Страница 56 из 175
126. ВЕСНА
Как узник в радости, покинув мрак темницы, Встречает солнца луч златой, Так я, освободясь из скучных стен столицы, Любуюсь юною весной! Она живит мой глас и с лиры молчаливой Свевает тихо сладкий сон, — И звук в немых струнах, как ветерок игривый, Весны дыханьем пробужден! Светлей горит заря на облаке румяном Перед весенним, ясным днем, И диких скал верхи, обвитые туманом, Сияют радужным огнем! С лазоревых небес густые скрылись тучи; Стада бегут с весельем в луг; А там уже волы чрез пни и терн колючий Влекут по ниве ржавый плуг. Ручей журчит — и лед, в волнах его сверкая, Вдали скрывается от глаз; И в зеркале воды пастушка молодая Свой образ видит в первый раз. Но роза нежная расцвесть еще не смеет Среди обтаявших снегов, И утренний мороз на мураве белеет, И в роще слышен шум ветров. Природа, мнится мне, обнявшися с весною, Боится, что опять взойдет Зима на льдистый трон и хладною рукою Венок с чела ее сорвет. Так дева робкая томится ожиданьем: Глаза красавицы в слезах, Но вот уже видна с отрадным упованьем Улыбка на ее устах! Всё скоро оживет: глас горлицы унылой Настроит вновь любви тоска, И юноша пойдет искать подруге милой В долине первого цветка. Древа покроют холм гостеприимной тенью, Где я от зноя отдохну, — Но там найду ль приют мечтам и наслажденью И возвращу ль свою весну?.. О юность дней моих! Постой из состраданья! С тобой я радостью дышал И, житель сча́стливый в стране очарованья, С весною вместе воскресал! Теперь, от милых мне мечтаний пробужденный, Жалею, что проснулся я, И с гимном радостным природы оживленной Вновь не сольется песнь моя! <1821>127. МОГИЛА ПЕРСИДСКОГО ПОЭТА
Из Мильвуа
«Заида, твой голос пленяет мой слух, И в душу вливается арфы бряцанье! Не тише весеннего утра дыханье Волнует цветами усыпанный луг. Твои песнопенья прелестны, как розы, И сладки, как пламенный твой поцелуй; Но кто их творец?… О поэт, торжествуй! Я пролил восторга невольные слезы!» «Тебе ль, государь, неизвестен певец, Пленивший твой слух, Бенамар вдохновенный? Он пел без награды и, светом забвенный, Платил нищетой за лавровый венец. В отчаяньи с дочерью нежной блуждает Несчастный средь знойных Ирана песков; Он двигает струны при шуме ветров — И сладостным звукам пустыня внимает!» «Эмир, оседлай вороного коня: Он в битвах, как вихорь, летал подо мною! Помчися в Иранские степи стрелою И перстень поэту вручи от меня! Бесчисленны звезды на тверди небесной — Бесчисленны будут богатства его. Алмаз драгоценный венца моего Не скроется в прахе пустыни безвестной! Иль дочь Бенамара навек отцветет, Как дикая пальма, в стране отдаленной? Да вступит она в мой чертог позлащенный И счастья светило над нею взойдет!» Эмир на коня — и, как вран сизокрылый, Под облаком пыли в пустыне летит И вдруг близь дороги красавицу зрит В венке кипарисном над свежей могилой. «О путник, ты скоро в безводных степях Погибнешь, как злак от палящего жара! Куда ты спешишь?» — «Я ищу Бенамара; Но тщетно: нет следу в песчаных волнах!» — «О путник, ты дочь его зришь пред собою; Во гробе лежит мой несчастный отец: Он встретил страданьям желанный конец, И смерти рука поднята надо мною!» «Утешься, печальная дева красы! Владетель Востока тебя призывает, И счастье твое как цветок оживает, Осыпанный влажным жемчугом росы!» — «Ты видишь могилу, где спит мой родитель,— О путник, не может раскрыться она! Вот сердце мое — я всего лишена; Мне счастье во гробе, мне смерть утешитель!» И дева печально смотрела вокруг; Могилу отца обнимала с рыданьем, И грудь, утомленная тяжким страданьем, Вздымалась, как пены серебряный пух. Вдруг арфы красавица тихо коснулась; В пустыне раздался пленительный глас, И, весело встретив последний свой час, Певица как будто сквозь сон улыбнулась! <1821>128. НЕДОВЕРЧИВОСТЬ
Элегия
Не спрашивай, зачем я так уныл! Ты знать должна вину моей печали: Мой взор тебе давно ее открыл, Когда об ней уста мои молчали. Мне суждено по гроб тебя любить; Но, знать, любви внушить я не умею! Нет, счастие тобой любимым быть Не для меня: я ждать его не смею! Из жалости одной к моим слезам Ты мне твердишь любовные обеты; Не верю я пленительным словам: Я не видал в тебе любви приметы! Стою ль вдали, с безмолвною тоской,— Твой взор меня в толпе не отличает; Иль робкою коснусь к тебе рукой — Твоя рука моей не отвечает… Спокойна ты: встречаешь ли меня Или даришь мне поцелуй небрежный,— В глазах твоих нет пылкого огня И на щеках румянца страсти нежной. Когда я шел вчера, простясь с тобой, Не для меня ты у окна стояла — И тусклого стекла не отирала, Чтобы взглянуть украдкой вслед за мной! Досель я жил отрадой упованья, Я сам себя обманывать хотел, И наяву коварные мечтанья Любовь твою сулили мне в удел! Но ты меня лишила наслажденья: Мечты мои рассеялись, как дым, Упала с глаз повязка заблужденья, И опыт мне сказал: ты не любим! Жестокая, ты хочешь быть мне другом — Любви твоей, любви желаю я! Когда меня ты назовешь супругом, Без сердца мне на что рука твоя? Где для меня цвели блаженства розы, Там буду я лишь терния встречать; В твоих глазах я должен видеть слезы И на лице уныния печать! Я, может быть, подстерегу случайно Твой тяжкий вздох в безмолвии ночном, И близь меня, забывшись тихим сном, Промолвишь ты признанье в страсти тайной; Огонь любви заблещет на челе, И не супруг, другой тебе приснится; Ты будешь днем, потупя взор к земле, Передо мной мечты своей стыдиться. О милый друг! Прости моим словам, Забудь любви слепые подозренья,— Я им теперь еще не верю сам, Но в будущем ищу себе мученья! Пускай меня утешит голос твой; Пусть нежный взор тоску души рассеет И грудь мою надежды луч согреет! Когда же нет в тебе любви прямой, Когда я ждал несчастия недаром, Цепей моих из жалости не рви, Но обмани меня притворным жаром И дружбе дай название любви! <1821>