Страница 55 из 175
123. РАЗЛУКА
На жалобы мои, казалось, отвечали И камни дикие, и быстрых вод струи; И преклонялся лес, исполненный печали, На жалобы мои. Внимало всё любви моей стенаньям, Но хладная Судьба не хочет им внимать! Дождусь ли я конца моим страданьям, И долго ль мне еще прелестной не видать?.. В разлуке с ней, терзаемый тоскою, Брожу один средь рощей и полей, Где осень бледная губительной рукою Оборвала листы поблекшие с ветвей, Где всё в унынии, где всё душе моей О милой говорит и грусть об ней питает. Ей каждый вздох, ей каждая слеза! И к той стране, где друг бесценный обитает, Обращены всегда мои глаза! Взойдет ли день — лечу душою к милой И, взоры устремив сквозь утренний туман, В безмолвии стою, как истукан, Воздвигнутый над хладною могилой! Настанет ночь — покой меня бежит И в грудь не льет спасительной отрады, Но всё является глазам любезный вид При свете гаснущей лампады. Когда же поздний Сон подкрадется ко мне, Чтоб усладить на миг тоску разлуки, О милой я мечтаю и во сне: Я слышу голоса пленительного звуки И поступь легкую в полночной тишине; Мечтой свиданья обольщенный, Слезами радости Судьбу благодарю, Сквозь сон произношу я имя незабвенной И с милым призраком в восторге говорю. Но скоро прочь летят волшебные мечтанья. Опять я с новым днем к печали пробужден, И редко слышится мне голос упованья, Что сбудется прелестный сон! <1821>124. ВАКХИЧЕСКИЕ ПОЭТЫ
(К А. Е. Измайлову)
Невольной страстью увлеченный, Я должен, я хочу писать! Скажи, любимец муз почтенный, Какой мне род стихов избрать, Чтоб славы истинной дождаться? Я не привык от юных лет В стихах и в свете притворяться: Мне пить вино охоты нет, А без вина какой поэт Теперь за лиру может взяться? Пускай завистники кричат, Что музы не должны быть пьяны, — У нас теперь в стихах звучат Так громко рифмы и стаканы, Что крики злобы заглушат! В том дарованья нет приметы, Кто недруг чаше круговой; Все наши модные поэты В ней потопляют гений свой; Забыв уставы Аполлона, Они в вине лишь знают вкус, И Вакх с вершины Геликона Грозит согнать несчастных муз! Но я досель на лире скромной Вина еще не воспевал; Итак, могу ли ждать похвал? Я ввек пойду стезею темной, Вдали от счастливых певцов; Я никогда не буду с ними Среди мечтательных пиров Стучать бокалами пустыми! Но что ж!.. к чему напрасный вздох? Уже Парнасса грозный бог, Исполненный негодованья На дерзостных жрецов своих, Сказал: «Да будут их посланья Так сухи, как бокалы их!» И страшный приговор свершился! Не внемлют музы их мольбам; Пред ними с шумом затворился Бессмертия высокий храм! Пускай трудя́тся: их творенья Читателей обнимут сном, И поглотит река забвенья Венец, обрызганный вином! <26 мая 1821> Петербург125. ИСТРЕБЛЕННАЯ РОЩА
Из Мильвуа
Нимфы! скрывайтесь, бегите толпою: Древнюю рощу злодей истребил! Плачьте, амуры! под тенью густою Он ваш алтарь навсегда сокрушил! Птицы умолкли и тихо стадами Вдаль понеслись от знакомых ветвей. Милые гости лесов и полей, Видно, изгнанники есть и меж вами! Странник усталый в далеком пути, Пот отирая, с надеждой отрадной В полдень торопится к сени прохладной, Ищет ее — и не может найти! Тщетно любовник зовет на свиданье Милую в рощу вечерней порой; Дева придет, поглядит — и с тоской Издали другу промолвит прощанье; Взоры потупит и мимо пройдет. Горе тебе, истребитель жестокий! Мстительный бог на тебя восстает. Он на горах неприступных живет, Дикой пустыни хранитель высокий! Он принимает дары пастухов, Внемлет обетам пастушек стыдливых; Глас его слышен в полях молчаливых; Видны следы на тропинках лугов. Он, рассылая воздушных послов, Им повелел укрывать в непогоды Стебель зеленый и цвет молодой; В сумраке ночи, отвергнув покой, Бодрствует он для блаженства Природы; Легким зефирам велит на лугах Звук разносить сладкогласной свирели, Веять в лесу и качать на ветвях Тихо пернатых певцов колыбели. Буря ль с деревьев листы оборвет, Или красавица резвой ногою Первые ландыши в поле сомнет, Бог благотворный кропит их слезою. Знай, истребитель! сей бог над тобою Суд произнес. За него Купидон Грозной рукою злодея накажет: Он для отмщенья колчан свой развяжет — Ты на страданья любви осужден! Тщетно поверишь подруге прелестной — Клятву ее унесет ветерок Так же, как в роще под тенью древесной Прежде кружил он летучий листок! <1821>