Страница 52 из 56
Когда подошла моя очередь, я извлек из сумки кубик золота размером три на три сантиметра и бросил его в пластиковый лоток под стеклом:
– Мне сказали, что в отделении Сбербанка можно продать золото.
Дама взяла кусочек в руку, посмотрела на него с оторопью:
– Что это? Как это? Что это за золото?
Гм! Что-то пошло не так. Хотя непонятно, что именно.
– Это – золото. Наичистейшее! Вы умеете определять золото? Этот кубик весит полкилограмма! Подделать практически невозможно. Во всяком случае, в этом столетии.
– Да, но… Это же не так просто, что пришел и золото продал! Тут клеймо требуется! Где клеймо аффинажного завода? Пробирной палаты? Что это за слиток? Это не стандартный весовой слиток!
– Гм! Это слиток объемом двадцать семь кубических сантиметров! Золото чистейшее, из материализатора, химически чистое, чище не бывает!
– Откуда оно у вас?
– Послушайте, мне сказали, что ваш банк принимает золото. Я пришел вам продать. Если сомневаетесь в чистоте образца, проверяйте.
Далее произошло то, чего я не ожидал. Дама вдруг подскочила со стула и живо метнулась за дверь. Разумеется, с моим слитком в руках. Это мне совсем не понравилось! Все эти «кидательные» темы были мне хорошо известны, я сам в таких штуках большой мастер, благо мы их изучали в монастырской школе тюремного типа как один из профилирующих предметов на протяжении трех семестров.
– Эй, куда вы?! А ну, верните мое золото, иначе я вас обижу…
Кто-то тронул меня за локоть. Я обернулся и увидел странного вида седого мужичонку в черной бесформенной робе:
– Отойдемте, молодой человек!
– Я никуда отсюда не отойду! Тут эта… эта крыса слямзила мой кусок золота! Я тут сейчас устрою образцово-воспитательный тренинг для персонала!
– Отойдите, я вам сказал, в сторону! – уже с явной угрозой в голосе потребовал седой мужичонка.
Тут я увидел в его свободно опушенной правой руке черную палку. Ну, это явный перебор!
Я даже не стал поворачиваться к нему лицом – просто жестко воткнул дяденьке локоть в переносицу и, когда тот качнулся назад, подсек его ногу ударом под колено. Он звучно впечатался спиной и затылком в выложенный камнем пол. Очередь позади меня ахнула. Впрочем, нет, ахнула вся сберкасса.
– Спокойно! – по-доброму сказал я. – Обещаю, что не стану убивать бедолагу. Хотя, может, и следовало… Короче, всем лечь на пол и не питюкать!
Первое правило обращения с заложниками: внятно и в доступной форме формулировать свои требования. Второе правило: продемонстрировать готовность любыми способами добиться их безусловного выполнения. Третье правило: поощрять исполняющих требования и наказывать противящихся. Теоретически все очень просто. Важен практический навык!
Открыв портфель, я вынул «чекумашу» и выстрелил в толстое стекло, за которым еще несколько секунд назад сидела стерва, убежавшая с моим золотом. Стекло с грохотом обрушилось, брызнув фонтаном искрящихся осколков. Получилось громко и эффектно.
Народ в сберкассе рухнул на пол. То-то же!
С присущим мне энтузиазмом я шагнул в образовавшийся проем, спрыгнул там на пол, добрым пинком высадил фанерную дверку и прошел в коридор, изгибавшийся буквой «Г».
– Эй, дурочка! Верни мне мое золото, иначе обижу всерьез! – возвестил я и свободной рукой постучал по стенкам коридора, определяя, где капитальная кладка, а где легкая перегородка.
Двери по правую руку меня сейчас интересовали мало, я уже успел понять, что кассовые машины с деньгами находились в тех загородках, что выходили к операционному залу, то есть по левую руку. Двигаясь по коридору, я выбивал ногой дверь и требовал от упавших на пол кассиров: «Соберите мне все деньги, и тогда никто не пострадает! Если будете тянуть время, я прострелю вам коленку!»
Время никто тянуть не пытался. Буквально за пару минут я обошел пять кабинок, и пятеро кассиров вручили мне изрядные стопы с бумажными деньгами. Их оказалось столько, что я едва смог рассовать по карманам штанов. Уже в самом конце коридора я увидел две противолежащие двери. Одна, очевидно, являлась черным ходом и вела во двор, а через другую можно было попасть в операционный зал. То есть туда, откуда я зашел, прострелив бронированное стекло.
У меня возникло подозрение, что дама с моим золотом через эту дверь выбежала в зал и, возможно, покинула помещение сберкассы. В конце концов, пока я собирал деньги у кассиров, никто не контролировал происходившее там. Народ, должно быть, давным-давно расползся кто куда. И это правильно!
Ударом ноги я вынес легкую дверь и едва не наступил на лежавшую буквально у меня под ногами дамочку. Ту самую, что схватила мое золото и куда-то убежала, вынудив меня устроить весь этот цирк. Она смотрела на меня снизу вверх, лицо ее было перекошено от страха, а губы тряслись.
– Заберите… заберите свое… золото, – она протянула блестящий желтый кубик.
– Дура ты! Сказано же было: отдай! А ты куда побежала?
– Я… показать… хотела зам… зам… заместителю…
– Ну и что мне с тобой сделать? Хочешь – этот день станет самым холодным, нерадостным и продлится весь остаток твоей напрасной жизни?
Женщина завыла. Вот уж дура! Мы, «донцы», не воюем с бабами.
Я шагнул через порог, взял протянутый золотой кубик и, выпрямившись, остолбенел.
Только теперь я понял, почему эта дамочка не выбежала из помещения Сбербанка, а покорно улеглась на пол. В стороне от входной двери, прикрыв спину капитальной стеной, стоял мужчина в блестящей селенитовой броне. В одной руке он держал «чекумашу», в другой – двуствольный «канделябр» с автоматической подачей стрел. Сари на его мощной груди распирала абляционная подложка. Между широко расставленных ног находился блестящий платиновый чемоданчик.
Мужчина этот имел рост два метра четыре сантиметра, был сугубо гетеросексуален, должен был родиться спустя восемьсот сорок два года и получить при рождении доброе русское имя Пафнутий. Кроме того, он являлся куренным атаманом прославленного казацкого куреня имени Че Гевара-Самовара.
Этим человеком был я.
14.
Я сказал самому себе:
– Деньги собрал?
– Собрал, – ответил я опять же самому себе. – Какой-то придурок вызвал группу быстрого реагирования. Машина стоит перед крыльцом. Я засадил им внутрь салона стрелу с пикриновым цианидом. Но там еще одна машина подъехала. Кроме того, человек в каске и со стреляющим устройством кинетического действия сидит под крыльцом на противоположной стороне. Сторожит, стало быть, твой выход. Короче, они сидят и морщат репу, придумать ничего не могут, заходить боятся. План есть?
– Конечно! – отозвался я. – Как насчет алгоритма Бэ-Одиннадцать?
– Лучше Бэ-Девять. Категоричнее получится. Кроме того, если дашь заложникам денег, то они тебе еще благодарны останутся. Ты все равно набрал бабла больше, чем надо…
– Бэ-Девять, так Бэ-Девять. Дай мне пару деморализующих гранат!
Я не сомневался, что коли я оказался в этом месте со своим любимым платиновым чемоданчиком, там должна находиться дюжина необходимых гранат. Я-Второй нагнулся, вынул из чемодана два синих шарика и бросил себе же Первому. Подойдя к двери, я чуть высунулся из-за выступа стены, выстрелил в стекло и заорал в образовавшуюся дыру:
– Мать вашу, козлоногие рогоножцы! Только суньтесь сюда! У меня заложники, блин! Кровищи будет по колено! Покрошим всех в «чесумойку»!
– Они не знают, что такое «чесумойка», я у Наташи специально интересовался, – подсказал мне Я-Второй. – Скажи, что покрошишь в винегрет или окрошку! И еще скажи: «Менты – козлы!»
– Все менты – козлы! Я вас покрошу в винегрет и окрошку! Во как! – на этот раз я остался очень доволен собой.
Для усиления эмоционального воздействия на скудное воображение местных работников правоохранительных органов, я метнул на улицу оба синих шарика. Высокомолекулярные эфиры, рассеянные взрывами в воздухе, должны во много раз усилить впечатление от сказанного.