Вовка-центровой

Наконец упавшего футболиста подняли и под руки повели с поля. Когда он очутился на гаревой дорожке, то, уже прихрамывая, пошел сам.

Аркадьев с интересом смотрел, как тот остановился у скамейки запасных и что-то начал говорить своему тренеру. Оба они размахивали руками, что-то доказывая друг другу, вот только тренер делал это одной рукой.

— Смотри, Василий, — толкнул он соседа, — а тренер-то у них инвалид.

Но Сталин, расстроенный неудачей команды, не обратил на его слова никакого внимания.

Между тем тренер заводчан что-то сказал судье, и тот, поняв, что замены делать команда заводчан не будет, продолжил игру.

И тут сразу команда летчиков пошла в атаку, и в штрафной площадке заводчан даже поднялась пыль от столпившихся там игроков, неожиданно оттуда вылетел мяч и, пролетев мимо вратаря, вкатился в ворота. И теперь уже трибуна летчиков взорвалась радостными криками.

Василий Иосифович вместе с сидящими рядом офицерами, удивляясь сам себе, кричал слова поддержки.

В это время Борис Андреевич, держа в руках старый потертый бинокль, разглядывал лицо травмированного нападающего заводчан. Тот не спеша спустил гетру и аккуратно перематывал ногу бинтом. Улыбаясь, он что-то говорил тренеру.

Тут раздался свисток судьи, означающий окончание первого тайма. Игроки медленно потянулись с поля.

Герасименко резко встал и хотел куда-то пойти.

— Коля, ты куда собрался? — удивленно спросил генерал.

— Да хочу с нашим тренером поговорить, с мудаком этим, — и тут из уст полковника посыпались одни маты.

— Сядь, — резко приказал Сталин, — что сейчас идти, все равно уже ничего не исправишь. Только ему остатки настроения собьешь, не мешай, он сейчас команде указания дает, как во втором тайме играть.

Аркадьев между тем тоже встал и собрался куда-то пойти.

— Борис Андреевич, а ты куда пошел? — спросил Василий Иосифович.

— Да вот хочется поговорить с тренером заводской команды, поближе парнишек разглядеть, — туманно ответил тренер.

— Ну-ну, давай сходи, — буркнул Сталин и принял из рук Герасименко стопку, налитую до краев, и кусок черного хлеба, посыпанный солью, — а мы тут пока выпьем за победу нашей команды.

Когда Аркадьев зашел в раздевалку, к его удивлению, привычного гомона в ней не было. Футболисты сидели на скамейке и увлеченно слушали игрока с грубо нашитым на спине десятым номером. А тот не менее увлеченно что-то им объяснял, размахивая руками. Но больше всего поразило Бориса Андреевича то, что тренер, стоявший рядом с этим парнишкой, также внимательно внимал его рассказу.

Увидев его, паренек замолчал, нахмурил брови и вежливо спросил:

— Борис Андреевич Аркадьев, если не ошибаюсь?

— Не ошибаешься, — улыбнулся последний. — Откуда меня знаешь? — сразу последовал вопрос от него.

— Да видел как-то в газете ваш портрет, — объяснился игрок.

— Ну, у тебя и глаз, по снимку в газете сложно узнать человека, молодец. Ребята, извините, что оторвал вас от обсуждения, можете продолжать, а я тут постою, в сторонке, послушаю, — сказал Аркадьев.

Десятый номер начал было говорить, что они уже вроде все обсудили, как двери раздевалки вновь открылись и туда ворвался старший тренер команды «Крылья Советов» Александр Абрамов. Он прошел и встал напротив Аркадьева.

— Ну, здравствуй, Боря, какими судьбами к нам в город? — спросил он, напряженно улыбаясь. — Я смотрю, сразу быка за рога берешь.

Аркадьев слегка смутился и сказал:

— Да вот, Александр Кузьмич, по просьбе Василия Иосифовича прилетел посмотреть на ваших ребят.

— Да уж вижу, как ты смотришь. Так вот, здесь тебе делать нечего, наши парни будут играть в этой команде и нигде больше, уяснил?

— Да уяснил, уяснил, — миролюбиво ответил Борис Андреевич, — я зашел, в общем-то, больше с тренером поговорить.

— Знаю, знаю, о чем ты с ним говорить будешь, — почти закричал Абрамов.

Он, не обращая внимания на ребят, сидевших с открытыми ртами, повернулся к Серегину и сказал:

— Толик, не слушай, что тебе этот товарищ будет обещать. А у меня ты после этого турнира будешь в штате, я тебе работу с молодежью на откуп отдам.

После этих слов рот от удивления открылся уже у Серегина.

— Александр Кузьмич, так вы же меня год назад сами не взяли, — удивленно воскликнул он.

— Не взял, а сейчас беру, — сердито ответил тот, — мне такие люди нужны. — Он горделиво посмотрел на Аркадьева. — Видал, какие у нас кадры есть, за месяц из говна конфетку делают.

После этого он пошел к десятому номеру, оглядел его со всех сторон и хмыкнул:

— Ишь ты, Вовка-центровой, забей гол головой, и откуда ты такой только взялся?

Тут Аркадьев прервал разговорившегося тренера:

— Александр Кузьмич, так вы не против, если я запишу данные этого примечательного молодого человека.

— Да, пиши, что с тобой сделаешь, — махнул тот рукой, — только учти, в следующем году парень будет у меня в основном составе играть, всё ясно?

При этих словах парни, не пропустившие ни слова из разговора, резко оживились и зашушукались. А тренеры, только после этого осознавшие, что ссорятся в присутствии ребят, резко замолчали.

Аркадьев вытащил из кармана записную книжку, ручку-самописку и тщательно записал все Вовкины данные.

После этого он тихо предложил:

— Отойдем в сторонку на минутку.

Они отошли в конец комнаты под подозрительным взглядом Абрамова.

— Сдается мне, — сказал тихо Аркадьев, — что на поле во время игры руководишь ты, а не тренер.

— Ничего подобного, — возмутился парень, — мы выполняем установки Анатолия Ивановича, ну, а я все же капитан, конечно, приходится немного руководить.

Аркадьев улыбнулся.

— Хотел улететь через два дня, а сейчас передумал. Посмотрю все ваши игры, так и знай, и разберусь, кто у вас чем командует.

Он громко попрощался со всеми и, пожелав удачи, вышел из раздевалки.

— Ты только посмотри, — возмущенно сказал Абрамов, обращаясь к Серегину, — столичные тренеры на ходу подметки рвут. Что он тут вам наговорить успел?

— Да, собственно, ничего, Александр Кузьмич, он и слова не успел сказать, как вы появились, — сказал Анатолий Иванович.

— Ладно, — оценил обстановку Абрамов, — скоро второй тайм, не буду вам мешать, но после игры мы поговорим обязательно. Я ведь сегодня случайно здесь оказался. Крылов, когда рассказал про вашу команду, у меня и в мыслях не было, что вы реально на что-то будете претендовать. А вы тут такое устроили! Молодцы, парни! — обратился он к игрокам. — Желаю вам сегодня победы.

После этих слов он тоже ушел.

Когда задумчивый Аркадьев прошел на закрытую гостевую трибуну, то увидел, что рядом с Василием Иосифовичем сидят несколько гражданских лиц, а офицеры расположились поодаль. Выражение у Сталина было страдальческое.

«Понятно, — вздохнул про себя Борис Андреевич, — видимо, обком и горком пожаловали, а может и МГБ».

Генерал, увидев его, радостно закричал:

— Ну что, прогулялся, садись рядом, расскажешь, что узнал.

После чего предложил подвинуться сидевшему с ним рядом мужчине в кожаном пальто.

— Понимаете, Василий Иосифович, — начал говорить тренер, когда устроился на скамейке, — меня привлекли тактические построения в игре у этой команды. Тренер у них, видимо, нестандартно мыслит, и паренек у него Вовка, очень перспективный. Недаром Абрамов как подстреленный сразу вслед за мной прибежал. Он почему-то подумал, что я тренера буду к себе сманивать. Не дал ведь даже поговорить по-человечески. Не знаю, чего он разошелся, я вроде и повода не давал.

В это время оттиснутый генералом мужчина влез в разговор:

— Товарищ Сталин, так что насчет поездки сегодня в загородный пансионат?

Василий Иосифович вздохнул и сказал:

— Фрол Романович, ну будьте человеком. В кои веки из Москвы выбрался, чтобы однополчан увидеть, я здесь еще два-три дня буду, давайте созвонимся, и тогда я буду в вашем распоряжении. Так и Пузанову передайте.