, Александр Гаррет!
* * *
Шло время. Молодой постановщик набирался опыта, учась не идти следом, а вести за собой. Учась решать, рисковать и побеждать, отдавать команды и предвидеть на три этапа вперёд. Театр Гордона, представший перед глазами после долгого отсутствия, показался ещё красивее, чем прежде: ало-золотистый зал, сияющие коридоры, множество улыбчивых людей… За пять лет техническая часть закулисья так же успела измениться – знакомые лица практически не попадались. Молодёжь кругом была новой, а старожилы не узнавали режиссёра, вряд ли сопоставляя его образ с тем мальчиком, что крутился когда-то за сценой.
Нельзя сказать, что Алексу это не нравилось.
Он понял, что здорово соскучился и готов сразу взяться за работу. Он так и сделал, мгновенно обосновавшись в коллективе и отлично поладив с заместителем Сэма – Джексоном. Или Джей-Джеем, как его порой звали. Вверх-вверх и дальше – что ещё нужно, правда? Жизнь завертелась, разогналась и рванула вперёд, параллельно карьере.
В какой-то момент плотный узел разорвался одним-единственным событием – смертью матери. Лили Роджерс, положившая силы на возвращение сына к жизни, за свою не поборолась. Но она избежала трагичности, умерев во сне, быстро и спокойно. Будто так и нужно было. После, наверное, стоило благодарить «Гамлета», за возможность переключиться, не думая о тяжёлом и мрачном. Негласно первый спектакль Алекс посвятил именно матери, даром, что ни в одном интервью это не упоминалось. А позже и вовсе не было смысла затрагивать тему – он снова справился и снова шагал вперёд.
Он шагал, стиснув зубы и преодолевая слабости. Научился легко разбираться в пёстрой россыпи звёздных имён – актёры приходили и уходили, со многими укрепилась дружба. О проектах Гаррета и творческой атмосфере в них всегда говорили с теплотой, хотя сам Алекс не считал себя выдающимся гением – он старался понимать и рассчитывал на ответное понимание. Нередко думал о матери, стремясь к перенятой у неё человечности. Возможно, секрет был исключительно прост?
Совместных проектов, кстати, не избежал и Абрахам Дженнингс. Голливуд почти сразу вцепился в молодого выпускника, и ролей становилось всё больше. Но университетский друг, таскаемый по вечеринкам и мастер-классам, имел преимущество и право нарушать актёрский покой любыми предложениями – последние улучшали настроение и рассматривались в обязательном порядке.
* * *
Шло время. Когда режиссёрский труд начал приносить первые награды и успех, слова Эйба об учебном комплексе неожиданно стали правдой. Расцветал город и, разумеется, расцветали возможности культурной составляющей. Эйвери-маунтин и его театры из факта превратились в модное явление. Алекс, мотавшийся между Гордоном и Современным Драматическим, засвидетельствовал эту истину лично. Может, именно город оказывал на него такое влияние, продолжая менять? Съёмная комната давно уступила съёмной квартире, а та – уже собственной. В газетах и на радио всё чаще говорили о протеже Сэма как о некоем талантливом открытии. Путь продолжал уводить вверх и вперёд.
Накануне тридцатилетия коллеги задумали хорошую вечеринку для режиссёра, но Абрахам играючи опередил их. За два дня до праздника, отзвонившись, договорившись и проявив таланты разведчика, он выдернул друга из театральных стен, взяв с собой на выездные съёмки. Ничем особенным нынешняя роль не отличалась, но дело было не в ней. Песчаный карьер, куда в полдень добралась группа, пронизывали солнце и ветер. Несколько трейлеров стояли поблизости, операторы фиксировали точки, остальные занимались сценарием и запасами холодной воды в бутылочках. Большая часть пространства отдавалась ярким блестящим мотоциклам, носившимся по заданной траектории. Параллельно рельсам камеры, вдоль трейлеров и обратно, навстречу друг другу – парни за рулём красовались, используя обеденный перерыв для развлечения. Выход Эйба был минимальным: несколько диалогов с обоими байкерами, которые по сюжету исполняли роли его братьев.
- Когда молодёжь сама делает нужные трюки – это приятно, - доверительно шепнул Абрахам, - актёр греет самолюбие, а смета пропускает лишние расходы на каскадёров. Сигаретку?
- Пожалуй.
Они вдвоём сидели возле трейлера, куда песок не долетал. Алекс, быстро освоившись в новой обстановке, с удовольствием затянулся и посмотрел на мотоциклистов. Его взгляд не укрылся от подозрительно довольного друга.
- Джеф или Хью? А, неважно, оба мечтают покатать тебя в следующий перерыв, я уже всё устроил.
- Что?
Смяв сигарету, режиссёр уставился на Эйба.
- Я серьёзно, - подтвердил тот, - не переживай, транспорт у них собственный и застрахованный – это раз. Оба мальчика были год назад на твоём открытом занятии и любят твои спектакли – это два.